Райнер Рильке - Книга образов
взошло на яркий небосвод.
Вдруг всё исчезло, и у дома
лишь пруд остался. Было так,
как будто это сна истома,
а наяву — судьбины знак.
Перевод В. Васильева
VII
Я сердцем — как забытая капелла,
где в алтаре разгульный май живет.
Давно когда-то буря налетела,
расколотила стекла, била в свод.
А нынче полукрадучись ползет,
за колокольчик в ризнице задела —
он Бога изумленного зовет
сойти сюда с неведомых высот,
зовет пронзительно, звенит несмело.
Хохочет ветер, прыг в окно, и вот
хватает звуки он остервенело
и звон о каменные плиты бьет.
И собрался желаний жалкий сброд
и нищенствует у двери замшелой.
Но церковку давно забыл народ.
Перевод С. Петрова
VIII
Нынче май встречает сухо
грустно-старая ветла.
Рядом с ней изба-старуха
одиноко прилегла.
Счастья в домике не стало,
а на иве нет гнезда.
Без следа их разметала
зимняя беда.
Перевод С. Петрова
IX
Над снежной ночью бесконечной
беспечный мертвенный покой,
и только в сердце — вещей, вечной
все веет болью и тоской.
Ты хочешь знать, зачем смолчало,
зачем скрывало сердце страх? -
О, если б все оно сказало,
погасли б звезды в небесах.
Перевод А. Биска
X
Где ты, счастье взоров голубиных?
Не найти его, не доискаться.
Светлая вода стоит в ложбинах,
вечер кровью брызнул в тень акаций.
Девушки, смеясь, проходят мимо,
голоса за рощей отзвучали…
Снова звезды явятся и с ними
сны, до края полные печали.
Перевод Т. Сильман
XI
Как пришла любовь к тебе? Солнца лучом?
Или яблони цветом? Иль летним дождем?
Или молитвой? Ответь же!
Она с неба зарницей счастья сошла,
и, сложив два светлых своих крыла,
прильнула к душе расцветшей…
Перевод Т. Сильман
XI
Любовь как явиться к тебе смогла?
Как солнце пролилась, в цветах расцвела,
пришла, как молитва? — Послушай:
Счастье, сверкая, с неба сошло
и, крылья сложив, величаво вошло
в мою цветущую душу…
Перевод Н. Монахова
XII
Мы так задумались глубоко,
нас было двое — ты и я.
В кустах, как будто издалека,
неслось жужжание шмеля.
Мелькали солнечные пятна,
все было тихо, ни души,
и я шепнул тебе чуть внятно:
«Твои глаза так хороши…»
Перевод Т. Сильман
XII
В саду мы погрузились в думы,
и сумраком обвил нас хмель,
а наверху, гудя угрюмо,
запутывался в листьях шмель.
Тебе вплетала блики пышно,
как ленты, в волосы лоза,
и я лишь раз шепнул чуть слышно:
Какие у тебя глаза!
Перевод С. Петрова
XIII
Над нами осенью дышали буки,
я шел, не поднимая головы…
«Взгляни, мой друг, на розы в час разлуки!»
Но я сказал: «Они мертвы».
И я заплакал. А с небес пугливо
одна звезда заулыбалась мне…
День умирал. И резко и тоскливо
кричали галки в вышине.
Перевод Т. Сильман
XIV
Во сне, а быть может, весною
ты повстречала меня.
Но осень настала, и горько
ты плачешь при свете дня.
О чем ты? О листьях опавших?
Иль об ушедшей весне?
Я знаю, мы счастливы были
весной… а быть может, во сне.
Перевод Т. Сильман
Из сборника "СОЧЕЛЬНИК"
I. СОЧЕЛЬНИК
Отары легкие снежинок
гоняет по лесу метель
и, чая благости, как инок,
свой час священный чует ель.
И ветви в белую дорогу
из леса к Славе тянет прочь,
и ждут таинственно и строго
одну-единственную ночь.
Перевод С. Петрова
II
О святое мое одиночество — ты!
И дни просторны, светлы и чисты,
как проснувшийся утренний сад.
Одиночество! Зовам далеким не верь
и крепко держи золотую дверь,
там, за нею, — желаний ад.
Перевод А. Ахматовой
III. ДЕВУШКИ ПЕЛИ:
Мы думаем только о нем,
а деревья цветут под окном;
мы же шьем неустанно и шьем,
и в груди что-то вянет и тает.
И всегда, и всегда мы грустны,
мы боимся лукавой весны;
если ж некогда сбудутся сны —
быть может, он нас не узнает.
Перевод А. Биска
III. ПЕСНЯ ДЕВУШЕК
Девушки всё кого-то ждут,
когда кругом деревья цветут,
они, как приказано, шьют и шьют,
им очи слеза застилает.
«Песенка наша невесела,
что нового нам весна принесла?
Быть может, его наконец привела,
да он нас теперь не узнает…»
Перевод Т. Сильман
IV
Как одиноко все и как бело.
А в белом замке тихо бродят тени.
Кругом стена из вьющихся растений,
и все дороги к замку замело.
И небо, как совиное крыло,
нависло над белеющим порталом…
Тоска блуждает по пустынным залам,
забыв о времени, — оно ушло…
Перевод Т. Сильман
IV
Над белым замком все белым-бело.
В зеркальный зал крадется слепо ужас.
Вцепился в стены плющ, предсмертно тужась.
Дороги в мир давно перемело.
Пустое небо виснет тяжело.
И к двери мимо белых балдахинов
тоска прокралась. Но, часы покинув,
куда-то время умирать ушло.
Перевод С. Петрова
V
Где бы розу поалее
для букета мне сыскать?
Девушку, что всех милее,
в светлой липовой аллее
я хотел бы повстречать.
Коль она мне улыбнется,
на колени стать пред ней:
рот весенний разомкнётся,
бледных губ моих коснется
и тоски, тоски моей.
Перевод Т. Сильман
VI
Как тихий Бог, проплыв над кровом,
заполнил вечер даль и высь.
— Коня! — и волю дай подковам
по одиночествам багровым
нести задумчивую рысь.
Я — властелин, и грудь открыта,
расстегнут шлем, наперерез
несутся ветки, даль размыта,
все глуше, глуше бьют копыта,
и замирает красный лес.
Перевод В. Летучего
VII. ВЕНЕЦИЯ
I
Чуждый возглас. Выбираем
мы гондолу у мостков;
вдоль по сваям ускользаем
мимо мраморных дворцов.
Строги сумерки порталов —
только слышен всплеск весла.
Из соборов и каналов
ночь невнятная всплыла.
Словно в тихую обитель,
звоны дальние зовут:
я — усопший повелитель,
в темный склеп меня везут.
Перевод А. Биска
VIII. ВЕНЕЦИЯ
IV
Мирное Ave с башен звучит…
Вслушайся в шепот церковных порталов;
дремлют дворцы у затихших каналов —
Венеция спит.
Сны всё чужое уносят прочь,
в темной воде отраженья повисли;
только гондолы, как черные мысли,
тревожат ночь.
Перевод Т. Сильман
IX. I MULINI [4]
Ты, старая, устала,
и на колесах мох.
Из лесу вечер алый —
тебе прохладный вздох.
И поет все глуше,
как в забытьи, ручей.
А ты по самые уши
под крышу ушла от людей.
Перевод С. Петрова
IX. I MULINI
Ты, мельница, бы рада,
старушка, отдохнуть,
вечерняя прохлада
по рощам держит путь.
Все глуше и все тише
в ночи поет ручей,
а ты шапчонку-крышу
надвинешь до ушей.
Перевод Т. Сильман
X
Так чуждо всё: что ты шептала;
улыбка, полная тревог;
и чуждо всё, что ты устало
далеким взглядом колдовала;
и всё, что в мире прозвучало,
не изменит твоих дорог.
Ты — словно образ, что бросает
