Валерий Брюсов - Том 1. Стихотворения 1892-1909

26 июля 1895

В старом Париже

XVII век

Холодная ночь над угрюмою Сеной,Да месяц, блестящий в раздробленной влаге,Да труп позабытый, обрызганный пеной.

Здесь слышала стоны и звяканья шпагиХолодная ночь над угрюмою Сеной,Смотрела на подвиг любви и отваги.

И месяц, блестящий в раздробленной влаге,Дрожал, негодуя, пред низкой изменой…И слышались стоны, и звякали шпаги.

Но труп позабытый, обрызганный пеной,Безмолвен, недвижен в речном саркофаге.Холодная ночь над угрюмою Сеной

Не помнит про подвиг любви и отваги,И месяц, забыв, как дрожал пред изменой,Безмолвен, раздроблен в речном саркофаге!

10 августа 1895

Анатолий

В Венеции XVIII в.

Я видела в окно: на маленькой гондолеОн уплывал от стен монастыря,И за кормой пурпурная заряДрожала в синеве цветком желтофиоли.

Как плавно, как легко, как смело — АнатолийСкользил веслом по брызгам янтаря,Но всплески волн чуть долетали с воли,И покрывали их напевы псалтыря.

Я отошла смущенно и тревожно…С толпой подруг спустилась в церковь я,По жить казалось мне смешно и невозможно.

О господи! да будет власть твоя.Надломлены мечты, но я роптать не вправе…О сердце, замолчи… Expectans expectavi…

24 декабря 1894

В прошлом

Ты не ведала слов отреченья.Опустивши задумчивый взор,Точно в церковь, ты шла на мученья,Обнаженной, забыла позор.

Бея полна неизменной печали,Прислонилась ты молча к столбу, —И соломой тебя увенчали,И клеймо наложили на лбу.

А потом, когда смели бичамиЭто детское тело терзать,Вся в крови поднята палачами,«Я люблю» ты хотела сказать.

3 ноября 1804

В будущем

Я лежал в аромате азалий,Я дремал в музыкальной тиши,И скользнуло дыханье печали,Дуновенье прекрасной души.

Где-то там, на какой-то планете,Без надежды томилася ты,M ко мне через много столетийДолетели больные мечты.

Уловил я созвучные звуки,Мне родные томленья постиг,И меж гранями вечной разлукиМы душою слилися на миг.

9 августа 1895

Беглец

Израненной рукой схватившись за карниз,Над темной пропастью я трепетно повис.

Бесстрастно в вышине печалилась луна,Стонала вдалеке беспечная волна,

И с этим ропотом сливалось, в отдаленья,Гитары ласковой унылое моленье.

Я посмотрел вокруг. Высокая лунаВ прозрачной синеве бледна и холодна.

Окно с решеткою, окно моей тюрьмы.А там… безмолвный мрак и камни в бездне тьмы!

И вспомнил я любовь… твое непостоянство…И пальцы разошлись, — я кинулся в пространство!

25 декабря 1894

В магическом саду

Пошли, господь, свою отраду

Тому, кто жизненной тропой,

Как бедный нищий, мимо саду

Бредет по знойной мостовой.

К скамье у мраморной цистерныЯ направлял свой шаг неверный,Но не дошел, но изнемогИ вдалеке упал на мох.

Там у бассейна в перебранкеСтояли стройные гречанки,Я к ним взывал; мой стон для нихБыл слишком чужд и слишком тих.

Вот боль затихла в свежей ране…Но целый ад пылал в гортани!Святыней для меня тогдаБыла б студеная вода!

Я встать пытался, но напрасно.Стонал, — все было безучастно…И мне пригрезилось в бреду,Что я в магическом саду.

Цветут каштаны, манят розы,Порхают светлые стрекозы,Над яркой роскошью куртинБесстрастно дышит бальзамин.

И, все ж, нигде воды ни капли!Фонтаны смолкли и иссякли,И, русла обнажив свои,Пленяют камнями ручьи.

Я, мучим жаждой беспощадной,К ручьям, ключам бросаюсь жадно,Хватаю камни, изнемог —И вновь упал на мягкий мох.

Что мне до всех великолепий!Волшебный сад — жесточе степи!Воды! воды! — и тщетный стонХолодным эхо повторен.

10 февраля 1895

Будни

В тусклых днях унылой прозы…

Туманные ночи

Вся дрожа, я стою на подъездеПеред дверью, куда я вошла накануне,И в печальные строфы слагаются буквы созвездий.

О туманные ночи в палящем июне!

Там, вот там, на закрытой террасе,Надо мной наклонялись нажженные очи,Дорогие черты, искаженные в страстной гримасе.

О туманные ночи! туманные ночи!

Вот и тайна земных наслаждений…Но такой ли ее я ждала накануне!Я дрожу от стыда — я смеюсь! Вы солгали мне, тени!

Вы солгали, туманные ночи в июне!

12–13 августа 1895

Подруги

Три женщины, грязные, пьяные,Обнявшись, идут и шатаются.Дрожат колокольни туманные,Кресты у церквей наклоняются.

Заслышавши речи бессвязные,На хриплые песни похожие,Смеются извозчики праздные,Сторонятся грубо прохожие.

Идут они, грязные, пьяные,Поют свои песни, ругаются…И горестно церкви туманныеПред ними крестами склоняются.

27 сентября 1895

Первый снег

Серебро, огни и блестки, —Целый мир из серебра!В жемчугах горят березки,Черно-голые вчера.

Это — область чьей-то грезы,Это — призраки и сны!Все предметы старой прозыВолшебством озарены.

Экипажи, пешеходы,На лазури белый дым,Жизнь людей и жизнь природыПолны новым и святым.

Воплощение мечтаний,Жизни с грезою игра,Этот мир очарований,Этот мир из серебра!

21 января 1805

Одна («В этот светлый вечер мая…»)

В этот светлый вечер мая,В этот час весенних грез,Матерь бога пресвятая,Дай ответ на мой вопрос.

Там теперь сгустились тени,Там поднялся аромат,Там он ждет в тоске сомнений,Смотрит в темень наугад.

Поцелуи, ласки, речиИ сквозь слезы сладкий смех…Неужели эти встречи —Только сети, только грех?

В тусклых днях унылой прозы,Нежеланного труда,Час свиданья видят грезы,Светит дальняя звезда.

Неужели искру раяПогасить и встретить ночь?Матерь бога пресвятая,Ты сумеешь мне помочь!

Ты услышишь, Матерь-Дева,Горький девичий вопросИ ответишь мне без гневаВ этот час весенних грез.

6 декабря 1895

Одна («Нет мне в молитве отрады..»)

Нет мне в молитве отрады,Боже мой, как я грешна!Даже с мерцаньем лампадыБорется светом луна.

Даже и в девичьей спальнеПомнится дремлющий сад,А из киотов печальнейЛики святые глядят.

Боже, зачем искушеньеТы в красоте создаешь!В лунном немом освещеньиБыл он так дивно хорош.

Тихо склонялися клены,С неба скользнула звезда…Здесь перед светом иконыВся я дрожу от стыда.

Сжалься, отец правосудный,Дай утешенье в тоске…В лунных лучах изумрудныйЛуг опускался в реке.

Шли мы дорожкой… и словноЯ отвечала «люблю»…Боже мой, как я греховна,Чем я свой грех искуплю!

21 апреля 1894