Антология - Европейские поэты Возрождения
ЛОПЕ ДЕ ВЕГА[458]
«О бесценная свобода…»[459]
Перевод В. Портнова
О бесценная свобода,Ты, что золота дороже, —В мире божьем драгоценного немало:Под лучами небосводаНа подводном мягком ложеМного перлов ослепительно сверкало.Но всегда их затмевает блеск кинжала,Пот и кровь их заливают,Жизнь — их страшная оплата,И свободу, а не златоДети мира неустанно воспевают,Все в ней слито величаво:Жизнь, добро, богатство, слава.
И когда мне вдруг забрезжилСредь земного прозябаньяСвет небесный, свет живительный и яркий, —Ибо я дотоле не жилИ сучили нить страданьяТри загадочных сестры, седые Парки, —Охватил меня восторг немой и жаркий,Утоленье вечной жажды:Я свободою владею,Упиваюсь жадно ею,И лишь тот, кто в жизнь мою проник однажды,Тот оценит беспристрастно,Как судьба моя прекрасна.
Я, единственный властительСей горы и долов милых,Наслаждаюсь их привольем бесконечно,И войти в мою обительЧестолюбие не в силах,Ибо скромный жребий выбрал я навечно.И когда веду я за руку беспечноСлепенького мальчугана,Ищущего перехода,Защитит меня свободаОт стрелы, меча, насилья и обмана.Я оплачу боль чужуюИ спою, о чем горюю.
На заре, уже омытойПервой розовой росою,Я из хижины, в предутреннем тумане,Выхожу к реке, покрытойОгневою полосою, —Здесь ищу себе дневное пропитанье.И когда жары почую нарастанье,Грудь стеснится, взор смежится,Ива тенью вырезноюОхранит меня от зноя,Ветерок над головою закружится,Щебет и благоуханьеВосстановят мне дыханье.
Сходит ночь в плаще громадном,Никнет день в ее объятья,И надолго воцаряется прохлада.И в тумане непроглядномПеснь заводят, слов не тратя,Дети сумрака, веселые цикады.И тогда моя единая отрада —Строки деревенской прозы,Немудреные подсчеты,Но легки мои заботы:Ведь подвластны мне лишь овцы или козы,И мой день не омрачалиКоролевские печали.
Груша нежно зеленеет,Яблоки сгибают ветку,И, как воск, прозрачно-желт орех мускатный,Терн поспел, и ярко рдеет,Лозами заткав беседку,Виноград — медвяный, сочный, ароматный,Изобилен урожай мой благодатный!И пока его сберу яТерпеливою рукою,Над спокойною рекою,Там, где Эстио катит ласковые струи,Увенчает сбор мой новыйЗолотистый плод айвовый.
Не завидую чужому,Хоть богатому жилищу,Где разврат и бессердечье душу давят.В чистом поле я как дома,Здесь нашел я кров и пищу,Здесь вовек меня навет не обесславит.Кто вкусил от сельской неги, не оставитШкурой застланного ложа,Ибо так оно покойно,Что презрения достойноЛоже бархатное чванного вельможи.Бедный ключ, поящий травы,Не таит в себе отравы.
Во дворце, в толпе придворной,В жажде роскоши сугубой,Новой утвари, еды или нарядаЯ бы шею гнул покорноИ тянул проворно губыК той руке, в которой спрятана награда.Ждал неверного, обманчивого взглядаТех, кто краткий миг в фавореИ возносится над нами,Кто в погоне за чинамиВидит счастье иль отчаянное горе…Мир милей в крестьянском платье,Чем война в парче и злате.
Не боюсь аристократа,Не робею толстосума,Не лакействую пред тем, кто на престоле,Не стремлюсь затмить собрата,Не ищу пустого шума,Вечной славы и расфранченной неволи.Но порадует крестьянское застолье,Как пастух придет усталый,Хлебом, и вином, и мясом, —А вечерним тихим часомОдинаково великий спит и малый.Все равны во мраке ночи,Когда сон смыкает очи.
Романс о столице[460]
Перевод Инны Шафаренко
Умерь свои громкие стоны,Моя разбитая лира:Душе моей многострадальнойВ аккорде одном не излиться.Изломана ты изрядноНемилостивой судьбою,И твой несчастный владелецТебе, бедняжка, подобен.Давай же снова расскажемО бедах, давно не новых,И в этой печальной песнеПечальный оплачем жребий.Твои безумные струны —Единственная отрадаБезумца-поэта, которыйТеперь умудрен страданьем.А если кто не поверит,Что стал я много мудрее, —Пусть сам пройдет мою школу,Познает горечь изгнанья.Тогда он скажет, наверно,Что самый благоразумныйНе смог бы такие обидыСтерпеть, не издав ни звука.И все же лишь та, в ком причинаВсех мук моих и унижений,Мне может принесть исцеленьеИ сладостный свет надежды;Когда в кипарис высокийУдарит молния с неба,Он падает, опаленный,И гибнет в огне жестоком,Но если злобная буряНад тростником пронесется, —Тот гнется и стелется низко,А после встает невредимый…
О ты, Вавилон кишащий!Так, видно, судьбе угодно,Что издали я, сквозь слезы,На пышность твою взираю.В обители бедной и скромной,Которая столь дорога мне,В моем одиночестве тихомПрозрел я и многое понял.Я вижу, какие лавиныПозорных и подлых наветовКатятся с гор твоих черных —Гор клеветы и обмана…По улицам многолюднымРыщут хищные звери,На ощупь бродят слепые,Беспомощно спотыкаясь…А сколько там душ томитсяПод мертвою оболочкой,Честных душ, обреченныхНа медленную погибель;Сколько самодовольныхБогатых невежд и болванов,Чьим глупостям с восхищеньемПрислужники их внимают!А сколько коварных Веллидо[461]Под маской друзей бескорыстныхИ Александров Великих,Ничтожных в своем самомненье!Как много там хитрых УлиссовИ юных сирен сладкогласных,Как много коней троянских,В чьем чреве враги с оружьем!Как много судейских жезлов,Настолько тонких и гибких,Что гнутся они послушноПод тяжестью страха и денег!Как много людей никчемных,Что прячутся за спиноюДругих, достойных почтенья,Доверчивых, благородных, —И их сосут потихоньку;Так плющ сосет, обвиваяМощный и стройный тополь,Его животворные соки.Как много там лицемеров,Падких до денег и славы,Чьи веки опущены скромно,Чтоб алчность не выдать взглядом…Сколько там важных сеньоров,Чье чувство чести и долгаСравнится величиною,Пожалуй, лишь с их долгами;Как много сеньор надменных,Растративших состояньяПредков с гербом золоченымНа золото позументов!Сколько там гордых Лукреций,[462]Чья нерушимая верностьРушится даже от звонаМелкой разменной монеты!Каждый хватает, что может,Обманывает, как умеет,А золота блеск, словно латы,Любые грехи прикрывает.И полчища разоренныхРядятся в шелка и бархат,Купленные ценоюПодлости и бесчестья;Толпы юнцов безусых,Отвагой дам умиляя,Толкуют о фландрских битвах,[463]Ни разу боя не видев;Льстецы вельмож окружают,Униженно изгибаясь,И сети интриг плетутсяВ надежде на щедрость подачек…Уроды в пышных нарядах,Расшитых камзолах и брыжахМнят, что они красивы —Им лгут зеркала кривые,А пылкие кавалерыС ухоженными усами,Хоть машут шпагами грозно,На деле — жалкие трусы.Придворные выступаютВ плюмажах, огромных, как крылья,Что их вознесли высоко…Как больно им будет падать!О Вавилон, гудящийШумом разноязыким!Ты добрая мать чужеземцам,Но — мачеха собственным детям!Когда-то народы мираКазну отдавали Риму,А нынче все из МадридаСокровища только увозят!Но, лира, скорее умолкни!Зашли мы слишком далеко:Боюсь, своей головоюЗа это можно ответить.О многом, что нам известно,Болтать мы лучше не станем,И наши обиды скроемПод тяжкой плитой молчанья!
Лодка[464]
