Генрих Гейне - Лорелея (сборник)
Горный голос. Перевод В. Зоргенфрея
В долине всадник, между гор;Конь замедляет шаг.«Ах, ждет ли меня любовь мояИли тяжкий могильный мрак?»Ответил голос так«Могильный мрак!»
И всадник едет вперед, впередИ говорит с тоской:«Мне рано судьба судила смерть,Ну что же, в земле – покой».И голос за горой:«В земле – покой!»
Слеза бежит по его лицу,И на сердце грусть, тоска:«Что ж, если в земле лишь найду покой,То, значит, земля легка».В ответ издалека:«Земля легка!»
Два брата. Перевод В. Зоргенфрея
На вершине каменистойЗамок, в сумрак погружен,А в долине блещут искры,Светлой стали слышен звон.
Это братьев кровных злобаГрудь о грудь свела в ночи;Почему же бьются оба,Обнажив свои мечи?
То Лаура страстью взораРазожгла пожар в крови.Оба знатные синьораПолны пламенной любви.
Но кому из них обоихСуждено ее привлечь?Примирит кровавый бой их,Разрешит их распрю меч.
Оба бьются, дики, яры,Искры блещут, сталь звенит.Берегитесь! Злые чарыМгла полночная таит!
Горе вам, кровавым братьям!Горе! Горе! Кровь ключом!Оба падают с проклятьем,Пораженные мечом.
Век за веком поколеньяИсчезают в бездне мглы;Старый замок в запустеньеСмотрит сверху, со скалы.
Но в долине, под горою,Неспокойно, говорят:Там полночною пороюНасмерть с братом бьется брат.
Бедный Петер. Перевод М. Кузмина
I
Ганс и Грета в танце идут,Веселье кругом закипело.А бедный Петер тоже тут,И он – белее мела.
Ганс и Грета – с невестой жених,И в свадебном блещут наряде.Кусая ногти, Петер притих,В отрепьях стоит он сзади.
И молвит тихонько про себя,На пару глядя с тоскою:«Не будь таким рассудительным я,Сыграл бы шутку с собою!
II
В своей груди я боль держу,И грудь от боли стонет.Где ни стою я, где ни сижу,Она всё с места гонит.
И гонит меня к любимой моей,Как будто спасенье в Грете,Но лишь взгляну в глаза я ей —Места покину эти.
Взойду я на вершину горОдин, зарю встречая.И слезы мне туманят взор,И горько я рыдаю».
III
И Петер ослабел вконец,Он робок, бледен как мертвец,То ступит шаг, то вновь стоит,И на него народ глядит.
И хор девичий зашептал:«Не из могилы ли он встал?» —«Нет, девушки, он не таков:Не встал, а лечь в нее готов.
Он потерял заветный кладИ гробу был бы только рад.Всего спокойней лечь тудаИ спать до Страшного суда».
Вестник. Перевод П. Вейнберга
Мой паж, вставай, седлай скорейИ на коня садисьИ чрез леса, и чрез поляК Дункану в замок мчись.
В конюшню там пройди тайком,И конюх как взойдет,Спроси: «Которую ДунканДочь замуж выдает?»
Коль скажет он: «брюнетку» – тыСейчас же с вестью мчись;Коль скажет он: «блондинку» – тыНе слишком торопись.
Сперва у мастера купиВеревку для меняИ, молча, мне ее вези,Не торопя коня.
Похищение. Перевод В. Зоргенфрея
Один не уйду я, любовь моя!Со мною пойдешь тыВ дом мой темный, старинный, унылый,В дом укромный, пустынный, милый,Где мать моя на пороге сидит,И сына ждет, и вдаль глядит.
«Оставь меня, страшный человек!Оставь, незваный!Твой грозен вид, как лед рука,Твой взор горит, как мел щека, —Я здесь останусь, ждут меняДыханье роз, сиянье дня».
Забудь про розы, про день забудь,Моя дорогая!Укройся к ночи фатою белой,По струнам громче рукою смелойИ песню венчальную мне спой —Подхватит ветер ее ночной.
Дон Рамиро. Перевод В. Зоргенфрея
«Донна Клара! Донна Клара!Радость пламенного сердца!Обрекла меня на гибель,Обрекла без сожаленья.
Донна Клара! Донна Клара!Дивно сладок жребий жизни!А внизу, в могиле темной,Жутко, холодно и сыро.
Донна Клара! Завтра утромДон Фернандо перед БогомНазовет тебя супругой, —Позовешь меня на свадьбу?»
«Дон Рамиро! Дон Рамиро!Речь твоя мне ранит сердце,Ранит сердце мне больнее,Чем укор светил небесных.
Дон Рамиро! Дон Рамиро!Отгони свое унынье;Много девушек на свете, —Нам Господь судил разлуку.
Дон Рамиро, ты, что мавровПоборол с такой отвагой,Побори свое упорство —Приходи ко мне на свадьбу».
«Донна Клара! Донна Клара!Да, клянусь тебе, приду я.Приглашу тебя на танец, —Я приду, спокойной ночи!
Спи спокойно!» Дверь закрылась;Под окном стоит Рамиро,И вздыхает, каменея,И потом уходит в сумрак.
Наконец, в борьбе упорной,День сменяет мглу ночную;Словно сад, лежит Толедо,Сад, пестреющий цветами.
На дворцах и пышных зданьяхСолнца отсветы играют,Купола церквей высокихПламенеют позолотой.
И гудит пчелиным роемПерезвон на колокольнях,И несутся песнопеньяК небесам из Божьих храмов.
А внизу, внизу, смотрите! —Там из рыночной часовниЛюди праздничным потокомВыливаются на площадь.
Блещут рыцари и дамы,Свита золотом сияет,И со звоном колокольнымГул сливается органа.
Но почтительно и скромноУступают все дорогуЮной паре новобрачных —Донне Кларе и Фернандо.
Шпицвег К.Серенада. 1860
До ворот дворца ФернандоЗыбь людская докатилась;Там свершится брачный праздникПо старинному обряду.
Игры трапезу сменяютВ ликованье беспрерывном;Время мчится незаметно,Ночь спускается на землю.
Гости званые средь залаСобираются для танцев;В блеске свеч сверкают ярчеДрагоценные наряды.
На особом возвышеньеСел жених, и с ним невеста;Донна Клара, дон ФернандоНежно шепчутся друг с другом.
И поток людской шумнееРазливается по залу,И гремят победно трубы,И грохочут в такт литавры.
«Но скажи, зачем ты взоры,Повелительница сердца,Устремила в угол зала?» —Удивленно молвит рыцарь.
«Иль не видишь ты, Фернандо,Человека в черном платье?»И смеется нежно рыцарь:«Ах! То тень лишь человека!»
И, однако, тень подходит —Человек подходит в черном,И тотчас, узнав Рамиро,Клара кланяется робко.
В это время бал в разгаре,Всё неистовее в вальсеГости парами кружатся,Пол грохочет, сотрясаясь.
«Я охотно, дон Рамиро,Танцевать пойду с тобою,Но зачем ты появилсяВ этом мрачном одеянье?»
И пронизывает взоромДон Рамиро донну КларуОхватив ее, он шепчет«Ты велела мне явиться!»
И в толпе других танцоровОба мчатся в вальсе диком,И гремят победно трубы,И грохочут в такт литавры.
«Ты лицом белее снега!» —Шепчет Клара с тайным страхом.«Ты велела мне явиться!» —Глухо ей в ответ Рамиро.
Ярче вспыхивают свечи,И поток людской теснится,И гремят победно трубы,И грохочут в такт литавры.
«Словно лед, твое пожатье!» —Шепчет Клара, содрогаясь.«Ты велела мне явиться!» —И они стремятся дальше.
«Ах, оставь меня, Рамиро!Смерти тлен в твоем дыханье!»Он в ответ, всё так же мрачно:«Ты велела мне явиться!» —
Пол дымится, накаляясь,И ликуют альт и скрипка;Словно в чарах смутной сказки,Всё кружится в светлом зале.
«Ах, оставь меня, Рамиро!» —Не смолкает женский ропот.И Рамиро неизменно:«Ты велела мне явиться!»
«Если так, иди же с Богом!» —Клара вымолвила твердо,И, едва она сказала,Без следа исчез Рамиро.
Клара стынет, смерть во взгляде,На душе могильный холод;Мысли в трепетном бессильеПогрузились в царство мрака.
Наконец, туман редеет,Раскрываются ресницы;Но теперь от изумленьяВновь хотят сомкнуться очи:
С той поры как бал начался,Клара с места не сходила;Рядом с нею дон Фернандо,Он участливо ей шепчет
«Отчего ты побледнела?Отчего твой взор так мрачен?» —«А Рамиро?» – шепчет Клара,Цепенея в тайном страхе.
И суровые морщиныПрорезают лоб супруга:«Госпожа, к чему – о крови?В полдень умер дон Рамиро».
Миннезингеры. Перевод В. Зоргенфрея
