Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
Совсем неожиданно для руссов явился Цимисхий перед болгарской столицей. Он подходил с великим торжеством: гремели бубны, стучали кимвалы или тарелки, трубили трубы, доспехи бряцали, а ратные крики возвещали победу. Руссы схватили свои длинные щиты, подняли их на плечи и стали перед городом в ряды. Битва с обеих сторон была «ровная», пока царь не пустил своих «бессмертных», они смяли левое крыло пешей рати, и она отступила в город, где сейчас же рассыпалась по стенам. Полетели стрелы, камни, но скоро стемнело и битва прекратилась. На другой день – это было в Великую Пятницу – Цимисхий пошел на приступ. Греки кидали в город из особых камнеметных машин тяжелые камни, пускали копья и стрелы, наконец, приставили лестницы и полезли наверх. Сфенкел снял руссов со стен и отвел их в царский дворец. Тогда греки, при помощи болгар, отбили ворота. Тут их встретили болгары, встретил сам болгарский царь, бывший в плену, и Цимисхий, обласкав их, приглашал стать на брань против общих врагов. Греки, рассыпавшись по улицам, убивали встречных, бросались грабить и, наконец, добрались к царскому дворцу. Из многих ворот одни стояли не заперты, собственно, для приманки. Руссы поджидали скрытно под стеной и секли головы всем, кто в них вбегал: медные и золоченые шишаки раскатывались по двору, как горох. Когда подъехал Цимисхий, то послал пехоту в приступ, но руссы отбили этот приступ; тогда он отвел свое войско и велел перебросить огонь. Дворец запылал, руссы, в числе 7 тысяч, сомкнув ряды, оставили двор. Полки Варды, а также болгары, которые сражались теперь за греков, окружили руссов. В жестокой сечи много их пало, и лишь малая часть храбрецов пробилась с воеводой во главе. Он отвел их к Дористолу, где находился князь Святослав, застигнутый врасплох, оставался в чужой стороне без союзников, без конницы. До сих пор он нападал первый; теперь должен был ждать, пока на него нападут, искать спасения в обороне. Такой способ войны был не по нему.
Медленно приближался Цимисхий к Дористолу. Передовой отряд пехоты осматривал окрестные леса, овраги – нет ли где засады. Несколько русских молодцов, подстерегавших греков, были захвачены и перебиты. Когда Цимисхий подошел к городу, русские дружины их ожидали, совсем готовые к бою. Они плотно сомкнули свои щиты, выставили вперед копья и стояли грозной стеной. Греки перестроились в боевой порядок: посередине встала пехота, на флангах – конница, в железных латах; спереди, прикрывая фронт, – легкая пехота, стрелки из лука и пращники. Еще на ходу они пускали стрелы, метали камни. Русские дружины продвинулись чуточку вперед и дали отпор; 12 раз они отбивали нападение греков. Победа колебалась: ни та, ни другая сторона не брала вверх. Под вечер, на закате солнца, Цимисхий собрал всю конницу и сам повел ее на руссов; он первый бросил царское копье. С трубным звуком и бранным кликом ударили всадники на утомленных руссов, и те должны были укрыться в город. Греки запели победные песни в честь императора, он щедрой рукой раздавал им чины, награды, угощал обильными пирами. На другой же день греки стали окапывать свой лагерь высокими валами, сверху, на насыпи, они водружали копья и вешали на них щиты. К довершению беды, показались на Дунае суда, странные для руссов. Они поспешно убрали свои ладьи на берег и в тот же день, в своих кольчужных бронях, с длинными до самых ног щитами, вышли в поле еще раз переведаться с врагом. Опять завязалась битва и долго шла без перевеса, пока один из греков не поразил копьем храброго великана Сфенкела. Потеряв воеводу, руссы отступили. Тут греческий богатырь Федор Лалакон побил их множество своей железной булавой; он размахивал ею как пером, дробя руссам головы и шлемы.
С той поры, как прибыли суда и заградили руссам выход в море, Святослав увидел, что надо сесть в крепкую осаду, а потому велел обрыть глубоким рвом весь город. Но у него не было съестных припасов, и вот, в самую темную ночь, когда лил пресильный дождь, 2 тысячи руссов тихо сели в свои утлые ладьи и пошли на поиски. Они успели обшарить все окрестные места и, нагрузившись вдоволь, возвращались домой, как заметили на берегу греческий обозный стан: люди поили лошадей, собирали сено, рубили дрова. В одну минуту руссы причалили, обошли их лесом, разгромили и с богатой добычей вернулись в город. Дерзость руссов, сидевших в осаде, поразила царя; он собрал корабельных воевод и объявил смертную казнь тому, кто их пропустит на реку. С тех пор греки стали зорко стеречь; накопали кругом рвы, поставили стражу и держали ее днем и ночью. Русь не унималась; ежедневно выходила в поле, ежедневно побивала, множество врагов. В том и другом лагере были удальцы, готовые на все, лишь бы показать свою отвагу и богатырскую силу.
На одной вылазке руссы наступали на окопы с тем, чтобы добраться до машин, кидавших в город камни. На них пустился с небольшим отрядом всадник в дорогих латах, блестящем шлеме и на прекрасном коне; сбруя была украшена золотыми бляхами и расцвечена камнями. Или всадник был во хмелю, или лошадь его попала в яму, только он свалился наземь. Руссы подумали, что это сам император, кинулись к нему, изрубили на мелкие кусочки и, взяв голову с собой, воткнули на копье и поставили ее на башне. Однако это был не император, а царский родич Куркуй. У руссов были свои богатыри;
особенно прославился Икмор, первый муж в рати Святослава. Под его начальством руссы вышли на другой же день опять на вылазку. Греки наступали своим обычным строем, который назывался у них «фалангой». Икмор врезался в эту фалангу и косил своим мечом, точно косой. Тогда на него наскочил грек Анема и нанес ему такой удар, что правая рука и голова Икмора отлетели сразу прочь. Руссы подняли крики и вопли; тем смелее напирали греки, издавая крик победы. Руссы, закинув щиты, опять отступили в город; много храбрых бойцов покинули они в поле. Наступила ночь. При ярком свете Луны они снова вышли, разошлись везде по полю и собрали трупы; другие в это время
