Чемпион - Саймон Скэрроу

Саймон Скэрроу

Ти Дж Эндрюс

Арена   5

Чемпион (Champion)

ГЛАВА   ПЕРВАЯ

На мгновение Макрон и Паво были слишком ошеломлены, чтобы ответить.  Холодная тишина повисла над мужчинами, пока Мурена позволил своим словам дойти до  их сознания. Наконец, Макрон заговорил.

- Ты, должно быть, шутишь, - прорычал он.  -  Ты скорее вылижешь нужник, чем предложишь нам помощь.

Мурена уставился на Макрона,  но скрывая свое раздражение:  -  Я совершенно серьезно, - ровным голосом ответил он. -  И у Палласа, и у меня есть свои причины желать смерти самого ценного гладиатора Рима.

- Ты зря стараешься, - резко ответил Макрон.  -  Нам нечего тебе ответить.

Мурена приложил немало усилий, чтобы подавить свою ненависть к солдату. Откашлявшись, он сказал:  - Я понимаю, что у нас были разногласия в прошлом, оптион.  Я надеялся, что теперь  мы сможем отложить в сторону эти разногласия и обсудить наше общее дело.

- Чушь!  Раньше галл станет императором, чем я буду иметь дело с таким, как ты.  Теперь, если ты закончил, мы должны вернуться к тренировкам.

Макрон повернулся, чтобы покинуть кабинет. Паво схватил его за  запястье и наклонился к его уху, в то время как имперский помощник стоял, сердито глядя на обоих мужчин.

- Разумно ли это?  Давай его выслушаем!  -  произнес  Паво, понизив голос, чтобы помощник их не услышал.

Макрон скривился:  -  Ты же не всерьез предлагаешь нам выслушать  этого ублюдка,  -  после всего, что он тебе сделал?

Паво пожал плечами:  - Он говорит, что  мог бы нам помочь.

Макро выглядел  шокированным:  -  О, боги, парень! - прошипел он сквозь стиснутые зубы. - Два дня назад тебя пытались отправить в загробный мир в групповом бою!

- Я знаю, - ответил Паво, подавляя свою ненависть к помощнику. - Но какой у нас выбор?  Мы оба видели, как Гермес вчера  распотрошил  Критона.  Нам нужна всякая помощь, которую мы можем получить. -  Он повернул  голову в сторону помощника.  -  Даже если она будет исходить от предательского грека.

Макрон цокнул языком и на мгновение задумался.

- Вот, дерьмо. Ты прав. -   Пыхтя  сквозь ноздри, солдат снова повернулся к Мурене.   -  Хорошо. Мы тебя выслушаем.

Мурена холодно посмотрела на Макрона: -  Все, что мы с Палласом  делали, было по приказу Императора Клавдия. Надеюсь, вы понимаете, что в наших действиях не было ничего личного.

-  Не оправдывайся, Просто скажи нам, как ты собираешься нам помочь, -  перебил его Паво.

На губах помощника мелькнула улыбка: - Я знаю, как сильно ты хочешь увидеть поражение Гермеса на Арене.

Паво зажмурил глаза, вспоминая данную им клятву не успокаиваться, пока не отомстит за смерть отца. Гнев забурлил в его венах, когда он обдумывал свое затруднительное положение. С одной стороны, он ненавидел Палласа и Мурену. Они были, по крайней мере, частично, виноваты в его опале,  и ему на мгновение пришла в голову мысль, что они могли быть ответственны за вызывающую отвращение демонстрацию отрубленной головы его отца.  Но, с другой стороны, Паво  был полон решимости убить Чемпиона Рима, даже если это означало поиск перемирия с вольноотпущенниками, замышлявшим обесчестить род Валериев. Как бы его ни раздражала эта мысль, он в частном порядке признал, что у него нет другого выбора, если он хочет  одержать победу над  Гермесом.

Он открыл глаза и кивнул: -  Больше, чем что-либо.

Мурена озорно улыбнулся Паво и осмотрел свои ногти. -  Если верить этим ничтожным дельцам по ставкам, зарабатывающим себе на жизнь вокруг Большого Цирка, Гермес - непревзойденный боец.

- Это правда, - вмешался Макрон.  Он угрюмо кивнул своему юному подопечному. -  Мы сделаем все возможное, чтобы доказать, что эти жадные ублюдки не правы, не так ли?

Паво вздрогнул от демонстративного неповиновения со стороны Макрона.  Он восхищался оптионом  за его мужество и стальную решимость перед лицом смерти.  Но болезненное ощущение грызло его внутренности, когда он столкнулся с перспективой ужасного падения на Арене.  Даже демонстрация поддержки со стороны Макрона  не смогла скрыть ужасную правду. Победить Гермеса было практически невозможно.

Мурена сцепил руки под подбородком и посмотрел в окно.  После долгой паузы он сказал: - У нас с Палласом есть способы, скажем так, уравнять шансы.

Паво наклонился вперед:  - Почему ты хочешь  мне помочь?  Если Гермес победит в нашей битве, я умру.  Разве не этого ты пытался добиться за последние месяцы?

Резко отвернувшись от окна, Мурена на мгновение посмотрела на гладиатора: - Ты можешь не знать об этом, молодой человек, и я уверен, что оптион  вообще ничего не знает об этих вещах, но в этих стенах, пока мы говорим, разворачивается жестокая борьба за власть.  Борьба такая же отчаянная, как на любой гладиаторской  Арене.

Его слова вызвали насмешливое ворчание у Макрона, который закатил глаза, глядя на вольноотпущенника.

Мурена пристально посмотрела на солдата: - Я знаю, что политика Рима тебя не интересует, оптион.  - Он фыркнул с сарказмом. - Без сомнения, ты предпочел бы унизиться выпивкой в одной из таверн  или, может быть, удовлетворить свои еврипидовы  потребности в борделе.

Макро выглядел озадаченным:  -  Еврип  ... - что?

Мурена улыбнулся и покачал головой:  -  Неважно.  Вам обоим важно кое-что понять. Императорский секретарь консультирует  Клавдия со дня его провозглашения Императором. С моей помощью Паллас провел Его Императорское Величество через бурные воды первых дней своего правления. Его политическая проницательность помогла Клавдию стать законным наследником пурпурной тоги.

- Кто-то может сказать, что убийство его врагов тоже  ему помогло, - сухо заметил Паво.

Помощник сердито посмотрел на гладиатора, уязвленный правдивостью этого заявления. Паво знал, что через несколько месяцев после того, как Клавдий взошел на престол, влиятельные сенаторы и видные члены Императорского Двора все еще исчезали с улиц Рима.

- Мы хорошо послужили Риму, - защищаясь, возразил  Мурена. - Паллас оказался очень ценным доверенным лицом и заслужил доверие Императора в важных государственных делах.  Но теперь мы обнаруживаем, что нашему влиянию угрожает другой вольноотпущенник.  В последнее время он довольно близко сошелся с Клавдием.   Я говорю конфиденциально, конечно.

- Как его зовут?  - спросил