Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа
– Он приедет дня через три, – ответила она, – и я, может быть, не решилась бы беспокоить вас до его приезда, если бы не прочитала вот этого письма.
И при этом она указала на пригласительный билет на похороны дона Хозе.
Герцог мгновенно побледнел.
– О! – прошептал он. – Я был на его похоронах и…
Он приостановился, как бы в нерешительности.
– И вы все еще любите Концепчьону де Салландрера?
– Все еще, – пробормотал герцог едва слышно и вздохнул.
– Может быть, вы станете вздыхать не так печально, – сказала она, – когда прочтете вот эту тетрадку.
– Что же это такое? – спросил герцог.
– Позвольте, не хотите ли вы сперва ответить на мои вопросы?
– Спрашивайте, графиня.
– Нет ли в России, в городе Одессе, одной из ветвей вашей фамилии.
– Есть, кажется, кузен.
– О нем-то я и хочу говорить с вами.
– А, вы его знаете?
– Да, это он и передал мне эту рукопись. Герцог протянул свою руку к тетрадке.
– Подождите же! – проговорила графиня. – Эту рукопись я прочту вам.
Герцог превратился весь в слух.
Из этой рукописи, прочитанной самой Баккара, герцог де Шато-Мальи узнал, что он родственник герцогов де Салландрера и даже должен носить их фамилию.
– Это сон! – бормотал герцог, пораженный этим открытием…
– Ну так проснитесь же, – сказала Баккара, – и потолкуем!
Герцог де Шато-Мальи не отвечал.
– Так вы разлюбили Концепчьону? – спросила графиня, желая вывести его из нравственного оцепенения.
– О нет… я люблю ее!..
– И отлично!.. Дон Хозе ведь умер, а он был наследником герцога и всех его имений.
– Ну, что же из этого? – проговорил де Шато-Мальи, по-видимому, ничего не понимая.
– Как, вы не понимаете того, что герцог отказал вам потому, что хотел иметь зятя из своего рода, а теперь примет ваше предложение с громадною радостью? Все
Салландрера вполне одинаковы, любезный герцог, они не хотят, чтобы их род пресекся… Когда последний из них прочтет письмо своего предка и сличит его почерк с фамильными бумагами и узнает, в чем заключается свидетельство епископа Бургосского, тогда, мой друг, от вас уже будет зависеть, сделаетесь ли вы мужем сеньориты Концепчьоны.
– Не обольщайте меня безумными надеждами, – прошептал герцог. – если мне откажут, я убью себя.
– Послушайте, – сказала тогда Баккара, – поезжайте домой и напишите полковнику де Шато-Мальи, – чтобы он прислал вам обе бумаги, служащие подтверждением всего того, что вы только что слышали… я завтра же пошлю своего человека в Одессу.
– И вы получите их?
– Через две недели.
– Но должен я написать об этом герцогу де Салландрера?
– Нет.
– Почему?
– Потому что надо дать время остыть праху дона Хозе. Я говорю это о герцоге с герцогиней, так как уж мне известно, что Концепчьона ненавидела своего будущего мужа.
– Вы думаете? – заметил герцог, и глаза его сверкнули радостью.
– Я убеждена в этом… Когда мы получим бумаги, когда герцог с семейством воротится в Париж – вы предоставите мне действовать и вести переговоры о вашей свадьбе… Прощайте… я слышу звонок и хорошо знакомый мне голос. Сестра моя, кажется, ждет меня в гостиной.
– Прощайте, графиня! – сказал герцог, целуя ее руку. – Вы позволите мне взять с собой «моего родственника»?
– Возьмите… но приезжайте к нам обедать ровно через три дня… Граф приедет послезавтра в ночь.
Герцог ушел, унося с собой рукопись, в которой заключалась история его странного происхождения, а графиня Артова отправилась навстречу своей сестре – Серизе.
Благодаря Цампе Рокамболь на другой же день после этого имел возможность прочесть тетрадь кузена герцога де Шато-Мальи, а также и письмо, которое он написал в Одессу.
Когда Рокамболь прочел эти важные для него документы, то он немедленно отправился к сэру Вильямсу и рассказал ему содержание их.
– Ну, дядя, что ты думаешь насчет всего этого?
– Я думаю, – написал сэр Вильямс, – что из десяти шансов девять говорят в пользу того, что герцог де
Шато-Мальи непременно женится на Концепчьоне де Салландрера.
– Не говори этого, дядя! – воскликнул Рокамболь. – А то я, пожалуй, задушу тебя.
На губах слепого мелькнула добродушная улыбка. Он пожал плечами и написал:
– . Чтобы этого не случилось, надо прежде всего сделать так, чтобы Баккара не могла заниматься герцогом. Следовательно, нужно поспешить с исполнением маленькой комедии, которую мы придумали.
– За этим дело не станет, дядя, будь вполне уверен и спокоен.
– Затем надо сделать так, – написал слепой. – Надо устроить так, чтобы графа не убивали.
– Графа Артова?
– Да.
– Почему?
– Потому что если Роллан убьет его на дуэли, то Баккара станет его оплакивать и ради скуки займется герцогом де Шато-Мальи.
Рокамболь как-то недоверчиво посмотрел на сэра Вильямса.
– Однако, – сказал он, – дядя, мне кажется, что горе и печали помрачили твой рассудок.
Слепой пожал плечами и насмешливо улыбнулся. Он взял грифель и написал:
– Ты просто дурак, мой милый племянник.
– Почему?
– Потому что нужно все разжевать, прежде чем положить тебе в рот, – был ответ.
– Но если графа не нужно убивать?
– И не убьют.
– Так зачем же и устраивать эту дуэль?
– Необходимо.
– Не для того ли, чтобы убить Роллана де Клэ? Слепой покачал отрицательно головой.
– Я придумал гораздо лучше, – написал он, – граф сойдет с ума.
– Когда?
– Во время дуэли.
– Как же это? Должно быть, сам черт поможет тебе в этом.
– Именно… ты узнаешь это со временем.
– Теперь все?
– Не совсем, нам надо будет перехватить то, что пришлют герцогу из Одессы, и убить самого герцога.
– Ты сошел с ума, дядя, я еще не хочу идти в каторгу.
– Тебе давно уже пора быть там, – появилось на доске.
Рокамболь расхохотался.
– Ну, – заметил он, – в таком случае я бы не хотел быть на одной цепи с такой рожей, как у тебя, дядюшка, она у тебя до того безобразна, что наводит страх на людей.
– У маркиза де Шамери не больше проницательности, чем у виконта де Камбольха, и ему гораздо лучше обращаться за всем к своему добрейшему дядюшке – сэру Вильямсу, – появилось опять на доске.
– Чтобы попасть в каторгу?
– Нет, милый, чтобы жениться на Концепчьоне.
– Эта развязка недурна.
– Но мой ветреный племянничек должен во всем повиноваться мне и не расспрашивать.
– Ладно, что же я должен делать?
– Отправиться тотчас же к Ребекке и продиктовать ей следующую записку: «Мой влюбленный Роллан, я не свободна сегодня вечером. Но завтра буду дома ровно в пять часов… Мы увидимся – я пробуду у тебя целый час. Любящая тебя»
