Дмитрий Кедрин - Избранные произведения

КАРТИНА ШЕСТАЯ

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА

1

Комната Рембрандта в гостинице. Вечер. На стенах портреты Саскии, Хендрике, Титуса. Входит Флинк, осматривается.

Вот это мастерская! Прямо смех!Лохмотья, ветошь, грязные стаканы…А всё ж Рембрандту, одному из всех,Нанес визит наследный принц Тосканы.Не пожалею про заклад руки,Что это — признак близкого успеха,И, значит, вновь к нему в ученикиВтереться надо мне, других объехав,Да что-то долго нету старика!Придется мне, пожалуй, через суткиНаведаться вторично, а покаНеплохо бы сыграть такую шутку.(Берет кисть и рисует на полу монету.)Вот нарисую золотой флоринЗдесь на полу и дам скорее тягу.Воображаю, как, подвох открыв,Рассердится подслеповатый скряга!

2

За дверью слышны шаги. Флинк прячется под кровать. Входит Рембрандт.

Весь город обошел, а что за толк?Лишь так устал, что сердце бьет, как молот.Никто, Рембрандт, тебе не верит в долг,Четвертый день твой собеседник — голод.Как быть тебе?(Замечает нарисованную на полу монету.)                        Однако же постой!Я, видно, брежу: не флорин ли это?Мне повезло! На этот золотойЯ холст куплю для нового портрета.(Хочет поднять монету и видит, что она нарисована.)Так это шутка? Кто ж ко мне проникИ разыграл такую злую шутку?Ах, если б знал безжалостный шутник,Как мне сегодня тягостно и жутко!Я одинок и болен, слаб и сир,Глаза не видят, сердце жить устало.(Подходит к окну, смотрит на город.)Спят небеса. Спит равнодушный мир,Спит Амстердам на ста своих каналах.Мой Амстердам! Мне без него и дняПрожить невмочь! Тут на любом каналеМне каждый мостик близок! Тут меняЛюбили, ненавидели и гнали.Плывущих лодок дремлют огоньки,Часы на башне полночь бьют в дремоте,Спят бюргеры, надвинув колпаки,Спят нищие, закутавшись в лохмотья.Ночных мышей скребущий, робкий звукОдин тревожит тишь убогой кельи.Спит хитрый Сикс и громогласный Кук,И демоны стоят над их постелью.Я одинок: спит Саския в гробу,Спит рядом с нею Титус на кладбище,И, ожидая ангела трубу,Спит Хендрике в своей могиле нищей.Над спящими колокола звенят,Звезда в ночи падучий след свой чертит…Лишь я не сплю… Но вот уж и меняЗабрала сладкая зевота смерти.(Подходит к портретам и обращается к ним)Родные тени! Заклинаю васМоей любовью — золотым оружьем:Сойдитесь в этот одинокий часКо мне, живому, на прощальный ужин!(Ставит портрет Саскии на стул у стола.)Ты, Саския, на Стоффельс не сердись,Не мучь ее ревнивыми словами.(Ставит портрет Хендрике на другой стул.)Ты, Хендрике, с хозяйкой помирисьИ рядом сядь. Да будет мир меж вами!(Ставит портрет Титуса между ними.)Я, Титус, место и тебе нашел!Сегодня мы невидимые брашнаПоставим тесно на широкий столИ запируем весело!

(из-под кровати)                            Мне страшно!

(заглядывая под кровать)Там кто-то есть. Посмотрим, что за гусь.Ах, это ты! Вылазь, трусливый олух!

Я до смерти покойников боюсь!Учитель мой! Не надо звать за стол их!               (Вылезает.)

Спросонок ты иль вовсе во хмелюПопал сюда?

                   Простите… грех случился…

(указывая на рисунок флорина)Монету ты нарисовал? Хвалю!Ты хоть чему-нибудь да научилсяУ Миревольта.

                           Видит бог, — не я!Во-первых, мне…

                А в-третьих и четвертых,Ты станешь врать, господь тебе судья!

Я вас прошу, не вызывайте мертвых!

                   (улыбаясь)А надо бы! Не стану, так и быть…Зачем пожаловал в мою обитель?

Я воротился, чтобы изучитьСекреты вашей техники, учитель.

А Миревольт?

                            Какой уж колоритУ Миревольта! И рисунок пресный!А как о вас он грубо говорит!

Вот это мне совсем неинтересно.

Позвольте мне вопрос задать: у васСветлейший принц Тосканы был, я слышал?Про эту честь из уст в уста рассказИдет по Амстердаму!

                             Был, да вышел.

Не понимаю, сударь, ничего.

Я указал ему, как говорится,Где бог, а где порог: прогнал его.

          Вы выгнали?!

                           Я выгнал.

                                        Принца?!

                                                     Принца.             (Раздумывает.)Ну, что ж! Пожалуй, я тебя приму.Мне пригодятся двадцать пять флоринов.

(хватается за живот)Ох, как вредит желудку моемуОст-индская новинка — мандарины!

В чем дело, Флинк?

                                                Схватило за живот!                   (Про себя)Вот влопался! Как мне сбежать отсюда?              (К Рембрандту)И гнет, и режет, и кидает в пот!Я к вам назавтра непременно буду,А нынче болен.

                  Убирайся, пес,Покуда я тебя не выгнал взашей.

3

Флинк убегает. Входит Фабрициус.

Кто был тут?

Флинк.

                            Он ног бы не унес, —Застань меня здесь, — из мансарды нашей!

Фабрициус! Вот и конец пришелМоей последней маленькой надежде…              (Хватается за сердце.)Но что со мной? Мне так нехорошоЕще ни разу не бывало прежде!Кровь бьет в виски, густа и горяча.В глазах желтеет, ноги холод студит…(Падает на руки Фабрициуса, который несет его на постель.)

Вам нужно лечь. Я позову врача.Невестку вашу позову…(Выбегает в коридор и зовет.)                         Эй, люди!

        (лежит один на постели)Ни дня, ни ночи. Черная дыра.Как бьется сердце! Уж не смерть ли это?Старик Рембрандт! Пришла твоя пора,Пора последнего автопортрета.Как в океан сливаются ручьи,Так мы уходим в мир теней бесплотный.     (Обводит глазами комнату.)Лишь вы, душеприказчики мои,Мои эстампы, папки и полотна, —Идите в будущее. В добрый час.Возникшие из-под музейной пыли,Откройте тем, кто будет после нас,Как мы боролись, гибли и любили,Чтоб грезы те, что нам живили дух,До их сердец, пылая, долетели,Чтобы в веках ни разу не потухЖивой и чистый пламень Прометея!

4