Федор Сологуб - Том 7. Изборник. Рукописные книги
«Как нам Божий путь открыть?…»
Как нам Божий путь открыть?Мы идём по всем тропинкам,По песочкам и по глинкам,По холмам и по долинкам,И порой какая прыть!
Посмотри: мелькают пятки,Икры стройные сильны,Все движения вольны.Мимо, ржи, и мимо, льны!Быстро мчатся без оглядки.
На Кавказ, на Арзамас,И на город, что поближе,И на речку, что пониже,Все бегут вразброд. Гляди же,Сколько смеха и проказ!
Эти все пути людские,Может быть, и хорошиДля земной, слепой души, –Но, прозревший, поспешиОтыскать пути прямые,
Те пути, что в вечный градНас приводят, в край далёкий,Где стоит чертог высокий,Где пирует Огнеокий,Претворяя в не́ктар яд.
Если сам найти не можешьБожьих праведных путей,Отыщи среди людейОдного из тех вождей,Пред которым волю сложишь.
Для тебя он – лучший я,Вознесённый над тобоюНе лукавою судьбою,А твоею же душою,Твой верховный судия.
«Сатана вошёл во фраке…»
Сатана вошёл во фраке,В лакированных туфлях,С золотым сияньем в лакеОт широких пряжек-блях.
Руку полную целуяУ хозяйки, в шелест лентКинул он, её волнуя,Очень тонкий комплимент.
Он смягчал свои сарказмы,Укрощал он блеск очей,Чтоб не сделалися спазмыУ мамаш и дочерей,
Чтобы соль игры мятежнойНе совсем была остра,Чтоб в груди у дамы нежнойНе открылася дыра,
Чтоб не пахло адской серой,Ни один не встал бы рог,Чтоб сегодня светской сферойОграничиться он мог.
Ведь недавно адский пламеньИз очей его сверкал,И насквозь массивный каменьОн слезою прожигал.
Нет, огня теперь не надо,Не уронит и слезыСветский выходец из адаДля болтливой егозы.
Вот, сидит пред ним Тамара, –Как глупа и как смешна!«Мне она совсем не пара!» –Размышляет Сатана.
«Идёшь, как будто бы летишь…»
Идёшь, как будто бы летишь,Как будто бы крылаты ноги,Которыми ты золотишьВзвеваемую пыль дороги.
Спешишь в просторах голубых,Упруго попирая землю.Я звукам быстрых ног твоих,Невольно улыбаясь, внемлю.
Мелькнула, – вот уж вдалекеКороткой юбки вьются складки.Остались кой-где на пескеНог загорелых отпечатки.
«Насилье царствует над миром…»
Насилье царствует над миром,Насилье – благостное зло.Свободу ставишь ты кумиром.Но что, скажи, тебя спасло?
Среди народных возмущений,Тебя лишивших всех охранИ выдавших на жертву мщений,Пришёл насильник и тиран.
Он захватил кормило власти,Твой жалкий ропот презрел он,И успокоилися страсти,И вот уют твой ограждён.
В своём бессилии сознайся,Не суесловь и не ропщи,Перед насильем преклоняйся,Свободы лживой не ищи.
«Три девицы спорить стали…»
Три девицы спорить сталиО красавце молодом.«Он влюблён в меня». – «Едва ли!Чаще к нам он ходит в дом». –
«Ошибаетесь вы обе:Он со мной в лесу гулял».Шепчет им старуха: «В нёбеУ него свинец застрял.
Вы б его не сохранили:Он Далёкую любил.Из земной докучной былиОн к Невесте поспешил».
«Сошла к земле небесная Диана…»
Сошла к земле небесная Диана,И видит: перед ней ЭндимионЛежит, как бы возникший из тумана,И спит, прекрасен, строен, обнажён.
Она к нему с улыбкой наклонилась.«Небесный сон безумца посетил,Но на земле ничто не изменилось,Ты сон и явь навеки разделил.
Иди опять в пыли земной дороги,Косней во тьме, – в том не твоя вина, –И говори, что мы, святые боги, –Создания мечтательного сна».
«Беспредельною тоскою…»
Беспредельною тоскою,Как тяжёлою доскою,Жизнь мне давит грудь давно.Я глаза мои откроюИли снова их закрою, –Одинаково темно.
Кто же снимет груз тяжёлый,Кто же сделает весёлойИ беспечной жизнь мою?Ангел милый, друг желанный,В этот день больной, туманныйСпой мне: «Баюшки-баю».
Хоть во сне забуду горе,И в твоём глубоком взореПотеряюсь хоть на час.Друг желанный, ангел милый,День безумный и унылыйОзари мерцаньем глаз.
«Разве все язвы и шрамы…»
Разве все язвы и шрамыМстительно мы понесёмВ эту обитель, куда мыВ смертный наш час отойдём?
«Создал Я мир для тебя ли? –Злобного спросит Отец. –Этой блистающей далиТы ли положишь конец?
Все колебанья эфираЯ из Себя излучил.Даром все радости мираТы от Меня получил.
Гневною речью порочишьТы утомительный путь.Иль, как ребёнок, ты хочешьСладкое только слизнуть?
Если уж так тебе надо,Сам ты свой мир созидай, –Без раскалённого адаБлагоухающий рай.
В нём ты завоешь от скуки,Вызов ты бросишь судьбе,И недоступные мукиСтанут желанны тебе.
Но не творец ты, игроюМиродержавной рождён,Я же тебе не откроюТайны пространств и времён».
«Ни презирать, ни ненавидеть…»
Ни презирать, ни ненавидетьЯ не учился никогда.И не могла меня обидетьНичья надменность иль вражда.
Но я, как унтер Пришибеев,Любя значенье точных слов,Зову злодеями злодеевИ подлецами подлецов.
А если мелочь попадётся,Что отшлифована толпой,Одна мне радость остаётся, –Назвать клопом или клопой.
«Привыкли говорить мы „дома“…»
Привыкли говорить мы «дома»,Но вспомним разные дома,Где жили мы. Как нам знакомаВся эта злая кутерьма!
И города всегда мы ищем:Переменяя города,Подобны мы скитальцам нищим,Везде блуждающим всегда.
Мы требуем от жизни места,И получаем мы местаСкромней куриного насеста;Всегда удел наш – нищета.
«Целуя руку баронессы…»
Целуя руку баронессы,Тот поцелуй я вспоминал,С которым я во время мессыК устам распятие прижал.
Мне Эльза тихо говорила:«Благодарю, мой милый паж!Весь грех мой я тебе открыла,Меня врагам ты не предашь». –
«О госпожа, твой грех мне ведом,Но и в грехе невинна ты.Истомлена жестоким бредом,Ты мне доверила мечты.
Я погашу врага угрозы,Я затворю его уста,И расцветут живые розыБлагоуханного куста.
Всё совершится неизбежно,И ты супругом назовёшьТого, кого ты любишь нежно,Кому ты душу отдаёшь!»
«Мечта стоять пред милой дамой…»
Мечта стоять пред милой дамойВладеет отроком-пажом,Но двери заперты упрямо, –Там госпожа с духовником.
В каких проступках покаяньеОна смиренно принесла?Иль только слушать назиданьеОна прелата призвала?
Иль, мужа своего ревнуя,Благого утешенья ждёт?Иль совещается, какуюВ обитель жертву принесёт?
Или?.. Потупившись ревниво,Стоит влюблённый паж, дрожа,Но вот выходит торопливоМонах, не глядя на пажа.
Его лицо всё так же бледно.Стремится к Господу аскет,В молитве страстной и победнойДавно отвергнувший весь свет.
О нет, любовью здесь не пахнет!Ревнивым, милый паж, не будь:В дыхании молитвы чахнетДавно монашеская грудь.
Паж веселеет, входит смело.Графиня милая одна.Она работает умелоНад вышиваньем полотна.
Он Эльзу к поцелую нудит.«Мальчишка дерзкий, не балуй!»И паж трепещет, – что же будет,Удар хлыста иль поцелуй?
Нет, ничего, она смеётся,И как пажу не покраснеть!«Тебе никак не удаётсяТвоею Эльзой овладеть!
Какую задал мне заботу –Тебя искусству ласк учить!Что ж, граф уехал на охоту, –Уж научу я, так и быть!»
Она мальчишку раздевает,Нагая перед ним легла,И терпеливо обучаетВесёлым тайнам ремесла.
«Последуешь последней моде…»
