Константин Ваншенкин - Прикосновенье

Константин Ваншенкин

Прикосновенье

Инне

Коль ею ты впрямь обуян, —Любовь безрассудна,Как в бурный ночной океанИдущее судно.

Но — странно! — в соленой волнеТот гибнет скорее,Кто все предусмотрит вполне —От киля до реи.

А этот кораблик — в портуПо виду был хрупок,Причем не имел на бортуСпасательных шлюпок.

1

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Мир отрочества угловатого.Полгода с лишним до войны.Два наших парня из девятогоВ девчонку были влюблены.

Любовь бывает не у всякого,Но первая любовь — у всех.И оба парня одинаковоРассчитывали на успех.

Но тут запели трубы грозные,Зовя сынов родной земли.И встали мальчики серьезные,И в первый бой они ушли.

Она ждала их, красна девица,Ждала двоих, не одного.А каждый верил и надеялся,А каждый думал, что его.

И каждый ждал: душой согреть егоУже готовится она.Но вышла девушка за третьего,Едва окончилась война.

Косицы светлые острижены,И от былого — ни следа…Ах, если бы ребята выжили,Все б это было не беда!

РАССТАВАНЬЕ

Стал я былого бодрей.Только немного неловко,Что вместо круглых кудрей —Голая стрижка — нулевка.

Ну а подруга моя,Враз оторвавшись от дела,Как за леса и моря —Так отрешенно глядела.

Будто в несбыточном сне,Где все подробности любыВдруг потянулась ко мне,Дудочкой выпятив губы.

ЛИШНИЕ СЛЕЗЫ

Медленно лист опадает с ветвей.В плотном тумане вечерние плесы.Что ж, попрощаемся, только скорей.Долгие проводы — лишние слезы.

Вот пароход уже слышится мой.Ладно. Обнимемся возле березы,И отправляйся-ка лучше домой.Долгие проводы — лишние слезы.

Я ворочусь среди длинного дня,А упаду в придорожные росы,Ты позабыть постарайся меня.Долгие проводы — лишние слезы.

«Где в лугах туман к низинам ластится…»

Где в лугах туман к низинам ластится,За почти невидимой межой,Пред войною звонко одноклассницаПела: «…Если раны — небольшой».

А позднее, лишь простясь со школоюИ вступая в первые бои,Если уж раненья — то тяжелыеПолучали сверстники мои.

Все пришло — и навык, и умение,Но худые юные телаНе годны для легкого ранения,Где бы кость задета ни была.

ПРОВОДЫ

Нас в армию девчата проводили,С которыми до памятной зимыДелили мы и радость и печали,С которыми учились вместе мы.

Я вижу их шубейки и гребенки,И странную растерянность их глаз,Они стояли — все еще девчонки,Но было им по-бабьи жалко нас.

В какой-то миг особым женским взоромОни сквозь дым увидели поля.По длинным госпитальным коридорамУнылое мельканье костыля.

Им виделись шершавые шинели,Костры, потери нашего полка.А может быть, себя они жалели,Не сознавая этого пока.

НАСТЯ

Хоть в дому висит подковаНа счастье,Жизнь сложилась бестолковоУ Насти.

Над землей звенела стужаКогда-то.Провожала Настя мужа —Солдата.

Два письма к жене солдатскойПриплыли,А потом замолк он в братскойМогиле.

Вновь снега густые палиНа села.Ах, какой это был пареньВеселый!

Хоть в дому висит на счастьеПодкова,Не отыщет больше НастяТакого.

НЕВЕСТЫ

Из-за девок драться перестали.Думаешь, сознательными стали?Много девок в нашей стороне,Да ребята наши на войне.

Девок много, все они красивы,Девок много, все они тоскливы.Как солдатам хочется вдали,Чтобы всех дождаться их могли!

Дни идут. Снега в ложбинках тают.Новые невесты подрастают.И не смотрят вдаль из-под руки —Подрастают рядом женихи.

«Делились женщины на тех..»

Делились женщины на тех,Что ждут солдат с войны,И на желающих утех,Не знающих вины.

Ты скажешь, что в полях чужихСолдаты этих летДелились на простивших ихИ на сказавших «нет».

А ведь солдаты там, вдали,Делились наугад:На тех, что все-таки пришлиИ не пришли назад.

«Перекрой известных песен…»

Перекрой известных песен,Их счастливого конца,Что порой бывает пресенВ час поющего свинца.

Коль на девичьем окошкеВсе светился огонек,Появлялся на дорожкеТут же новый паренек.

А ведь было всем охота,Чтоб ждала — не день, не год.Но придумывал же кто-тоВариант народный тот.

И злорадно горевалиМеж бомбежек и атак.И качали головами:«Да, дружочек. Вот ведь как…»

Перекрой известных песен,Их счастливого конца,Что порой казался пресенВ час поющего свинца.

БАЛЛАДА О НОЧЛЕГЕ

Спит солдат, навалившись на руль.Сны ползут наподобие ленты.Эй, шофер! Гарнизонный патруль!Предъявите свои документы.

—  Документы? Понятно. В момент.Вот, сейчас...Как на улице мокро.И — прошли. Только дождь о брезент,Да подружка в машине примолкла.

Дождь сильней. Струи падают с крыш.— Напугалась?— Ага.— В самом деле?— Хорошо, притворился, что спишь,И в кабинку они не глядели.

Дождь шумит, как негромкий прибой.И любое отброшено вето.— Хочешь, милый, поеду с тобой? —А самой и не верится в это.

Он задумчиво смотрит во тьму.И совсем небольшая заминка:— А куда же тебя я возьму?Не моя даже эта кабинка.

Завтра утром придет лейтенант,Щелкнет весело дверцей зеленой,И слова повторенных командРазнесутся над нашей колонной.

И поедем — вперед и вперед,А немногие — позже — обратно.Говорят, что любовь не умрет,И, по совести, это приятно.

Если ж как-нибудь после войныВдруг тебя повстречаю опять я,Улыбнемся ли, прошлым полны,Или кинемся, плача, в объятья?

Не спеши угадать, погоди.Никакого не нужно ответа.Головой у меня на грудиТы тихонько поспи до рассвета…

Полог леса и глину полей —Навсегда вы мне это оставьте, —И обмотки ночных патрулей,Отраженные в мокром асфальте.

И еще — юной женщины взгляд,Только взгляд, без единого слова, —Что из дальнего вечера взят,Не лишенный значенья былого.

Да, любовь оказалась сильнаВ сочетаньи с войной и разрухой.Как достойно держалась онаДаже перед смертельной разлукой.

Эту малую вспышку огняИз кремня высекало кресало,И она среди ночи и дня,К удивлению, не угасала.

Оказалось, что ей нипочем,А как будто бы даже на пользу, —Холод, голод и мрак за плечом,И тревоги отнюдь не для форсу.

И жила она жизнью своейНад печалями фронта и тыла,И, пожалуй, единственной ейЗатемнение на руку было…

Но почти уже стало светло.Командира поблескивал «виллис».Капли избороздили стекло,Так их путь прихотлив и извилист.

И моторы уже завели,И машины гудящей струною,Ровно выстроясь, как журавли,Потянулись одна за одною.

ВАЛЬС РАССТАВАНЬЯ