Симон Чиковани - Стихотворения и поэмы
* 176. Мирзе Геловани. Перевод Е. Самченко
Нам написал с поля битвы; с планшетомИ со стихами ты не расставался;Где-то упал на равнине, при светеЗарева раненым туром казался.
Глянул на поле, прибитое танком;Встретился взглядом с ночною звездою.Сердца частицу оставил нам, так какМного стихов погибало с тобою.
Хрупкая ветка в тиши поникалаТам, средь развалин, над телом упавшим;В сумерках крепость Орбели сверкала,Лист пролетал по дороге к Муаши.
Быстро привстал, говорят, над дорогой;Кровь, говорят, на носках проступила.Слышал не тихие реки, а грохот,Снилась душе ладжанурская сила.
Горец, ты силу осилил стремнины,Через болото пробился к рассвету.Гром твоих строчек — он близок мне; ныне,Младший мой брат, я ищу тебя, — где ты?
Голос твой, тон — как горы гулкий камень.Сможешь согреться ль в низине душою?Против войны ты шагнул в ее пламень,Смелую жизнь свою отдал весною.
* 177. Открытые двери. Перевод Е. Самченко
Ночь; а я дверь оставляю открытой,Путник ли явится — всё может быть:Может, с фиалкой войдет перебитой,Быстро войдет — не придется звонить
В доме открытыми двери оставил,Бес подозрений ко мне зачастил:Как бы кто пулю в меня не направил,Полный до края стакан не разбил.
Что же я дверь оставляю открытой,Ночь, а не путник, идет; в полутьмеВидно, что ночь эта очень сердита,Да не нужны ее россказни мне.
В доме остались открытыми двери,Сердце и дверь не закрыл на замки:Я бы хотел получить можжевельник,Рододендрон, из Тушети носки.
Дайте мне рододендрон, можжевельник!Путника хочется мне заманить,Сердце оставить открытым и двери —И никому не придется звонить.
* 178. Владимиру Маяковскому. Перевод Е. Самченко
Твой голос в народе. Бывало, при жизниПретил тебе звук, если отзвук пустой.Каймою стихов окружил ты отчизну,Сказал о Багдади одною строкой.
Ты кинул Риони строку и оттиснулСвой след на песке; над волной постоял;Послушал, как ветер поет в Кутаиси,Басистую нежность горы перенял.
Стал голос алмазом, стал режущей силой,Волна окрылила тебя синевой;Твой голос потом распахнулся в РоссииКрасивою тяжестью и широтой.
И гор голоса говорили с тобою,Туман над хребтом ты плечом разорвалИ разноголосьем и крупной рукоюГраницы державы не раз обнимал.
Твой шум не прервался; твой шум настоящий;А след на песке лишь заметнее стал;Ты свой в этой жизни, ты непреходящий,И нежно, бывало, твой гром рокотал.
А бархатный бас твой в народе. При жизниПретил тебе звук, если отзвук пустой.Каймою стихов окружил ты отчизну,Сказал о Багдади одною строкой.
Ту строчку, что не расставалась с тобою,Десницей на русской земле посадил.Твой голос сравнил бы я с первой весною,С грузинской любовью еще бы сравнил.
* 179–180. Стихи о Пиросмани. Перевод Е. Самченко
1. «Вечереет откровенней…»
Вечереет откровенней,Входит ослик в ночь проворно;Уточняется мгновеньеЦветом ночи, краской черной.
Ты желал бы с приговоркой Выпить чай неторопливо; Подмигнул подружке бойкой, Показал ей дар, любимой.
Плот рисуешь на досуге;Спел арбуз твой сотворенный;Над Курой поет дудукиО ночах, о краске черной.
Ночью яркое светило Нам нашел в ущелье; с нами — Зеленщик, участник пира. Грузия, ты — Пиросмани!
Грезил свежестью цоцхали,Виночерпий, ты — рыбачил;В дождь упал, на лоб упалиДождь и лестница в придачу.
Ночь над улицею узкой Охраняла стены эти; Дом твой тихий, как церквушка, Разрисован кистью в Цхнети.
Относился плохо к телу,На ходу болел; ночамиРисовал отсюда Веру,А оттуда Ортачала.
Бегал вдоль Куры — попали Сомы в сети; дни короче — На горе тебя догнали Ночь, орел и краска ночи.
2. «Шагал вдоль балконов-рисунков ночами…»
Шагал вдоль балконов-рисунков ночамиИ думал, что спит Маргарита — устала;Любил ее, слал ей корзины с цветами —Квартира в душистых цветах утопала.
Назло дудукистам не пьянствовал скрыто;Вина не хотел, хоть застолье шумело.А бледная нежность твоей МаргаритыДва раза на белом холсте потемнела.
А некий кутила шатался по скверам,Он шел по кварталу, простак одинокий.О, как Маргарита, я крикну, посмелаОбречь твою бедность на крайность дороги!
А может, ошибся? В Цагвери запелаИ слух иностранный сейчас услаждает;А может, внезапно слегла, заболелаИ где-нибудь лечится и увядает.
Не завистью был знаменит, а любовью. Художник, познал ты святую беспечность, А Грузия только плелась за тобою, Ее обогнал — и шагнул прямо в вечность.
* 181. «Я думал так: сильнее твой размах...» Перевод Е. Самченко
Я думал так: сильнее твой размах.В душе росток завянет — сам я сгину.Ну что же, знаю, погребешь мой прах,Жаль вот: до срока я тебя покину.
Хотел борьбой участвовать в борьбе,Строка словами предков говорила.Смерть на дороге встретилась тебе,Дивлюсь, что ей меня ты уступила.
Хотел туманом тонким при лунеТвой край обвить, чтоб ты им любовалась.На родине бросали жребий: мнеГурамишвили мельница досталась.
Сам выберу последнее жильеНа пастбище, в горах, знакомых с детства.Прощай, стихов сокровище мое,Прощай, о чаша маленькая сердца.
Оставил бражников. Ушел, дорогой зван.В душе ростки завянут, сам я сгину.Неужто я исчезну, как туман,Ужель тебя до срока я покину?
Сам выберу последнее жильеНа пастбище, в горах, знакомых с детства.Прощай, души сокровище мое,Прощай, о чаша маленькая сердца.
* 182. В Малеевке. Перевод Е. Самченко
Утро настанет, и в лес мы уходим,Ветви раскачиваем и гуляем;В снежном лесу тишину мы находим,Наши следы на снегу оставляем.
Царствует вечер в лесу, ну а утроТам, возле дачи, по-моему. ДышимТихо, прислушиваясь поминутно,Слово иль речь только где-то заслышим.
Ясени тронув, подходим к березам,В веточках бука наш взгляд отдыхает;Множество дум своих в лес мы приносим,Множество мыслей нам лес возвращает.
Ивы, вчера поругавшись, смутившись,Ветви прямые сегодня нагнули.Как паруса, в тишине прорубившись,В лес мы вдвоем далеко заглянули.
Лес приобщить к нашей тайне желая,Ясеней снежные ветви качаем;В небо уносится мысль голубая,Мы же следы на снегу оставляем.
Мы осторожно скользим, словно глинуИщем гончарную; нам не стоится.Если не встретится утро нам, длинныйВечер в лесу всё равно еще длится.
11 июля 1965* 183. «Март меня капризно навещает…» Перевод Е. Самченко
