Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа
– И больше ничего?
– Ничего. Иди себе.
И сэр Вильямс величественным жестом выпроводил своего ученика, который отправился к Ребекке.
На другой день после этого он виделся с Ролланом де Клэ, который поспешил сообщить ему, что получил еще письмо от Баккара и показал его Рокамболю.
Убедившись, что оно дошло по адресу, мнимый маркиз де Шамери отправился к виконту д'Асмоллю и предупредил его, что ему, вероятно, скоро придется быть секундантом у Роллана де Клэ, который, как кажется, действительно успел подвинуть свои любовные дела с графиней Артовой.
– Сомневаюсь, – заметил Фабьен, – ведь Роллан фат и хвастун.
– В таком случае, – проговорил мнимый маркиз де Шамери, – было бы очень хорошо, если бы граф Артов проучил его хорошенько.
– Что, вероятно, и будет, – добавил Фабьен.
– Тебе бы следовало побывать у него, – сказал Рокамболь, – и заметить ему, как глупо навязывать всякому встречному свои тайны.
– Я так и сделаю, – ответил Фабьен, – так как, кстати, мне нужно побывать в одном месте недалеко от него.
Фабьен исполнил это намерение и, спрятанный Ролланом в другую комнату, увидел сам, как ровно в пять часов к нему приехала мнимая Баккара.
– Ты видел и слышал? – спросил его Роллан, когда Ребекка ушла.
– Видел.
– Я солгал?
– Нет.
Де Клэ принял победоносную позу. После этого Фабьен вернулся домой.
– Что с тобою? – спросила его жена. – Ты так бледен!..
– Ничего, – ответил Фабьен, стараясь улыбнуться, – успокойся, пожалуйста.
– Ты не обманываешь меня? – спросила она тревожно.
– Нет… мне только пришлось разочароваться в порядочности одной женщины… вот и все, моя милая Бланш.
Виконтесса не настаивала больше. Когда Рокамболь и виконт остались одни, маркиз де Шамери посмотрел на него пристально и спросил:
– Ну, что?
– Роллан не солгал, – ответил виконт, – его не мистифицировали.
– Графиня любит его?
– Я видел ее там, – ответил ему Фабьен и рассказал все, чему был свидетелем у Роллана де Клэ.
В эту самую минуту, вошел лакей и подал маркизу письмо. Рокамболь взглянул на почерк, которым был написан адрес, и невольно вздрогнул.
Это было письмо от Концепчьоны, в котором она полупризнавалась ему в любви и просила его тотчас же повидаться с ней, как только они приедут в Париж.
– Черт побери! – пробормотал Рокамболь. – Нам остается очень немного времени… Успею ли я избавиться в такой короткий срок от этой очаровательной Баккара, которая, пожалуй, разрушит все мои планы, когда они уже так близки к исполнению? Пойду посоветоваться со старым философом.
Через несколько минут после этого он был уже у своего наставника, который слушал, как лакей читал ему газеты.
– Дядя! – начал Рокамболь, выслав из комнаты лакея и садясь около сэра Вильямса. – Право, наша комедия разыграна довольно недурно… Фабьен пребывает в полном убеждении, что видел графиню Артову у Роллана де Клэ.
Сэр Вильямс радостно улыбнулся.
– Я получил письмо от Концепчьоны, – продолжал Рокамболь.
Слепой зашевелился.
– Она любит меня по-прежнему и через неделю будет здесь.
Слепой слушал и радостно улыбался. Рокамболь прочел ему письмо Концепчьоны.
– Ну, дядя, – сказал он, – что ты думаешь обо всем этом?
– Мы должны поторопиться в деле Баккара, – появилось на доске.
– А ты отвечаешь за успех?
– Конечно.
– Следовательно, мне нечего опасаться скорого возвращения Концепчьоны?
– И думать нечего.
– А относительно герцога де Шато-Мальи?
– Видишься ли ты с доктором-мулатом, который лечил меня?
– Иногда.
– Ты должен повидаться с ним.
– Зачем?
– Слушай, ты знаешь, что такое белладонна?
– Да, ядовитое растение.
– И да и нет… она не отравляет, а только сводит с ума через час после приема ее. «
– Ты, право, все знаешь, дядя, и я удивляюсь, как это ты не составишь себе карьеры.
Слепой вздохнул глубоко и продолжал писать:
– Белладонну-то мы и пустим в дело, если мы не придумаем только чего-нибудь лучшего и если ты…
– Понимаю, – сказал Рокамболь, – ты желаешь, чтобы я попросил у мулата какого-нибудь снадобья, которое сводит с ума?
– Именно так!.. – появилось на доске.
– Но… для чего?
– Узнаешь со временем, а теперь это моя тайна.
В этот же день вечером мнимый маркиз де Шамери был в опере, куда собрались почти все друзья и знакомые Роллана де Клэ, желая убедиться своими глазами в том действительно, что он не хвастает и не лжет, будто графиня Артова будет сидеть у него в ложе.
Было уже восемь часов, а к Роллану все еще никто не входил.
Но наконец в дверь его ложи постучались, и он поспешно встал, чтобы отворить.
Раздался шелест шелкового платья; нежный аромат духов разлился по ложе-Маркиз де Шамери, Октав с приятелями, словом, все, заметившие нетерпение Роллана де Клэ, обратили свои глаза на его ложу.
Вошла дама под вуалью, подала Роллану руку и села подле него, не подымая вуали.
Если бы графиня Артова явилась сама с открытым лицом и в оперном туалете в ложе Роллана де Клэ, то она, конечно, не произвела бы таких скандальных толков, как появление этой женщины, упорно сидевшей под вуалью в продолжение двух часов.
До самого конца спектакля Роллан выставлял себя неимоверно счастливым и обращал на себя всеобщее внимание, служа предметом всевозможных комментариев.
Когда спектакль окончился, то дама под вуалью взяла Роллана под руку и вышла вместе с ним.
Октав со своими приятелями выстроились в шеренгу на пути их собрата Ловеласа.
Они видели, как он прошел в подъезд и поднялся со своей дамой на лестницу, ведущую в ресторан, находившийся в конце оперного пассажа.
Роллан де Клэ и его дама намеревались поужинать в ресторане.
– Однако ведь мы не видали ее, – заметил один из этих молодых людей.
– Увидим, – ответил Октав.
– Когда же?
– Сейчас. Я беру это на себя, Роллан не подозревает, что я знаю этот ресторан как свои пальцы.
– Вот как!
– Пойдемте! – скомандовал торжествующий Октав и поднялся, в сопровождении целой толпы молодых людей, в ресторан, где ужинал Роллан де Клэ.
– Где кабинет, только что занятый мужчиной и дамой? – спросил он у лакея.
– Номер седьмой.
– Так отворите нам номер восьмой, – распорядился он.
Заняв кабинет номер восьмой, Октав указал своей компании на отбитый уголок в зеркале, через который они отлично могли видеть все, что делалось в соседнем с ними кабинете, и убедиться, что с Ролланом де Клэ ужинала сама Баккара.
Между тем мнимый маркиз де Шамери, поняв, что его планы принесли известный результат, преспокойно отправился домой спать.
– Кажется, все идет хорошо… даже очень хорошо, – думал он, внутренне радуясь.
