Кейт Мосс - Лабиринт
ГЛАВА 60
Элэйс со скамейки вскарабкалась на подоконник. Голова у нее заранее кружилась.
«Непременно упадешь!»
Если и так, что ж теперь? Отец умер, Гильом для нее больше не существует… Оказалось, отец в конечном счете был прав, когда не верил ее мужу.
«Что мне еще терять?»
Глубоко вздохнув, Элэйс спустила ногу с подоконника, дотянулась носком до черепицы карниза. Пробормотала короткую молитву и отпустила руки. Ноги заскользили, и она растянулась во всю длину, судорожно ища опоры. Трещину между плитками, выбоину в стене — все, что угодно, лишь бы остановиться.
Ей уже казалось, что падение длится вечно, когда резкий рывок остановил ее. Подол юбки зацепился за гвоздь — и не порвался. Элэйс замерла, не смея шевельнуться. Ей слышалось тихое потрескивание ниток. Ткань добротная, но ведь натянулась, как кожа на барабане, и неизвестно, сколько продержится.
Она взглянула вверх. Даже если бы удалось дотянуться до гвоздя, нужны обе руки, чтобы распутать намотавшийся на железный стержень подол. Отпустить руки было страшно. Остается одно — ползти вдоль крыши к западной галерее Шато Комталь. Крыша примыкала к самой стене, и Элэйс надеялась, что сумеет протиснуться между деревянными брусьями галереи. Щели в укреплениях узкие, но ведь и она не толстая. Попробовать стоило.
Осторожно, стараясь не делать резких движений, Элэйс подтянулась наверх и стала дергать подол, пока он не затрещал. Она потянула в одну сторону, потом в другую и, оставив на гвозде порядочный клок юбки, высвободилась.
Не поднимаясь с колен, она выдвинула вперед одну ногу, потом другую. Капли пота собирались на висках и скатывались за пазуху, туда, где лежал свернутый пергамент. Кожу на коленях она сразу ободрала о края черепицы.
И все же мало-помалу галерея приближалась. Вытянув руку, Элэйс достала выступающую балку и перевела дух, ощутив под пальцами надежную опору. Потом подтянула колени и застыла на корточках, заклинившись в углу между стеной и деревянной надстройкой. Щель оказалась еще уже, чем ей представлялось: не больше трех мужских ладоней в ширину. Элэйс распрямила правую ногу, прочно зацепилась левой и протиснулась в дыру. Мешочек с пергаментным свертком повис на шнурке, болтаясь между ногами, но она извернулась и ловко вынырнула с другой стороны.
Забыв о саднящих коленках, Элэйс вскочила и пробежала вдоль парапета. Она не боялась, что часовые выдадут ее Ориане, но лучше поскорее выбраться из Шато и добраться до собора Святого Назария. Заглянув вниз и убедившись, что там никого нет, Элэйс почти соскользнула по деревянному трапу на землю. От сильного удара ноги подогнулись, и она шлепнулась на спину. Остатки воздуха толчком вышибло из груди.
Элэйс оглянулась на часовню. Ни Орианы, ни Гильома не видать. Держась у самой стены, она прокралась в конюшню, задержалась на минуту у денника Тату. Отчаянно хотелось пить, еще больше хотелось напоить несчастную лошадь, но та малость воды, которая здесь осталась, предназначалась только для боевых коней.
Улицы были полны беженцами. Элэйс прикрывала рот рукавом, защищаясь от запаха страдания и болезни, туманом висевшего над улицами. Раненые мужчины и женщины, бездомные, баюкавшие на руках младенцев, провожали ее тупыми безнадежными взглядами.
На площади перед собором Святого Назария собралась толпа. Оглянувшись через плечо и убедившись, что за ней не следят, Элэйс приоткрыла дверь и вошла. В нефе спали и просто лежали люди, но им уже ни до кого не было дела.
На главном алтаре горели свечи. Элэйс свернула в северный трансепт и оказалась в боковой часовне с простым алтарем. Сюда приводил ее отец. Мыши прыснули по углам, шурша и царапая пол, Элэйс просунула руку за алтарь, как показывал ей Пеллетье, постучала пальцами по стене. Потревоженный паук защекотал ладонь и скользнул прочь.
Раздался тихий щелчок. Медленно, осторожно Элэйс сдвинула в сторону каменную плитку и просунула пальцы в пыльную нишу. Извлекла длинный тонкий ключ и вставила его в скважину деревянной дверки у самого пола. Скрипнули петли, и дверца медленно отошла.
Казалось, отец стоит рядом с ней. Элэйс закусила губу, чтобы не расплакаться.
«Это все, что ты теперь можешь сделать для него».
Она вытащила наружу ящичек, который уже видела у него в руках. Не больше шкатулки для драгоценностей, но без украшений, с простой защелкой. Элэйс откинула крышку. Внутри лежал мешочек из овчины — тот самый, что показывал ей отец. Она перевела дыхание, только теперь осознав, как боялась, что Ориана сумела опередить ее.
Нельзя было терять время. Элэйс проворно сунула книгу за пазуху, а остальное вернула на место, оставив в точности как было. Если этот тайник известен Ориане или Гильому, они могут потерять время, считая, что шкатулка нетронута.
Она пробежала через церковь, прикрыв лицо капюшоном. Снова открыла тяжелую дверь и растворилась в толпе несчастных, бессмысленно толпившихся на площади. Болезнь, убившая ее отца, быстро распространялась. Переулки полны были разлагающихся гниющих туш — овечьих, козьих, даже коровьих. Раздувшиеся тела испускали отравленное зловоние.
Элэйс заметила, что не задумываясь выбрала дорогу к дому Эсклармонды. Она не надеялась найти ее там — за последние дни не раз проверяла, не вернулась ли подруга, — но больше идти было некуда.
Большая часть домов южного квартала стояли заколоченными так же, как и дом Эсклармонды. Все же Элэйс постучала в дверь и окликнула:
— Эсклармонда?
Постучала снова, подергала дверь:
— Сажье?
Она услышала шорох, топот бегущих ног, звякнул отодвинутый засов.
— Госпожа Элэйс?
— Сажье, слава Богу! Скорей, впусти меня!
Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить ее.
— Где же ты была, госпожа?
Элэйс крепко обняла мальчика.
— Что случилось? Где Эсклармонда?
Маленькая ладошка Сажье скользнула в руку Элэйс.
— Пойдем…
Он провел ее в отгороженную занавеской половину дома.
В полу чернел открытый люк.
— Ты все это время был там? — Элэйс заглянула в темный проем и увидела горящую под лестницей масляную лампу. — В погребе? Значит, моя сестра вернулась и…
— Это не она, — сказал он дрожащим голосом — скорее, госпожа.
Элэйс спустилась первой. Сажье захлопнул за собой крышку люка и спрыгнул на пол погреба.
— Сюда.
По темному сырому проходу он вывел ее в маленькую клетушку и поднял светильник над головой. Здесь Элэйс увидела Эсклармонду, неподвижно лежащую на груде тряпок и шкур.
— Нет! — вырвалось у нее.
