Елизавета Дворецкая - Ветер с Варяжского моря
– Олав конунг велел мне передать тебе и Вальдамару конунгу, что он хочет только мира со словенами, – говорил Гудмунд. – Эйрик сын Хакона, – наш общий враг. Сейчас он еще не вернулся в северные страны, его поход на Восточном пути продолжается. На пути из Альдейгьи он разграбил еще несколько островов. И Олав конунг предлагает Висислейву конунгу вот что. Как только Эйрик ярл вернется в северные страны, Олав конунг даст Висислейву знать. Пусть у них обоих будут наготове боевые корабли и дружины. В удобный срок они соединят свои силы и вместе нападут на Эйрика ярла. Мы заставим его заплатить за все его злые дела!
Ладожские бояре озлобленно гудели и кивали головами. Едва ли среди них нашелся бы такой, кто не мечтал бы своими руками вырезать сердце у Эйрика ярла.
– Олав конунг хочет, чтобы купцы, как прежде, без боязни плавали из Городов в землю Норэйг, – продолжал Гудмунд. – Чтобы вознаградить Альдейгью за ее убытки, с ее купцов в земле Олава конунга семь лет не будут брать пошлин. Семь лет их будут без платы принимать на постой в торговых городах, давать им пристанище, кормить их, охранять их товары, давать им корабельные снасти и чинить их корабли, если будет такая надобность. А через семь лет, если будет так угодно богам, города словен так же будут принимать северных купцов, а города Норэйг и дальше станут так принимать словен. И тогда мир меж нами не будет нарушен никогда.
В честь послов посадник устроил пир, который продолжался до ночи. Только теперь Загляда сумела наконец поговорить с отцом, расспросить его о путешествии, рассказать о том, как сама она жила без него.
На другое утро купцы отправились в Велешу благодарить бога торговли и дальних странствий за свое благополучное возвращение. Торговые гости из земли нурманов и дружина Гудмунда тем временем отдыхали в Княщине. Всех их нужно было разместить, накормить. Как во время набега, скандинавские воины спали на полу в кухне, в гриднице, в кладовках ярлова двора. Оба грида были забиты так, что негде было повернуться. Кмети Оддлейва уступили гостям свои места, а сами разбрелись на ночлег по дворам Княщины. Зато Тормод был так доволен, словно уже попал в Валхаллу: его окружали соплеменники, даже люди из его родного Рогаланда, он получал самые свежие новости с родины, не омраченные тяжелыми впечатлениями вражды и смертей. О премудрый Отец Ратей, пусть всегда из Варяжского моря ходят только такие, мирные корабли с белыми щитами на бортах!
Загляде тоже хватало хлопот. Наутро после прихода каравана она на самой заре вышла на задний двор и направилась к погребу, на ходу выбирая нужный ключ из связки, как вдруг кто-то окликнул ее на северном языке. Голос показался ей знакомым и всколыхнул разом множество чувств. Обернувшись, Загляда увидела совсем рядом высокого широкоплечего скандинава. Его длинные светлые волосы были зачесаны назад и перевязаны ремешком, светлая щетина на щеках и подбородке обещала в будущем превратиться в бороду, но не очень скоро. Поглядев ему в лицо, Загляда чуть не выронила из рук связку ключей и ахнула, не веря глазам. Этого человека она узнала бы из тысячи, но никак не ждала увидеть его сейчас.
– Лейв! – воскликнула она. – Ты здесь? Или мне сон видится?
– Здравствуй, Береза Серебра! – Викинг шагнул к ней, усмехаясь так, словно стыдился своей радости от встречи с ней. А он несомненно был рад – его серо-голубые глаза сияли, лицо оживилось. – Разве ты не знала, что я здесь? Фенрир не говорил тебе?
Загляда молча покачала головой. Ей все еще не верилось, что это он, Лейв Серебряный из дружины Эйрика ярла, тот самый человек, которого она думала никогда больше не увидеть, стоит перед ней наяву. Борода и повязка на лбу несколько изменили его, и именно эти перемены подтверждали, что это не сон, не ее ожившая память, а самая настоящая явь. Душа Загляды трепетала, как березовая роща в ветреный день, когда полосы солнечных лучей перемежаются полосами тени облаков и ложатся на тысячекрылое колыхание ветвей. Лицо Лейва вызвало из глубин памяти слишком много воспоминаний, страх, горе, боль и тревогу, которым уже миновал почти год, но которые вечно останутся в душе незажившей раной. Загляда непонятно радовалась этой встрече и боялась ее.
– Зачем ты здесь? – спросила она. – И как… Мать Макошь!
Сообразив, она прижала руку к щеке. Прошлым летом Лейв стоял однажды на этом же самом месте у заднего крыльца, но тогда вокруг были люди Эйрика и Эйрик был хозяином здесь. Как же Лейв осмелился вернуться в город, где его растерзают живьем, если кто-нибудь узнает в нем одного из ненавистных разорителей?
– Так Фенрир ничего не рассказал тебе? – повторил Лейв. – А ведь вчера он видел нас обоих.
– Обоих?
– Ну да. Меня и Хельги. Он даже уступил дядьке свое место в гриде, и Хельги теперь отсыпается. В Миклагарде[227] нам будет некогда спать. Если правда все то, что я о нем слышал.
Но Загляда пока пропустила Миклагард мимо ушей.
– Да как же вы сюда попали? Вам обоим надо бегать от этого места, как от огня! Вас же на части разорвут, если кто-нибудь узнает.
– Никто нас не узнает! – Лейв небрежно махнул рукой, тяжелое серебряное обручье тускло блеснуло у него на запястье. – Для словен все северные люди на одно лицо. Разве нет?
– Не скажи! Я-то вас не путаю! Могут и другие найтись, глазастые.
– Да, ты права, – с легким вздохом согласился Лейв. – Гудмунд не знает, что мы… гм, что мы с Хельги уже были здесь. А то бы он нас не взял. Он человек осторожный.
– А почему вы ушли… от прежнего стюримана?
– Это не очень короткая история, – протяжно выговорил Лейв и сел на ступеньку крыльца. – Хватило бы на целый вечер. Садись сюда, я расскажу тебе. Не бойся, Снэульв ушел с ярлом в город. Знаешь, он заметно поумнел с тех пор. Он больше не лезет со мной в драку.
Загляду больше смутила эта похвала Снэульву, чем обрадовала. Она отдавала пренебрежением и напоминала Загляде ее собственные чувства и сомнения, о которых теперь нужно было забыть.
– Незачем нам сидеть здесь на виду у всего двора, – сказала она в ответ. – Пойдем лучше в дом.
– Опять в девичью? – с усмешкой спросил Лейв.
По глазам его было видно, что он не забыл ни единой мелочи из событий прошлого лета.
В девичьей Загляда взялась было за шитье, но бросила – присутствие Лейва слишком взволновало ее, даже пальцы с иглой дрожали. Лейв сидел рядом и смотрел на нее, словно в первый раз за целый год увидел что-то приятное. И это смущало Загляду не меньше, чем прошлым летом. В голову лезли пустые мысли о том, что ее судьба могла бы сложиться по-иному…
