Ефим Ховив - Городской романс

* * *

Льняная скатерть утреннего луга.Туман окутал речки синеву, —полувосторга крик, полуиспуга:«Простудишься!» — но я уже плыву.

Чуть-чуть знобит, слегка пугают глубиразверстые, глотая взмах руки.Но если ты меня и вправду любишь,войди за мной в крутую стынь реки.

Ты вправе и рискнуть и уклониться,но эхо зова древнего в крови…Мы нынче снова рыбы или птицы,ну что же ты, ну что же ты, плыви!

…Меня речным течением относит.Тебя не слышно. Голубеет высь.И незнакомый голос тихо просит:«Вернись ко мне, вернись ко мне… вернись…

Ким Макаров

Отдохновение

Отдохновенье для души —Уйти к реке, сидеть на зорькеИ видеть в утренней тишиТомленье вод, зари узорье.

Отдохновенье для души —Моих друзей простое братство.Вчера на огонек зашли —Застолью скромному предаться.

Отдохновенье для души —Когда в ночи идешь на плахуСтихов… И сердце так спешит!И бьется птицей под рубахой.

Отдохновенье для души —Когда с женой любовь — не служба.Здоровы дети, хороши…И с тещей — золотая дружба.

* * *

Осень. Воздух золотист.Льется легкий желтый лист.В поле тихо. Спят стога.Кружит в небе пустельга.Вдоль дороги — след телегида березовые слеги,словно осень уезжает…Даль примолкла —провожает.

Владимир Носков

* * *

Старушки в доме престарелыхЖивут от нас через реку.Мерцает свет платочков белыхНа том, на нашем берегу.

К ночи, когда на перевозеТуманный стелется закат,Они в отвесные березыУходят, словно в снегопад.

Уходят, полные терпенья,В разлуку веря не совсем.Но нет взаимопритяженьяМеж этим берегом и тем.

Молчат уключины и тросы.И знаю я наверняка,Что это нас от них уносит,Как льдину от материка.

Еще ясней за далью плесаВысокий свет платков льняных,Не исчезающий в березах,А растворяющийся в них.

* * *

В эту светлую ночьЯ услышал: звенят тальники.Я проснулся,           когда                        межозерье в серебряных бликах.Два ствола за плечом,Но пока отдыхают курки,Слышу все родники            от таймырских болот до арыков.

Так светло на земле!Так от лунного света светло!Два ствола за плечом —             неужели для хищного дела!И уютный такой —             неужели кому-то во злониспадающий гул             на краю звукового барьера…

* * *

Я умру не с последним дыханьем,А как только не тронут душиБанный запах осенней елани,Голос птицы в небесной глуши.

Дни сшибаются — льдиной на льдину,Рушат берег, ломают лозу.Посадил под окошком рябину,Диковатую, словно в лесу.

Чтоб в эпоху, где смерть на дорогах,Где мгновенно сменяется Бог,Не остаться без трепетной, строгой,Пережившей немало эпох.

Это ж, право, такая удача:Факел жизни, порывистый куст…Но сама она плачет и плачетИ пугается, лишь прикоснусь.

Вячеслав Рождественский

* * *

Весь мир и счастье — кверху дном.Никто не спас.ГубамиГубы мы найдемВ кромешный час.Изобрели мы много зла,Но не сгореть Земле дотла —Любовь умнее нас.

* * *

Нужно очень мало,чтобы все пропало,чтобы все совпало —нужно очень много.Так уже бывало…И молите Бога,чтобы все совпало.

Надежда

Надеждою живетприговоренный к смерти:не ангелы, так чертиразвалят эшафот.Надеждою живетприговоренный к жизни,когда в его отчизнеупадок и разброд.Надеждою живетраздавленный врагами,оставленный друзьямибедняга Дон-Кихот.Ее звезде зеленойзатеплившись в ответ,в ночи глухой, бездоннойрождается рассвет.К утру терпеть невмочьнапор свинцовой стужи,но тем, кто прожил ночь,уже не станет хуже.Не уставай, Надежда!Шагай проводникомпо узкой тропке междуотчаяньем и сном.Не музою туманной,а женщиной земной,желаннойбудь со мной.

Наталья Рубинская

* * *

Шуршат березовые храмына почвах каменных седых.Прекрасен мир. Но плачет правый.Но гений вырублен под дых.

Кто там хлопочет: мол, поэтыничуть не краше дикарей? —Они впотьмах идут по светуи умирают поскорей!

Ведь всем дороже злак насущныйпророка жилки на виске. —И вертоградарь рубит кущи,крепя вертеп, доска к доске.

* * *

Косте

Мы любовью с тобой обрастаем, как кронытополей на апрельском недружном ветру.Все алмазы со мной, над тобою — корона;вечно буду с тобой, никогда не умру!

Посмотри, как нас радостно любят и жадно:собираются люди со всех-то широт!Зарядят, заласкают, зальют виноградом,оранжадом, крюшоном сердечных щедрот.

От павлина пера до порфирных каменьев,все сокровища мысли, музык торжествопомещаются в нашем ледняцком именьи,в райской хижине — там, где душа — божество.

Наталья Рябинина

* * *

Потекла между рук,                        между мукмоя главная песня.Задержался таинственный звук,одинокий и бесполезный.Зацепился хрустальным зрачкомза            Уральские горы…Там жужжащим волчкоммой промышленный город.

Среди домен, дымов и домов,через рокот турбинызафиксировал в пене снеговгорсть рябины…            гроздь рябины…                         грусть рябины…

* * *

Вышла замуж верная женапавшего за Родину солдата.И невосполнимого звенанезаметна горькая утрата.

Именем солдатским назваласына,нарожала дочек…Памяти горючая золаей не выела живые очи.

И на ней не оборвался род.Худо-бедно жизнь бурлит, ликует…И войны не знающий народ,поминая павших,каждый годв День Победыводку пьет.Тоскует.

* * *

Мы,приспособившиеся жить в темноте,притерпевшиеся к неудачам,машинальнобез надежддолбящие лбами стену,замерли,разглядевна темном гранитечерную паутину трещин —неужели она поддалась?!Что там за нею, проклятой?!Божественной истины свет?Взбесившаяся стихия?Или другая стена?

Юрий Седов

Золотая осень