Джеймс Джойс - Стихотворения
Flushing, September 1912
ГАЗ ИЗ ГОРЕЛКИ
Леди и дженты, вы в недоуменье:Возможно ли небо- и землетрясеньеИз-за того, что польстил сатанеИрландский писатель в чужой стране?Лет десять назад он прислал мне опус —С обеих сторон я глядел в телескопусИ прочитал все рассказы стократ,Как вдоль-поперек, так вперед-назад.Я издал бы их вплоть до последнего слова,Но чудом, с благословенья Христова,Вдруг прояснился бесовский язык,И авторский умысел я постиг.Да, я виноват перед милой Ирландией,Честь ее, можно сказать, была в длани моей;Всегда этот остров другим в назиданьеСсылал таланты свои в изгнаньеИ, кельтским юмором руководим,Предавал вождей одного за другим.Действительно, не остроумное ль делоШвыряться известью в очи Парнелла?И еще: осушил не ирландский ли умРимской барки протекший трюм?Сам папа в долгу бы не мог быть большем,Чем он теперь перед Билли Уолшем.О Эйре, чистейшая страсть моя,Страна, где Христос и Кесарь друзья!
Страна, где трилистник на воле в поле!(Минутку, миледи, я вытру сопли.)А критика — мне не поставит преград она:Я печатал вирши Маунтени МаттонаИ пьесу его, где всякий твердит:«Недоделок», «дешевка» и «содомит»,И комедию об апостоле Павле,О чем-то таком — не о женских ногах ли, —Сочинил ее Мур, он из джентов джентИ живет на свой законный процент;Я печатал мистику — есть ли разницаМежду ней и поваренной книгой Казинса, —От них, говоря на родном языке,Пардон, изжога в прямой кишке;Я печатал фольклор, на Юге и СевереСобранный Златоустейшей Грегори;Я печатал писавших важно и глупо,Я печатал Патрика чуть не Колумба;Я печатал великого Джоя Синга,Иже меж ангелов, как снежинка,В пижонской сорочке, которую слямзилИз чемодана с наклейкой «Маунзел».И вот наконец подвожу я итогНа парне, одетом в австрийский желток,Который несет итальянские мерзостиДжон-Уайзу Пауэру, О'Лири КертисуИ о Дублине пишет такой позор,Что черный негр не возьмет в набор.Свиная отрыжка! Да разве я тронуВ печати памятник Веллингтону,Сидни-Парейд, Сэндимаунтский трамвай,
Даунсовы лакомства, Уильямсов чай?Да будь я проклят хотя б за желаньеВыдать ирландские наши названья!Удивительно только, что этот нахалКурчавой Лужи нигде не назвал.Миледи, печатный станок не намеренПорочить меня приютившую Эрин!Себе я не враг — уж который годДела мои рыжий шотландец ведет:Шотландцы бедные — нынче дажеУ них нет Стюартов для продажи.Как китайский шелк, моя совесть легка,А душа снятого нежней молока.Колумб свидетель моей уступки —Я сотню скинул с него при покупкеЕго несчастного «Айриш ревью».Во как люблю я страну мою!А кто-то там к эмигрантским невзгодамТащится поездом и пароходом —Так я, чтоб умерить людские страданья,Издаю нечитаемые расписанья;И крыльцо моей фирмы — место для встреч,Здесь ежевечерне играют в кетчОдна добродетельная девицаИ англичанин, чин из полиции,Так что приезжий слышит все слухиОт грязной пьяной дублинской шлюхи.Кто там сказал: не противься злу?Я книгу его превращу в золу,И ссыплю прах в кривобокую урну,
И каяться буду упрямо и бурно —Трещать, кряхтеть, пищать в песнопеньях,И все это стоя на тощих коленях,В Великий пост я подставлю самПокаянный голый зад небесамИ, слезами в печатне моей обливаясь,В ужаснейшем прегрешенье признаюсь.И метранпаж мой из БеннокбурнаОкунет свою правую руку в урнуИ начертает у всех на видуMemento homo на голом заду.
Флашинг, сентябрь 1912
ECCE PUER
Of the dark pastA child is born;With joy and griefMy heart is torn.
Calm in his cradleThe living lies.May love and mercyUnclose his eyes!
Young life is breathedOn the glass;The world that was notComes to pass.
A child is sleeping:An old man gone.O, father forsaken,Forgive your son!
(February 1932)
ЕССЕ PUER[3]
Дитя явилосьВ юдоль скорбей:Печаль и радостьВ душе моей.
Он спит, не видяСклоненных нас.Любовь да внидетВ глубь этих глаз!
Тщедушной жизниПар на стекле:Пришла, чтоб сноваПропасть во мгле.
Младенец — в зыбке,В земле — мертвец.Простись и сынаПрости, отец!
(Февраль 1932)
Стихи на случай (не опубликованные Джойсом)
SATIRE ON THE BROTHERS FAY
O, there are two brothers, the Fays,Who are excellent players of plays,And, needless to mention, allMost unconventional,Filling the world with amaze.
But I angered these brothers, the Fays, Whose ways are conventional ways, For I lay in my urine While ladies so pure in White petticoats ravished my gaze.
(June 1904)
САТИРА НА БРАТЬЕВ ФЭЙ
Братья Фэй всем известны, не так ли?Они ставили чудо-спектакли,Голося во всю мочь:«Все условности — прочь!»Зритель ахал, и критики мякли.
Мне же братья сказали: «Свинья!», Чуть нарушил условности я: Ползал пьяный в кулисах И в невинных актрисах Сеял трепет, бездарно блюя.
(Июнь 1904)
* * *
The flower I gave rejected lies.Sad is my lot for all to see.Humiliation burns my eyes.The Grace of God abandons me.
As Alberic sweet love forsworeThe power of cursed gold to wieldSo you, who lusts for metal ore,Forswear me for a copperfield.
Rejoice not yet in false bravadoThe pimpernel you flung awayShall torchlike burn your El Dorado.Vengeance is mine. I will repay.
(1902–1904?)
* * *
Цветок, что я тебе принес,Печаль, что каждому видна,И крупные улики слез —Весь этот стыд я пью до дна.
Как Альберик любовь отдал,Страсть к золоту сильней ценя,Так ты за низменный металл,Не дрогнув, предала меня.
Смотри же! Рдяный мой цветок,Отброшенный, как сор, как хлам, —Спалит ваш золотой чертог!Отмщенье мне — и аз воздам.
(1902–1904?)
DOOLEYSPRUDENCE
(Air: 'Mr Dooley')
Who is the man when all the gallant nations run to warGoes home to have his dinner by the very first cablecarAnd as he eats his cantaloups contorts himself in mirthTo read the blatant bulletins of the rulers of the earth?
It's Mr Dooley, Mr Dooley, The coolest chap our country ever knew 'They are out to collar The dime and dollar' Says Mr Dooley-ooley-ooley-oo.
Who is the funny fellow who declines to go to churchSince pope and priest and parson left the poor man in the lurchAnd taught their flocks the only way to save all human soulsWas piercing human bodies through with dumdum bulletholes?
It's Mr Dooley, Mr Dooley, The mildest man our country ever knew 'Who will release us From Jingo Jesus?' Prays Mr Dooley-ooley-ooley-oo.
Who is the meek philosopher who doesn't care a damnAbout the yellow peril or problem of SiamAnd disbelieves that British Tar is water from life's fountAnd will not gulp the gospel of the German on the Mount?
It's Mr Dooley, Mr Dooley, The broadest brain our countiy ever knew 'The curse of Moses On both your houses' Cries Mr Dooley-ooley-ooley-oo.
Who is the cheerful imbecile who lights his long chiboukWith pages of the pandect, penal code and Doomsday BookAnd wonders why bald justices are bound by law to wearA toga and a wig made out of someone else's hair?
It's Mr Dooley, Mr Dooley, The finest fool our country ever knew 'They took that toilette From Pontius Pilate' Thinks Mr Dooley-ooley-ooley-oo.
Who is the man who says he'll go the whole and perfect hogBefore he pays an income tax or licence for a dogAnd when he licks a postagestamp regards with smiling scornThe face of king or emperor or snout of unicorn?
It's Mr Dooley, Mr Dooley, The wildest wag our country ever knew 'O my poor tummy His backside gummy!' Moans Mr Dooley-ooley-ooley-oo.
Who is the tranquil gentleman who won't salute the StateOr serve Nabuchodonosor or proletariatBut thinks that every son of man has quite enough to doTo paddle down the stream of life his personal canoe?
It's Mr Dooley, Mr Dooley, The wisest lad our country ever knew 'Poor Europe ambles Like sheep to shambles!' Sighs Mr Dooley-ooley-ooley-oo.
Who is the sunny sceptic who fights shy of Noah's arksWhen they are made in Germany by Engels and by MarxBut when the social deluge comes and rain begins to pourTakes off his coat and trousers and prepares to swim ashore?
It's Mr Dooley, Mr Dooley, The bravest boy our country ever knew With arms akimbo 'I'll find that rainbow!' Shouts Mr Dooley-ooley-ooley-oo.
ДУЛИСПРУДЕНЦИЯ
