Давид Самойлов - Избранное
«Поздно учиться играть на скрипке…»
Поздно учиться играть на скрипке,Надо учиться писать без рифмы.С рифмой номер как будто отыгран.Надо учиться писать верлибром…Как Крутоямов или как Вздорич,С рифмою не брататься, а вздорить.Может, без рифмы и без размераСтанут и мысли иного размера.
Двойник
Поэт и сосед Королев,Почув движение смысла,Очухался, встал, не умылся,Почувствовал, что нездоров.И вдруг увидал мирозданьеЗа зданьями ближних дворов.
Внезапно увидел в окнеСебя в освещении вешнем…Двойник — это «я» не «во мне»,А где-то вовне и во внешнем.
Двойник — это маленький сдвигРассудка на десять микронов.Но если уже он возник,Не может он быть, не затронувИсконных устоев судьбы,Ее непреложных законов.
Двойник — это автопортретИз путаных линий и пятен.И ты уже неоднократен.И это похоже на бред.И это — почти что свобода,Когда уже выбор из двух.И это предвестье прихода,Захватывающее дух.
Старый Тютчев
Всю дряблость ноября с шатанием и скрипом,Все всхлипыванья луж и шарканье дождяИ все разрывы струн в ночном канкане дикомЯ опишу потом, немного погодя.
И скрою ту боязнь, что не дождусь рассвета,Хоть знаю — нет конца канкану и дождю,Хоть знаю, сколько дней до окончанья света.Об этом не скажу. Немного подожду.
Что означает ночь? Что нас уже приперло.Приперло нас к стене. А время — к рубежу.Вот подходящий час, чтоб перерезать горло.Немного подожду. Покуда отложу.
Северянин
Отрешенность эстонских кафеПомогает над «i» ставить точку.Ежедневные аутодафеСовершаются там в одиночку.
Память тайная тихо казнит,Совесть тихая тайно карает,И невидимый миру двойникВсе бокальчики пододвигает.
Я не знаю, зачем я живу,Уцелевший от гнева и пули.Головою качаю. И жгуКорабли, что давно потонули.
«Теперь вы плачете. А где ж вы были…»
Теперь вы плачете. А где ж вы были,Друзья-приятели, в тот смертный час,Когда поэт привел себя к могилеИ жизнь покинул, не оборотясь.
Детдомовец, матрос, бедняк, бродяга,В славянский дух и в Родину влюблен,Не сделал бы он рокового шага,Когда б услышал славы сладкий звон.
Подайте хлеба алчущим признанья,Им поднесите сладкое вино.Иначе их высокое призваньеТщетой убитым быть осуждено.
«Стих Слуцкого. Он жгуч…»
Стих Слуцкого. Он жгуч,Как бич. Как бык, могуч.Изборожден,Как склон.Он, как циклон,Закручен.И, как обвал, неблагозвучен.
На струнах из воловьих жилБряцает он на хриплой лиреО том, как напряженно жил,Чтоб след оставить в этом мире.
Леди Макбет
Ю. К.
Леди Макбет бросила профессию,Леди Макбет вышла на пенсию.Ее любят соседи,Чинные леди.
Леди Макбет, забыв про макбетство,Украшает счастливое детствоЮных джентльменов из соседстваПоучительными рассказами.И они целуют ей руки.Действительно, что взять со старухи!
Дуэт для скрипки и альта
М. П.
Моцарт в легком опьяненьеШел домой.Было дивное волненье,День шальной.
И глядел веселым окомНа людейКомпозитор Моцарт ВольфгангАмадей.
Вкруг него был листьев липыЛегкий звон.«Тара-тара, тили-тики,—Думал он.—
Да! Компания, напитки,Суета.Но зато дуэт для скрипкиИ альта».
Пусть берут его искусствоЗадарма.Сколько требуется чувстваИ ума!
Композитор Моцарт Вольфганг,Он горазд,—Сколько требуется, столькоИ отдаст…
Ох, и будет АмадеюДома влет.И на целую неделю —Черный лед.
Ни словечка, ни улыбки.Немота.Но зато дуэт для скрипкиИ альта.
Да! Расплачиваться надоНа мируЗа веселье и отрадуНа пиру,
За вино и за ошибки —Дочиста!Но зато дуэт для скрипкиИ альта!
Ожиданье пришествия
Вглядываюсь в юные лица:Может быть, это Он,Который должен явитьсяВестником новых времен.
Может, вон тот, с лицом неприметным,В глупом беленьком петушке,Записывает на коробке сигаретномРучкой за 35 к.—
Такое, что все закачаются,Потому что все шары — в лузы,И возликуют печальницы,Русские музы.
Может, от этой поступи,Ритмом звучащей в холоде,Что-то случится в воздухеИ произойдет в городе.
Может быть, это таяниеСнега на косогорахВыльется в сочетаниеНовых имен и глаголов.
И может быть, потепление —Не результат циклона,А результат скопленияНовой воли и слова.
Нет ничего скромнее пришествий.Звоном и лаврами они не венчаются.Лишь улыбнутся в сонме созвездийРусские музы — наши печальницы.
«В этот час гений садится писать стихи…»
В этот час гений садится писать стихи.В этот час сто талантов садятся писать стихи.В этот час тыща профессионалов садятся писать стихи.В этот час сто тыщ графоманов садятся писать стихи.В этот час миллион одиноких девиц садятся писать стихи.В этот час десять миллионов влюбленных юнцов садятся писать стихи.
В результате этого грандиозного мероприятияРождается одно стихотворение.Или гений, зачеркнув написанное,Отправляется в гости.
Сон
Какая-то странная книгаСегодня привиделась мне.Я взял эту старую книгуИ стал осторожно листать.
Ах, что это за чертовщина! —Она начиналась с конца.Страницы ее эпилога,Ей-богу, я знал назубок!
А мне было нужно начало,Ведь был непонятен конец.И книга мне все обещала,Как полный сокровищ ларец.
Герои вступали в сраженье,И кто-то из них умирал,Но где же начало, начало? —Задумчиво я повторял.
Герои казнили друг друга,Герои вершили дела.Меня по порочному кругуКоварная книга вела.
Вела меня за полстолетье,Как будто по лестнице вниз.И я оторваться пороюНе мог от прекрасных страниц.
Но мне было нужно начало,Которое я утерял.Так где же начало, начало,—Настойчиво я повторял.
Закрыть эту книгу не в силах,Как это бывает во сне,Листаю, листаю страницы,И страшно становится мне.
Как будто вокруг одичало.И странно и пусто в мозгу.Так где же начало, начало —Ищу. И сыскать не могу.
«Люблю тебя, Литва! Старинная вражда…»
А. М.
Люблю тебя, Литва! Старинная враждаОстыла. И мечи — давно добыча ржави.Нас повела одна высокая звездаИ нам судила жить в одной державе.
Давно осуждено попрание святынь.Простили мы тебя, и ты прости нас.И нынче тешит слух твоих имен латынь:Марцелиюс, Юстинас.
Литва, молись за нас! Я за тебя молюсь.Мы вдруг соединим Царьград с великим Римом.И слезы потекут из глаз,Разъедены отчизны общим дымом.
Мой друг! И мой поэт! Нас не разъединитРазличье языков и вер разъединенье.Одною пулей будешь ты убитСо мною рядом. И одно мгновенье
Мы проживем. Ах! Нам недолго жить…Литва, не уходи, ведь без тебя мне пусто.Нет, Альфонсас, теперь уж не прервется нитьЛюбви, судьбы, искусства.
Рем и Ромул
