Александр Пушкин - Том 1. Стихотворения 1813-1820
Завещание Кюхельбекера*
Друзья, простите! ЗавещаюВам всё, чем рад и чем богат;Обиды, песни — всё прощаю.А мне пускай долги простят.
На женитьбу генерала Н.М. Сипягина*
Убор супружеский присталоГерою с лаврами носить,Но, по несчастью, так их мало,Что нечем даже плешь прикрыть.
На Аракчеева («В столице он — капрал…»)*
В столице он — капрал, в Чугуеве — Нерон:Кинжала Зандова везде достоин он.
«За ужином объелся я…»*
За ужином объелся я,А Яков запер дверь оплошноТак было мне, мои друзья,И кюхельбекерно и тошно.
«Мы добрых граждан позабавим…»*
Мы добрых граждан позабавимИ у позорного столпаКишкой последнего попаПоследнего царя удавим.
Наденьке*
С тобой приятно уделитьЧасок, два, три уединенью:Один желаньям посвятить,А два последних наслажденью.
«Она тогда ко мне придет…»*
Она тогда ко мне придет,Когда весь мир угомонится,Когда всё доброе ложитсяИ всё недоброе встает.
Про себя*
Великим быть желаю,Люблю России честь,Я много обещаю —Исполню ли? Бог весть!
К портрету Молоствова*
Не большой он русский барин.Дураком он не был ввек,Он татарин, он татарин,А не русский человек.
«Всегда так будет, как бывало…»*
Всегда так будет, как бывало:Таков издревле белый свет:Ученых много — умных мало,Знакомых тьма — а друга нет!
На К. Дембровского*
Когда смотрюсь я в зеркала,То вижу, кажется, Эзопа,Но стань Дембровский у стекла,Так вдруг покажется там….
На Гнедича («С тобою в спор я не вступаю…»)*
С тобою в спор я не вступаю,Что жесткое в стихах твоих встречаю; Я руку наложил, Погладил — занозил.
Из ранних редакций
К другу стихотворцу*
После стиха «Их жизнь — ряд горестей, гремяща слава — сон» в рукописи:
«Постойте, — скажешь ты, — ведь я не однодворец;Могу я быть богат, хотя я стихотворец».Согласен — будь богат и ты, как тот поэт[13],Который, именем наполнив целый свет,Развратной прозою, опасными стихамиУспешно торговал с голландскими купцами,Но разве бедность лишь заставит слезы лить?Иль зависть богача не смеет уязвить?Что, если, воружась шипящей клеветою,Всечасно ползая повсюду за тобою,Наполнит горечью всю чашу бытия,Покроет мраком жизнь и ввергнет в гроб тебя?
Пирующие студенты
В первоначальной редакции после стиха «Завидовать студентам» следовало:
Виват, наш дружеский союз! Виват, виват, студенты!Ненадобны питомцу муз Ни золото, ни ленты;Пускай с профессором седым Я в сутки час зеваю;Зато с бокалом круговым Весь век не унываю.Виват, веселья бог младой, Семелы сын румяный!Виват и пестун твой седой! Виват… и всякий пьяный!
После стиха «И пить давайте снова!..»:
Друзья! приятен звон струны Средь радостной пирушки,Где, влагой пенистой полны, Стучат веселья кружки.
К Батюшкову*
После стиха «Пера достойных твоего!» в рукописи:
Скажи по милости Графону*,Ползком ползущу к Геликону,Чтоб перестал писать, писатьИ бедных нас морить со скуки.Скажи ему, что наши внукиНе станут вздор его читать.Всё, всё позволено поэту:Скажи всему, коль хочешь, свету,Что Висковатов* невпопад,Уродов выставя на сцену,Визжать заставил Мельпомену;Что Клит* был добрый человек,Тихонько проводил свой век,Своим домком спокойно правилИ жил без горя, без забот,Покамест не печатал од,Где здравый смысл вверх дном поставил,Где вы навидитесь всего,Где все чудовища геенны —На жертву агнцы обреченны:Где нет лишь смысла одного;Что с горя ныне иссыхает;Что неуклюжий славянин*,Изменник ревностных дружин,Варяжски песни затеваетТеперь на дудочке простойИ слогом древности седойВ деревню братьев приглашает.Сошел с ума — и в пастухи!Вот каково писать стихи!
Воспоминания в царском селе
В лицейской редакции после стиха «Плывет в сребристых облаках»:
Плывет — и бледными лучами Предметы осветила вкруг.Аллеи древних лип открылись пред очами, Проглянули и холм и луг;Здесь, вижу, с тополом сплелась младая иваИ отразилася в кристалле зыбких вод;Царицей средь полей лилея горделива В роскошной красоте цветет.
После стиха «И благотворный мир земле»:
Достойный внук Екатерины! Почто небесных аонид,Как наших дней певец, славянской бард дружины, Мой дух восторгом не горит?О, если б Аполлон пиитов дар чудесныйВлиял мне ныне в грудь! Тобою восхищен,На лире б возгремел гармонией небесной И воссиял во тьме времен.
К Наташе
Первоначально в стихотворении была еще одна строфа, заключительная:
Ах, Наташа, помни вечноНежности, любви закон:Если радостью сердечнойЮности горит огонь,То не трать ни полминуты!Скоро, старостью согнуты,Будем тихо мы бродить!И тогда ли нам любить?
К Дельвигу
В рукописи после стиха «Да я ж и виноват»:
Да ты же мне в досаду(Что скажет белый свет?)Стихами до надсадуЖужжишь Икару вслед:«Смотрите: вот поэт!..»
После стиха «Указывать перстом!»:
Когда б подобны былиМоим твои стихи,То скоро б все забыли,Что Пушкин за грехиВ поэзию влюбился,Покою поклонился,И ходит на Парнас,И пишет в добрый час.
Окно
При обработке стихотворения Пушкин отбросил две первые строфы:
Где мир, одной мечте послушный?Мне настоящий опустел!На всё взираю равнодушно,Дышать уныньем мой удел;Напрасно летнею пороюЛюбовник рощиц и луговКолышет розой полевою,Летя с тенистых берегов.
Напрасно поздняя зарницаМерцает в темноте ночной,Иль в зябких облаках денницаРазлита пламенной рекой,Иль день багряный вечереет.И тихо тускнет неба свод,И клен на месяце белеет,Склонясь на берег синих вод.
Наездники
В первоначальной редакции стихотворение имело следующее окончание, отброшенное при переработке:
Умолк — и мчится в бой кровавый.Уже не возвратился он…С его конем на поле славыЕго покрыл безвестный сон;И утром юного поэтаНаездники в веселый часЗа чашей дружного приветаВ последний помянули раз.
Друзьям
В первоначальной (лицейской) редакции стихотворение начиналось стихами:
Среди беседы вашей шумнойОдин уныл и мрачен я…На пир раздольный и безумныйНе призывайте вы меня.Любил и я когда-то с вамиПод звон бокалов пироватьИ гармонически стихамиПиров веселье воспевать.Но пролетел миг упоений,—Я радость светлую забыл,Меня печали мрачный генийКрылами черными покрыл…Не кличьте ж вы меня с собоюПод звон бокалов пировать:Я не хочу своей тоскоюВеселье ваше отравлять.
Конец этой редакции утрачен.
