Вячеслав Ладогин - Спички

Гитара

Техника – знаю, подстава,Кажется, будто полёт…Главное – в общем, – гитара.Пусть гитариста найдёт.Слушатель тоже, найдётся.Лес, поле, клевер и солнце,Девушка, чтобы вздохнуть,Сны, явь и жизненный путь,Будет всё это – любое,Небо какое-то там,А иногда голубоеСыщется к звонким струнам,Сыщется к тёмному грифу,Голос, ты пой облакам,Что и они до-ре-ми-фа…К вечным, скрипучим колкам.

Алёшина любовь

Чеку сорвав с лимонки, еле слышноШагнула тень: кто? Партизан Попов…Тень горько плачет. Ночь, какие ПришвинЛюбил, и Марк Шагал. Бревно домов

Серебряно. Осины голубые,Качая в люльках ангелов – застыли.

Тень видит свет и слышит – граммофон:В усадьбе… гитлеровцы… загудели,До святла (утра). Псінай мовай (языком)Пра што вось брэшуць немцы. Еле-еле

Тень не бежит туда… как ни хотелЯ, автор: «немец бдит и в темноте, —

Тень всхлипнула, – «не стоит на авось…Что, Слав?.. Туда пойти? Цьфу —… кінь, Слав… (брось)», —

И мой Алёша – скользь-да-втихаря —К тому вон срубу, где он сам наличник:«Когда-то», – всхлипывает, – «резал… зря!Там Варька, тварь, скрути её родимчик,

З вялікім гузам … (с шишкой) крутит страстьЛимонка поскорей бы взорвалась».

Окно родимое с неярким светом,Алёшке показалось, хату эту

Любил он крепче жизни на земле —Там – Варин смех… там тени – на стеклеРекс вынюхал, не забрехал, узнал.Тень потрепала кобеля по шкуре,И… звон, визг Вари, взрыв… как добивал,Потом не вспомнит. По ночной фигуре,

Несущейся впотьмах, пошла пальба:«Што ж, лёс пажыць» – (сиречь – «пожить судьба»), —

Алёша выдохнул в лесу. Светало.Стал. Подавил желание упастьНа землю. Рядом белка цокотала.«Дзе ж тот запал»? – шепнул он (Где ж та страсть?)

Алёшка незабудочков склонилсяНарвать. Веснушками – в букет влепился.Зязюлюшка кувала. Дзяцел бил.«Не можа быць… я ж Варю разлюбил.

Я… не на весь свой, Славка, век влюбился»…

Коробок III

Розы, солнце, день чудесный, паровоз пустил барашки

«Мечтал я, Слава Ладогин, дитя…»

Мечтал я, Слава Ладогин, дитя,Стать плотником, по всей земли скитанцем,Сруб клал бы – «в лапу», «в обло», – без гвоздя,Гвоздём – сверлил шар в шаре, в тон китайцам,

В хвост – расписным пичужечкам – свистя,Дарил свистки, пичуг вручал – все шансыНа детский смех, она ж… с ней… никогда!.. хотяВ посёлке за рекою сё-дня танцы…

Мечты-мечты, ау? Увы-увы,…Ах, лишь отделывал столовку – рейкойЯ, в лиственницу гвозди загоняя,Кусачки шляпку щёлк: «Гвоздя-меня», – яСмеюсь, – «обкусят: чтоб не ржавел – с головы».Гром… Бах – и в дерево скользнёшь – уклейкой.

Послесловие

Паровоз пустил барашки…

Возвращённый во края,Славка, пьяный певчей медью, —Жив-я-жив… не верю яВ расставанье с хищной смертью!

Марш “Прощание славянки”Отпевал мой век в саду

Паровозные баранки…………………………………………………Дул Уткин-духовик в дуду.

По вагончикам – пехота,Не читавшая стихи.Вскорости в шеренгах рота,Топоча, сомкнёт штыки.

Тамбура набились плотно.Поезд свистнувши, пошёл.От махры смотреть щекотно.Кто не падаль, тот – орёл.

Бабка щёку утираетПлатом цвета кирпича:«Всяко, Славушка, бывает —Пуля любит сгоряча…»

Пуля – дура! Баба – дура!А кто прав? – прав командир:Прокуроченная шкура,Но – с иголочки мундир.

Принимая эти вещи,В барабан бьёт бородач.Кожа гулкая трепещет,Повторяет: «Плачь не плачь…»

И Ося Уткин незабвенныйПьёт сверканье из трубы.И считает взгляд военныйТелеграфные столбы.

…Жив-то жив, да не верю яВ расставанье с хищной смертью.

Просека и просинь

Зеркальна меж берёз ты, осень:Здесь просека, над лесом – просинь.Не скажешь ли, где сам я есть,На синем небе, или здесь?

Карадаг

Розы,      солнце,               день чудесный,Райский день в КрымуВысоко над синей безднойВ Водяном дыму.

Слух мой угости – свирелью,Соловей в садах,Покажись мне акварелью,Спящий Карадаг,

Спит картинка, спит причудаГорних и зыбей.Не докатится досюдаЭхо зимних дней:

Розы, солнце, день чудесный,Пушкин! Мы – в Крыму…Высоко над синей безднойВ Водяном дыму.

Пастух

(песня)

Спит за окнами ночью людское добро и зло,Млечный путь коромыслом лежит у горы на плечах.Плещет голос дождя, как рыбачье в реке весло,Серебро выплавляет рассвет во семи печах.

Пастухам ли дневать, сожалея о вечерах?Пастухам ли вечерять, печалясь о прежних днях?Скоро утро. Спешат позаботиться о конях,На хребты, чтоб не жгло седлом, положить чепрак.

Уж пора сквозь деревню погнать сонный скот в луга,Чтобы в пении стада ночной небосвод прозрел.От мычанья туман ползёт глубоко в лога,Подставляет подпасок веснушки лучу, пострел.

Пастухам ли дневать, сожалея о вечерах?Пастухам ли вечерять, печалясь о прежних днях?Скоро утро. Спешат позаботится о конях,На хребты, чтоб не жгло седлом, положить чепрак.

Сон на Волге

То мне снилось: краснеет рябина,Кормилица снегирей.

То приснилась, иссечена поркой, рабыняМне, в шрамах, невольница южных морей.

Мне приснилась приволжская вьюга,Трюмы влажные корабля.То снилось мне, воешь, как волк, как белуга,Ты, пустая, покрытая настом земля.

И коснулся пронзительный холодПроснувшегося лица.И почудилось мне, что, как якорь, наколотКрест Южный на сильном предплечье Творца.

Ох, всё чудилось мне, что молюсь я, что каюсь,Что исповедь нежная – удалась,Но грёза, как хлопнувший парус,Куда-то спешила от глаз.

Спи ты, Волга – под толщей, под коркой,Под серой фольгою льда.Там снегирные флейты, вороньи стада…Там рябина кипит снегирями – над Волгой,Древней флейте подобно.

Михайлов, Петров, Харламов

Не так ли и ты, Русь,Что бойкая необгонимая(хоккейная) тройка, несешься?Дымом дымится (лёд)Под тобою (хоккейная тройка)(к пьедесталу почёта) дорога,Гремят (коньки, сожжены) мосты,Всё отстает и (мыЧемпионы (бит швед, и канада)Остается (ура!) позади.Остановился пораженныйБожьим чудом (американец)Созерцатель(обозреватель)Не молния ли (петровскийЗнаменитый бросок, что это,Шайба) сброшенная (прямо) с неба?Что значит этоНаводящее ужас движение?И что за неведомая силаЗаключена в сих неведомых светом(Михайлов, Петров, Харламов),Трёх ужасных (советских) конях?Эх, (коньки), кони, кони,Что за (ледовые)кони!Вихри ли сидят в ваших гривах?Чуткое ли ухо горитВо всякой вашей жилке?Заслышали с вышины(гимн Союза, иль пение певчих,что в нем скрыто, как девочка в хоре,узнаёте) знакомую песню,(под доспехами) дружно и разомНапрягли (свои) медные грудиИ, почти не тронув (конькамиЛьда хоккейного, скользкой) земли,Превратились в (продление клюшек)Одни вытянутые линии,Летящие по воздуху, иМчится, вся вдохновенная богом!..(как легенда, хоккейная тройка)Русь, куда ж несешься ты,Дай ответ? Не дает ответа.Чудным звоном (коньков об лёд)Заливается колокольчик;Гремит и становится ветромРазорванный в куски воздух;Летит мимо всё, что ни есть на земли,И косясь постораниваютсяИ дают ей дорогу другиеНароды и государства.Имя её, этой птицы хоккеяМихайлов, Петров, Харламов.Говорит и показываетМосква в телевизоре «Темп».У микрофона Озеров.

…Вначале, я верую, слово.Представь: до всего… до бабла!Я зрел, как с иконы РублёваХоккейная тройка пришлаВ ледовом малиновом звоне.Три клюшки – три тонких жезлаНа средневековой иконе,И вера в нас не умерла.Что хочется, с Церковью делайНо «Темп» черно-белый не врёт,Как вера твоя в чёрно-белыйКрепка телевизорный лёд.Потомок владетельных хамов,Был я в телеикону влюблён —Михайлов, Петров, Харламов,Коньков тех – малиновый звон.

Широкая грудь с «эСэСэРом»,Как молнии росчерк, бросок.Над замершим в страхе партеромСвященный летит сквознячок.Как камня свист шайбы, о, караДавидова! Крах вратаря!

О, волшебная сила удара!О, восторги, что вера не зря!Даже тени не знал я сомненьяВ чистой правде хоккейных побед,Таково моё было крещенье,А иного, считалось, что нет.Голоса про высокое благоЧасто лгут (что пятнает Христа).Маргарита – с метлой, а в «Живаго»Много прозы. Вся полупуста.Не спеши дать оценок спесивых,Почитатель рояльных вершинВспомни, Быков, чудесный отрывок,В русской прозе такой лишь один:Лёд дрожит, да вскрикнул в испугеОстановившийся (чешский защитник)И вон она понеслась, понеслась, понеслась!(Наша тройка: Михайлов, Петров, Харламов),И вон уже видно вдали,Как что-то пылит и сверлит воздух,(Это шайба, смотрите повтор)!Не так ли и ты, Русь,Что бойкая необгонимая(хоккейная) тройка, несешься?

После вышла «Рублёв» кинолента,И хоккейный развеялся сон,Очевиднее нет документа,Что летал тенью Троицы он.…И хоккей наш, и Тройку из Гоголя,И наш коврик а ля ВаснецовВзяли мы грабежом не у Бога ли?Всё Твоё. Пощади наглецов.

Руки