Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
Хотя король Стефан Баторий и наградил Богданка знаками гетманского достоинства, прислав ему бунчук, булаву, печать и знамя с изображением белого орла, однако задумал привести казаков в послушание, а число их уменьшить. Вместо прежних 20 полков он оставил только 6; особые чиновники получили наказ бдительно следить, чтобы поселяне не переходили самовольно в казаки. Однако, ни сам Богданко, ни его преемники – гетман Подкова, Шах и другие, – нимало не думали подчиняться новым порядкам: нападали на турок, когда вздумается, принимали в казаки всех охотников. Украинский народ только в казачестве и спасался от тяжелой панщины, от больших поборов. Он привык видеть в казачестве защиту старых вольностей, защиту православной веры; особенно дорого ему стало казачество, когда на польский престол вступил Сигизмунд Третий. В горделивой кичливости этот король считал себя единственным защитником римско-католической церкви; при нем иезуиты вершили все дела и ловко сумели разжечь в нем ненависть к православным, которых называли «схизматиками». Отцы-иезуиты задумали так называемую унию, или соединение церквей – православной с католической. И была она придумана собственно для простого народа; иезуиты надеялись, что русское дворянство прямо перейдет в католичество. Отчасти так и случилось: лет через 30 дворяне уже стыдились считаться православными; но народ, несмотря на принуждения, не хотел подчиняться Папе. Тогда иезуиты воздвигли гонение на православную церковь. В городах запретили выбирать православных людей на разные должности, запретили им торговать, записываться в цехи; священникам не позволяли хоронить с соблюдением всех церковных обрядов и посещать больных со святыми дарами. Буйные толпы католиков, с благословением иезуитов, врывались в церкви, в монастыри, нападали на крестные ходы, причем побивали камнями монахов и священников, разносили церковную утварь, богослужебные книги. В Киеве, искони православном городе, бóльшая часть церквей была обращена в униатские, в том числе Св. София и Выдубицкий монастырь; Михайловский монастырь долго оставался в запустении. Иезуиты подстрекали католиков, чтобы они оговаривали ложно православных, будто те хулили их веру. Таким оговоренных заключали в оковы, кидали в тюрьму, пытали и, придержав несколько лет в заключении, лишали имущества и чести. Церковные богатства были захвачены иезуитами; священники и монахи скитались как бездомники. Скоро жиды смекнули, что тут им будет пожива.
Вместе с панской землей и со всеми угодьями они стали брать на откуп и православные храмы; церковные ключи держали у себя, и за всякую требу, за каждое богослужение брали по таксе. При всяком удобном случае арендатор чванился, насмехался, надругался… Холопы, или крепостные, изнуренные работой, истощенные поборами, часто не могли пропитать своего священника: он уходил, и тогда приход приписывали к униатской церкви, а священная утварь, одежды переходили к жиду. Иезуиты подстрекали всякое бесчинство, всякое поругание, они думали, что этим, скорее всего, заставят православных перейти в унию. Может быть, так бы и случилось, если бы не было казаков. По временам, когда появлялся бестрепетный вождь, казаки подымались, как один человек. Эти восстания не всегда бывали удачны, часто они заканчивались печально:
гетман нес голову на плаху, старшину четвертовали; простых казаков и холопов, которые им помогали, забивали палками или же вешали на перекрестках, а не то резали носы, уши. Но эти казни ожесточили православных еще больше; они приучили себя страдать молча, затаив ненависть, – и копилась эта ненависть не годы, а десятки, сотни лет. Во время восстания Богдана Хмельницкого она сразу вылилась бурным потоком, поглотив правых и виновных.
Защита Троицко-Сергиева монастыря
На Руси была пора, которую называют «смутным» временем. И называется она так потому, что это была пора безначалия: истинными хозяевами земли явились бродячие шайки ляхов, казаков и своих изменников, приставших к ним ради наживы и своеволия. Со смертью царя Ивана Васильевича Грозного и его сына Федора Ивановича древний царский род пресекся; после них на престоле сидели то русские бояре, то самозванцы, которые величали себя именем покойного царевича Дмитрия, скончавшегося в детстве. Одно время случилось так, что в Москве сидел один царь, по имени Василий Иванович, под Москвой жил в стане другой, под именем Дмитрия; и русские люди не знали, кто из них настоящий царь и которого следует слушать. Бояре, которые сами поставили царем Василия Ивановича Шуйского, служили тому, кто больше награждал: поживут в Москве, перейдут к самозванцу, опять вернутся в Москву, и под конец смуты так измалодушествовались, что от них нельзя было ждать спасения русской земле. На этот раз оно пришло из городов, поднявшихся на защиту православной веры, за водворение порядка, за восстановление царской власти в ее прежней силе и славе. Первые подали голос духовные пастыри русской земли, из которых один, а именно патриарх Гермоген, отдал за это дело свою жизнь: его уморили голодом, другой, по имени Авраамий Палицын, был келарем Троицкой Лавры. Вот его-то обитель подала пример доблестной защиты и сумела отстоять свои сокровища от варварского расхищения. Это было в 1608 году.
Троицкий монастырь стоит посреди гор, оврагов и окружен каменной стеной, в три сажени толщины и в четыре вышины; в этой стене поделаны двухъярусные камеры со сводами и бойницами для того, чтобы можно было обстреливать подошву рва, по углам и посередине ограды стояло 8 башен с бойницами, кругом всей стены – глубокий ров, и с двух сторон протекала речка Кончура с тремя прудами. Все это видно на приложенном плане. Кроме главного монастыря, на юго-восточной стороне отдельно стоит малый монастырь, или «Подольный».
План осады
