Константин Ваншенкин - Прикосновенье

ДОЧЬ

Сошла по ступенькам онаС надкушенным белым наливом.В саду постояла однаВ раздумий неторопливом.

Как давний притихший призыв,Валяется крышка пенала.Вновь в яблоко зубы вонзив,Огрызок она попинала.

Две лужицы против окна,И пьют воробьи, как из плошки.Серьезности повой полна,Гуляет она по дорожке.

Движенья просты и легки.Вся в солнечных бликах капризных.Приподняты губ уголки —Что есть жизнелюбия признак.

ОТРОКОВИЦЫ

Смеялись две отроковицы,В седьмой шагающие классСтруился свет от роговицыИх голубых и карих глаз.

Тянуло свежестью самоюОт хохота отроковиц.И снежной веяло зимоюОт шапок и от рукавиц.

«А что там? У дочери гостьи…»

А что там? У дочери гостьи.Как в прежние, школьные, дни,В ликующем многоголосьеЗаходятся разом они.

Девический возглас за дверью.Девический смех ему в лад.И топот… И полный доверьяБессмысленно-радостный взгляд.

«Возвращалась поздно, не одна…»

Возвращалась поздно, не одна.Расставались на лужайке плоской.И потом смотрела из окна,Как он удалялся с папироской.

А спустя мгновение спалаИ во сне, зардевшаяся малость,Убирала чашки со столаИ куда-то переодевалась.

На рассвете пели соловьи.В комнате заметно холодало.Руки обнаженные своиПрятала она под одеяло.

Сновиденья путая и явь,Выгибая заспанное тело,Улыбалась тихо, будто вплавьОзеро ночное одолела.

Свет ломился в просеку окна,Притемняя крашеные рамы.На предплечье — вмятины от сна, —Ночи кратковременные шрамы.

БАЛЛАДА О ЗИНЕ КУЗЬМИНОЙ

Зина, Зина Кузьмина.Прозвище — Кузина.Стала летчика женаМолодая Зина.

Запахи бензина.Азиатская жара.Взгляд немного робок.Небо белое с утра.Двигателей рокот.

Не по-девичьи уже,А вполне по-женскиСладко видится душеЛето в Воскресенске.

Шепчет Зина:— Милый мой… —Голова в тумане.Едет бедная домой,На побывку к маме.

Ведь уже рожать должнаДочку или сына.Пусть давно не Кузьмина, —Прозвище — Кузина.

Зина, Зина, будь добра,Претерпи все муки…Двоюродная сестраСчастья и разлуки.

«Мальчишка-слесарь сладостно кого-то…»

Мальчишка-слесарь сладостно кого-тоНапомнил ей ухваточкою вдруг,Растертым по щеке мазком тавотаИ крупностью рабочих этих рук,Что вот уж не отмоются под краном —Внедрилась в поры синяя пыльца…Мешало лишь на пальце безымянномМерцанье обручального кольца.

ПРИХОД ВЕСНЫ

Столба фонарного тренога,Тень искаженная егоИ отроческая тревога —Так, ни с того и ни с сего.

Луча весеннего смещеньеВдоль мокрых взгорков и лощин,И юной женщины смущеньеБез основательных причин.

«День рожденья позади…»

День рожденья позади.Ты набегалась, устала.Просыпаясь, погляди,Как спокойно в доме стало.

Утро ставит свой вопрос,Будит буднично сквозь щели,Освещая прядь волос,Чашку синюю из Гжели.

Лиловатое стеклоСтоль привычного буфета.Роз нечетное числоЧуть привядшего букета.

СТУДЕНТКА

С утра занималась она,Весь день находилась при деле,И словно какая струнаДержала ее на пределе.

И вдруг наплывала волнойИстомная порция лени,Потворствуя страсти одной —Учебник склонить на колени.

Впадала на миг в забытье,Спала, упуская детали.По мягкие губы ееПо-прежнему что-то шептали.

НА ТАНЦАХ

Уверенна, спокойна, величава.Я не видал прекрасней и стройней.Мы были с ней ровесники, но, право,Я выглядел мальчишкой рядом с ней.

По своему особому порядкуЯ действовал соперникам назлоИ миновать старался танцплощадку,Куда мою избранницу влекло.

Но не всегда мне это удавалось,И я, вцепившись в крашеный барьер,Следил, как в гуще танца удаляласьОна. А с ней курносый кавалер.

И так ее мне видеть было больно,Кружащуюся с кем-нибудь вдвоем,Что пережитки прошлого невольноВ сознанье проявлялися моем.

И я смотрел сурово и ревниво,Горя в тревожном, мстительном огне,Пока легко и чуточку ленивоОна не подходила и ко мне.

Тут марш взлетал под лиственные своды,И шла она, сияющая вся,А я шагал, на будущие годыПредубежденье к танцам унося.

…Поверь, мне до сих пор это мешает,Я словно бы испытываю гнет.Когда тебя на танец приглашают,Нет-нет, а что-то в сердце да кольнет…

А девушка давно меня забыла,Да ей меня и помнить ни к чему.Ведь сколько лет тогда нам вместе было,Мне столько же сегодня одному.

ГРУСТНАЯ ПЕСЕНКА

Там окошко распахнуто в сад,Ветки влажные в стекла стучат.Там у лампы девчонка сидитИ в раскрытую книжку глядит.

А из сада, где глухо, темно,Смотрит парень на это окно.Песни девичьи где-то слышны,Но они ему только смешны.

Оторвать он не в силах свой взглядОт окошка, раскрытого в сад.Ничего не случится у них.Есть давно у девчонки жених.

Вот девчонка все книжки прочтетИ уедет к нему через год.Будет хатка во мраке белеть.Будет сердце у парня болеть.

В МОЛОДОСТИ

День, проведенный с толком.Посеребренный дол.Сумерки над поселком.Девушка. Волейбол.

Медленно звуки тают.Около девяти.Мяч, улетевший в аут…Вместе за ним идти!

«Ах, как я больно с ней прощался…»

Ах, как я больно с ней прощался,Щекой к ее щеке прижалсяИ лишь того не знал еще,Как, слез моих не замечая,Она, задумчиво скучая,Смотрела за мое плечо.

ПИСЬМО

Вдруг понял: разлюбила —И в горестной тоскеСхватил перо, чернилаИ вывел на листке:

«Нет, я не выясняю.Прощаюсь, не звоня.Я еду — дело к маю.Ты вспомнишь ли меня?

Старуха мать согнется,Предчувствуя беду.Тайга за мной сомкнётсяТам, где в нее войду.

В лесном пожаре сгину,Или потонет плот,Сосной сломает спину,Иль рысь меня порвет.

Паду во мхи сухие,Заухает сова… » —Ложились не мужские,Просящие слова.

СТРАСТЬ

Жег его такой жестокий пыл,Что, пройдя киоски все в округе,Оп перо японское купил,Чтоб писать уехавшей подруге.

Не наглец какой-нибудь, не ферт,Отложив в задумчивости атлас,Языком заклеивал конвертИ вздыхал, надписывая адрес.

Годовой разлукой удручен,Призывая выдержку и бодрость,Выводил поселок и район,Ниже — соответственную область.

Улицу… В каком живет дому…Шелестел он самопиской новой.А в строке, помеченной — «Кому»:«Дорогой Марусе Ивановой».

Ну а остальное — под замком:Грусть и страсть, и вычерки, и брызги,Ибо наш сочувственный законОхраняет тайну переписки.

РУЧЕЙ