Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев
– А! Ты здесь, Святослав? Мы почти закончили наводить порядок в этом убогом городе. Можно даже сказать, что уже закончили.
– Прикажи немедленно отпустить её дочь, – сказал Святослав, движением головы указав на женщину. Даже и не взглянув на неё, Эрик удивлённо пожал плечами.
– Что-то я не пойму тебя, Святослав! Ведь ты сам дал нам право в течение двух часов делать в этом городе всё, что нам заблагорассудится. Я уверен, что её дочь захватили раньше, чем истекли два часа с момента начала штурма.
Князь побледнел. Умиротворяюще положив ладонь на его плечо, Кремена приветливо улыбнулась викингу.
– Эрик! Ради меня.
– Если только ради тебя, госпожа Кремена, – сухо промолвил Эрик, и, подозвав несчастную мать, направился с ней туда, где его товарищи демонстрировали друг другу свою добычу, чтобы меняться, делиться, хвастаться. Все попутчики Святослава, услышавшие его короткий разговор с Эриком, осознали, что всё повисло на волоске, и может случиться страшное. Что теперь с этим делать, никто не знал. Лишь одна Кремена, по своему природному легкомыслию, излучала полную беззаботность. Отряд направился к центру города, где стоял кирпичный дворец наместника. Этот самый наместник возглавил атаку болгарской конницы на дружину князя и был зарублен Гийомом. Едва взглянув на фасад дворца, Кремена заметила, что не очень-то будет она царицей, если поселится там, где жил до неё какой-то безродный, провинциальный царский слуга. Князь ей возразил, что и не царица она. Кремена вспылила, да притом буйно. Но Святослав был не в духе. Он пригрозил её выпороть хорошенько. Услышав это, Кремена поторопилась принять удовлетворённый вид и стала хвалить дворец. Калокир, от потери крови едва державшийся на коне, взглянул на Гийома, спрашивая его глазами: «Ну, разве она не прелесть?» Мечтательный белокурый франк только улыбнулся.
С вечера до утра во дворце происходил пир. Падение Переяславца означало конец военной кампании. Управитель последней невзятой крепости, Доростола, через гонца уведомил Святослава о том, что готов признать его государем. С израненными, усталыми победителями пила отборная знать всех сдавшихся городов. Купцы и вельможи осыпали Святослава и Калокира не только лестью, но и подарками. Про Кремену, сидевшую в золотой парче и красной бархатной шапочке с пером цапли, конечно, также не забывали. Надо сказать, что некоторые дары пришлись ей не по душе – например, алмазы величиною с лесной орех и дутое золото. Но она молчала, помня суровое предостережение князя. Был на пиру и царевич Дмитр. Он отбыл из Киева лишь в июне, поскольку не был уверен в победоносности русских войск. Когда он с поклоном приблизился к Калокиру, тот объявил ему:
– Ты со мной поедешь в Преслав.
– В Преслав? – с величайшим ужасом вскричал Дмитр, – почему? Зачем?
– Затем, чтоб помочь мне в переговорах с царём и его семейством, частью которого ты являешься. С сего дня единой Болгарии больше не существует. Есть две Болгарии – северная и южная. Царь северной – Святослав, а царь южной – Пётр. Пока ещё. Святославу нужно заключить мир с Петром. Ты всё понял?
– Да, – тихо сказал Дмитр и отошёл. Ему не понравился план патрикия, потому что он сам рассчитывал стать царём, притом не одной из Болгарий, а сразу двух.
Плечо Калокира под дважды уже сменённой льняной повязкой болело. Он сделал пару глотков вина и задумался, даже и не взглянув на очередного вельможу, который с низким поклоном о чём-то его просил – кажется, чтобы он украсил своим присутствием свадьбу кого-то с кем-то. К нему давно стояла целая очередь из такого рода просителей. Он досадовал, что Гийом находится в другой зале, с сотниками. Франк мог бы взять половину льстивых зануд на себя. Тем временем, на другой стороне стола старый ярл Сигурд нашёптывал Святославу, который пил и думал о том, что лицо Кремены сделалось слишком мрачным, пора бы сделать его испуганным:
– Много викингов полегло при штурме и грабеже. Но их всё равно сейчас вдвое больше, чем у тебя – дружинников. Эрик с Харальдом говорят с тобой слишком дерзко. Нельзя дальше делать вид, что ты этого как будто не замечаешь.
– И что ты мне предлагаешь? – перебил князь, взглянув на обоих ярлов, сидевших неподалёку.
– Надо начать принимать в дружину болгар, которые в неё просятся. Их полно! Мы запросто отберём тебе сорок тысяч рослых и сильных юношей. И обучим.
– Очень разумная мысль, – молвила Кремена, слегка шевельнув плечами и задрав нос. Многообещающе указав ей взглядом на именитых купцов – мол, я и из них вытрясу для тебя что хочешь, старый варяг продолжил:
– Иного выхода я не вижу, князь! Его просто нет.
– Да как это нет? Очень даже есть. Отправлю на Русь Ратмира. Он без труда наберёт несколько полков.
– Но это ведь долго! Пока он их наберёт, да пока сюда приведёт…
– Ратмир ничего никогда не делает долго.
Лидул, поднявшись с бешеными глазами, предложил выпить до дна за царя Болгарии и всех прочих стран – Святослава. Тост был поддержан криками и протяжным звоном нескольких сотен золотых чаш, в которых плескалось розовое вино с долин Пафлагонии. Калокир, как и все, пил стоя, хоть ему было нехорошо. Повязка на его ране вся пропиталась кровью. Сев, он услышал слева от себя голос, преследовавший его в не самых приятных снах:
– Я рад тебя видеть, патрикий.
Глава пятая
Сразу же после речи Лидула Рагдай, Талут, Малёк и молодой сотник Вадим ушли из дворца. Им хотелось глянуть, нет ли чего-нибудь интересного в городских корчмах. Интерес у них был один – проститутки. Стояла полночь. На узких улицах Переяславца уже не было ни живых, ни мёртвых. Последних вывезли деревенские парни, которым князь обещал за это подумать о взятии их в дружину. Дома разглядывали друг друга чёрными окнами. Но во многих были слышны тревожные голоса и сдавленные рыдания. Всё стихало при приближении четырёх дружинников. Не найдя ни одной корчмы, которая не была разгромлена в пух и прах, приятели пошли к пристани, благо что городские ворота были открыты.
Пристань превосходила размером киевскую раз в двадцать. Во время штурма возле неё стояло всего лишь несколько кораблей. Теперь же их было около ста, и это число росло. Купцы и их воины не решались сходить на берег, поэтому сама пристань со всеми её тавернами и корчмами была безлюдна. Талут этим озадачился.
– Купцы думают, что мы в городе ещё зверствуем и буяним, поэтому и не выгружаются, – объяснил Малёк.
– Так почему бы нам к ним не подойти да и не сказать, что бояться нечего?
– Поглядев на тебя, они не поверят, – вздохнул Рагдай. Талуту стало всё ясно. Зашли в первую корчму. В ней был лишь её хозяин, старый богемец. При виде
