Борис Пастернак - Стихотворения и поэмы
Все сбылось
Дороги превратились в кашу.Я пробираюсь в стороне.Я с глиной лед, как тесто квашу,Плетусь по жидкой размазне.
Крикливо пролетает сойкаПустующим березняком.Как неготовая постройка,Он высится порожняком.Я вижу сквозь его пролетыВсю будущую жизнь насквозь.Все до мельчайшей доли сотойВ ней оправдалось и сбылось.Я в лес вхожу, и мне не к спеху.Пластами оседает наст.Как птице, мне ответит эхо,Мне целый мир дорогу даст.Среди размокшего суглинка,Где обнажился голый грунт,Щебечет птичка под сурдинкуС пробелом в несколько секунд.Как музыкальную шкатулку,Ее подслушивает лес,Подхватывает голос гулкоИ долго ждет, чтоб звук исчез.Тогда я слышу, как верст за пять,У дальних землемерных вехХрустят шаги, с деревьев капитИ шлепается снег со стрех.Пахота
Что сталось с местностью всегдашней?С земли и неба стерта грань.Как клетки шашечницы, пашниРаскинулись, куда ни глянь.Пробороненные просторыТак гладко улеглись вдали,Как будто выровняли горыИли равнину подмели.И в те же дни единым духомДеревья по краям бороздЗазеленели первым пухомИ выпрямились во весь рост.И ни соринки в новых кленах,И в мире красок чище нет,Чем цвет берез светло-зеленыхИ светло-серых пашен цвет.
Поездка
На всех парах несется поезд,Колеса вертит паровоз.И лес кругом смолист и хвоист,И склон березами порос.
И путь бежит, столбы простерши,И треплет кудри контролерши,И воздух делается горшеОт гари, легшей на откос.
Беснуются цилиндр и поршень,Мелькают гайки шатуна,И тенью проплывает коршунВдоль рельсового полотна.
Машина испускает вздохиВ дыму, как в шапке набекрень,А лес, как при царе горохе,Как в предыдущие эпохи,Не замечая суматохи,Стоит и дремлет по сей день.
И где-то, где-то городаВдали маячат, как бывало,Куда по вечерам усталоПодвозят к старому вокзалуНовоприбывших поезда.
Туда толпою пассажирыТекут с вокзального двора,Путейцы, сторожа, кассиры,Проводники, кондуктора.
Вот он со скрытностью сугубойУшел за улицы изгиб,Вздымая каменные кубыЛежащих друг на друге глыб,Афиши, ниши, крыши, трубы,Гостиницы, театры, клубы,Бульвары, скверы, купы лип,Дворы, ворота, номера,Подъезды, лестницы, квартиры,Где всех страстей идет играВо имя переделки мира.
Женщины в детстве
В детстве, я как сейчас еще помню,Высунешься, бывало, в окно,В переулке, как в каменоломне,Под деревьями в полдень темно.Тротуар, мостовую, подвалы,Церковь слева, ее куполаТень двойных тополей покрывалаОт начала стены до угла.За калитку дорожки глухиеУводили в запущенный сад,И присутствие женской стихииОблекало загадкой уклад.Рядом к девочкам кучи знакомыхЗаходили и толпы подруг,И цветущие кисти черемухМыли листьями рамы фрамуг.Или взрослые женщины в гневе,Разбранившись без обиняков,Вырастали в дверях, как деревьяПо краям городских цветников.Приходилось, насупившись букой,Щебет женщин сносить словно бич,Чтоб впоследствии страсть, как науку,Обожанье, как подвиг, постичь.Всем им, вскользь промелькнувшим где-либоИ пропавшим на том берегу,Всем им, мимо прошедшим, спасибо,Перед ними я всеми в долгу.
Зимние праздники
Будущего недостаточно.Старого, нового мало.Надо, чтоб елкою святочнойВечность средь комнаты стала.Чтобы хозяйка утыкалаРоссыпью звезд ее платье,Чтобы ко всем на каникулыСъехались сестры и братья.Сколько цепей ни примеривай,Как ни возись с туалетом,Все еще кажется деревоГолым и полуодетым.
Вот, трубочиста замаранней,Взбив свои волосы клубом,Елка напыжилась барынейВ нескольких юбках раструбом.
Лица становятся каменней,Дрожь пробегает по свечкам,Струйки зажженного пламениГубы сжимают сердечком.
Ночь до рассвета просижена.Весь содрогаясь от храпа,Дом, точно утлая хижина,Хлопает дверцею шкапа.
Новые сумерки следуют,День убавляется в росте.Завтрак проспавши, обедаютЗаночевавшие гости.
Солнце садится, и пьяницейИздали, с целью прозрачнойЧерез оконницу тянетсяК хлебу и рюмке коньячной.
Вот оно ткнулось, уродина,В снег образиною пухлой,Цвета наливки смородинной,Село, истлело, потухло.
Тени вечера волоса тоньше
Тени вечера волоса тоньшеЗа деревьями тянутся вдоль.На дороге лесной почтальоншаМне протягивает бандероль.
По кошачьим следам и по лисьим,По кошачьим и лисьим следамВозвращаюсь я с пачкою писемВ дом, где волю я радости дам.
Горы, страны, границы, озера,Перешейки и материки,Обсужденья, отчеты, обзоры,Дети, юноши и старики.
Досточтимые письма мужские!Нет меж вами того письма,Где свидетельства мысли сухиеНе выказывали бы ума.
Драгоценные женские письма!Я ведь тоже упал с облаков.Присягаю вам ныне и присно:Ваш я буду во веки веков.Ну, а вы, собиратели марок!За один мимолетный прием,О, какой бы достался подарокВам на бедственном месте моем!
Единственные дни
На протяженьи многих зимЯ помню дни солнцеворота,И каждый был неповторимИ повторялся вновь без счета.И целая их чередаСоставилась мало-помалуТех дней единственных, когдаНам кажется, что время стало.Я помню их наперечет:Зима подходит к середине,Дороги мокнут, с крыш течетИ солнце греется на льдине.И любящие, как во сне,Друг к другу тянутся поспешней,И на деревьях в вышинеПотеют от тепла скворешни.И полусонным стрелкам леньВорочаться на циферблате,И дольше века длится деньИ не кончается объятье.
Стихотворения, не вошедшие в основное собрание
Я в мысль глухую о себе
Я в мысль глухую о себеЛожусь, как в гипсовую маску.И это смерть: застыть в судьбе,В судьбе формовщика повязке.
Вот слепок. Горько разрешенЯ этой думою о жизни.Мысль о себе как капюшон,Чернеет на весне капризной.
Сумерки... Словно оруженосцы роз
Сумерки... Словно оруженосцы роз,На которых их копья и шарфы.Или сумерки их менестрель, что вросС плечами в печаль свою арфу.
Сумерки оруженосцы розПовторят путей их извивыИ, чуть опоздав, отклонят откосЗа рыцарскою альмавивой.
Двух иноходцев сменный черед,На одном только вечер рьяней.Тот и другой. Их соберетНочь в свои тусклые ткани.
Тот и другой. Топчут полыньВспышки копыт порыжелых.Глубже во мглу. Тушит полыньСердцебиение тел их.
Элегия 3
Бывали дни: как выбитые кеглиЛожились в снег двенадцатые дня.Я видел, миги местничеств избегли,Был каждый сумрак полднем вкруг меня.
И в пустырях нечаянных игралищТерялись вы, ваш целившийся глаз.Теперь грядущего немой параличРасколыхал жестокий ваш отказ.Прощайте. Пусть! Я посвящаюсь чуду.Тасуйте дни, я за века зайду.Прощайте. Пусть. Теперь начну оттудаСвятимых сроков сокрушать гряду.
Он слышал жалобу бруска
