Константин Ваншенкин - Прикосновенье
ДОЧЬ
Сошла по ступенькам онаС надкушенным белым наливом.В саду постояла однаВ раздумий неторопливом.
Как давний притихший призыв,Валяется крышка пенала.Вновь в яблоко зубы вонзив,Огрызок она попинала.
Две лужицы против окна,И пьют воробьи, как из плошки.Серьезности повой полна,Гуляет она по дорожке.
Движенья просты и легки.Вся в солнечных бликах капризных.Приподняты губ уголки —Что есть жизнелюбия признак.
ОТРОКОВИЦЫ
Смеялись две отроковицы,В седьмой шагающие классСтруился свет от роговицыИх голубых и карих глаз.
Тянуло свежестью самоюОт хохота отроковиц.И снежной веяло зимоюОт шапок и от рукавиц.
«А что там? У дочери гостьи…»
А что там? У дочери гостьи.Как в прежние, школьные, дни,В ликующем многоголосьеЗаходятся разом они.
Девический возглас за дверью.Девический смех ему в лад.И топот… И полный доверьяБессмысленно-радостный взгляд.
«Возвращалась поздно, не одна…»
Возвращалась поздно, не одна.Расставались на лужайке плоской.И потом смотрела из окна,Как он удалялся с папироской.
А спустя мгновение спалаИ во сне, зардевшаяся малость,Убирала чашки со столаИ куда-то переодевалась.
На рассвете пели соловьи.В комнате заметно холодало.Руки обнаженные своиПрятала она под одеяло.
Сновиденья путая и явь,Выгибая заспанное тело,Улыбалась тихо, будто вплавьОзеро ночное одолела.
Свет ломился в просеку окна,Притемняя крашеные рамы.На предплечье — вмятины от сна, —Ночи кратковременные шрамы.
БАЛЛАДА О ЗИНЕ КУЗЬМИНОЙ
Зина, Зина Кузьмина.Прозвище — Кузина.Стала летчика женаМолодая Зина.
Запахи бензина.Азиатская жара.Взгляд немного робок.Небо белое с утра.Двигателей рокот.
Не по-девичьи уже,А вполне по-женскиСладко видится душеЛето в Воскресенске.
Шепчет Зина:— Милый мой… —Голова в тумане.Едет бедная домой,На побывку к маме.
Ведь уже рожать должнаДочку или сына.Пусть давно не Кузьмина, —Прозвище — Кузина.
Зина, Зина, будь добра,Претерпи все муки…Двоюродная сестраСчастья и разлуки.
«Мальчишка-слесарь сладостно кого-то…»
Мальчишка-слесарь сладостно кого-тоНапомнил ей ухваточкою вдруг,Растертым по щеке мазком тавотаИ крупностью рабочих этих рук,Что вот уж не отмоются под краном —Внедрилась в поры синяя пыльца…Мешало лишь на пальце безымянномМерцанье обручального кольца.
ПРИХОД ВЕСНЫ
Столба фонарного тренога,Тень искаженная егоИ отроческая тревога —Так, ни с того и ни с сего.
Луча весеннего смещеньеВдоль мокрых взгорков и лощин,И юной женщины смущеньеБез основательных причин.
«День рожденья позади…»
День рожденья позади.Ты набегалась, устала.Просыпаясь, погляди,Как спокойно в доме стало.
Утро ставит свой вопрос,Будит буднично сквозь щели,Освещая прядь волос,Чашку синюю из Гжели.
Лиловатое стеклоСтоль привычного буфета.Роз нечетное числоЧуть привядшего букета.
СТУДЕНТКА
С утра занималась она,Весь день находилась при деле,И словно какая струнаДержала ее на пределе.
И вдруг наплывала волнойИстомная порция лени,Потворствуя страсти одной —Учебник склонить на колени.
Впадала на миг в забытье,Спала, упуская детали.По мягкие губы ееПо-прежнему что-то шептали.
НА ТАНЦАХ
Уверенна, спокойна, величава.Я не видал прекрасней и стройней.Мы были с ней ровесники, но, право,Я выглядел мальчишкой рядом с ней.
По своему особому порядкуЯ действовал соперникам назлоИ миновать старался танцплощадку,Куда мою избранницу влекло.
Но не всегда мне это удавалось,И я, вцепившись в крашеный барьер,Следил, как в гуще танца удаляласьОна. А с ней курносый кавалер.
И так ее мне видеть было больно,Кружащуюся с кем-нибудь вдвоем,Что пережитки прошлого невольноВ сознанье проявлялися моем.
И я смотрел сурово и ревниво,Горя в тревожном, мстительном огне,Пока легко и чуточку ленивоОна не подходила и ко мне.
Тут марш взлетал под лиственные своды,И шла она, сияющая вся,А я шагал, на будущие годыПредубежденье к танцам унося.
…Поверь, мне до сих пор это мешает,Я словно бы испытываю гнет.Когда тебя на танец приглашают,Нет-нет, а что-то в сердце да кольнет…
А девушка давно меня забыла,Да ей меня и помнить ни к чему.Ведь сколько лет тогда нам вместе было,Мне столько же сегодня одному.
ГРУСТНАЯ ПЕСЕНКА
Там окошко распахнуто в сад,Ветки влажные в стекла стучат.Там у лампы девчонка сидитИ в раскрытую книжку глядит.
А из сада, где глухо, темно,Смотрит парень на это окно.Песни девичьи где-то слышны,Но они ему только смешны.
Оторвать он не в силах свой взглядОт окошка, раскрытого в сад.Ничего не случится у них.Есть давно у девчонки жених.
Вот девчонка все книжки прочтетИ уедет к нему через год.Будет хатка во мраке белеть.Будет сердце у парня болеть.
В МОЛОДОСТИ
День, проведенный с толком.Посеребренный дол.Сумерки над поселком.Девушка. Волейбол.
Медленно звуки тают.Около девяти.Мяч, улетевший в аут…Вместе за ним идти!
«Ах, как я больно с ней прощался…»
Ах, как я больно с ней прощался,Щекой к ее щеке прижалсяИ лишь того не знал еще,Как, слез моих не замечая,Она, задумчиво скучая,Смотрела за мое плечо.
ПИСЬМО
Вдруг понял: разлюбила —И в горестной тоскеСхватил перо, чернилаИ вывел на листке:
«Нет, я не выясняю.Прощаюсь, не звоня.Я еду — дело к маю.Ты вспомнишь ли меня?
Старуха мать согнется,Предчувствуя беду.Тайга за мной сомкнётсяТам, где в нее войду.
В лесном пожаре сгину,Или потонет плот,Сосной сломает спину,Иль рысь меня порвет.
Паду во мхи сухие,Заухает сова… » —Ложились не мужские,Просящие слова.
СТРАСТЬ
Жег его такой жестокий пыл,Что, пройдя киоски все в округе,Оп перо японское купил,Чтоб писать уехавшей подруге.
Не наглец какой-нибудь, не ферт,Отложив в задумчивости атлас,Языком заклеивал конвертИ вздыхал, надписывая адрес.
Годовой разлукой удручен,Призывая выдержку и бодрость,Выводил поселок и район,Ниже — соответственную область.
Улицу… В каком живет дому…Шелестел он самопиской новой.А в строке, помеченной — «Кому»:«Дорогой Марусе Ивановой».
Ну а остальное — под замком:Грусть и страсть, и вычерки, и брызги,Ибо наш сочувственный законОхраняет тайну переписки.
РУЧЕЙ