Федор Сологуб - Том 7. Изборник. Рукописные книги
«Анюте шестнадцатый год…»
Анюте шестнадцатый год.Она, словно роза, цветёт,И цвет её щёчек румян,Но к юношам очень сурова, И молвить ей слова Не смеет Лукьян.
Но знойное лето приходит,И в рощу Анюту уводитДалёко от милых полянКрасавец весёлый и страстный, Избранник прекрасной, Всё тот же Лукьян.
С Анюты платочек снимаетИ белую грудь обнажает,Где стрелы любви и колчан.Теперь уже он не робеет, Ласкать её смеет Счастливый Лукьян.
«Матрос Джон Смит совсем не рад…»
Матрос Джон Смит совсем не рад,Хоть и приехал он в Капштадт.
«Матрос, матрос, в далёком портеТы почему сидишь на чёрте?» –
«Письмо, я думал, получу,И от восторга закучу.
Письмо о том, как всходит тесто,Должна была прислать невеста.
Но мне в Капштадте нет письма,И на душе ночная тьма.
На что мне бочки алкоголя,Коль нет известий из Бристоля». –
«Но всё ж на берег ты сойдёшь?» –«Невесел будет мой кутёж». –
«На что тебе о тесте справки?Иль ты – хозяин хлебной лавки?» –
«О том была с невестой речь,Что пудинг в тесто то запечь,
И год хранить его в подвале,Чтоб мы на свадьбе пировали.
Но кто ж мне даст теперь ответ,Готово тесто или нет,
И в тесте пудинг иль без теста,И что же думает невеста?»
В. В. Смиренскому
Какое б ни было правительствоИ что б ни говорил закон,Твоё мы ведаем властительство,О светозарный Аполлон.
Пускай мы жизнью закопычены, –Уносит в вышину Пегас.Нектары, словно мёды сычены,В избытке дарит нам Парнас.
Что нам житейские волненияИ грохот неумолчных битв.Мы рождены для вдохновения,И для стихов, и для молитв.
«Всё новое на старый лад…»
Всё новое на старый лад:У современного поэтаВ метафорический нарядРечь стихотворная одета.
Но мне другие – не пример,И мой устав – простой и строгий.Мой стих – мальчишка-пионер,Легко одетый, голоногий.
Наташе Медведевой
Весна пленительная ваша, – Вернее, тёпленький апрель, – Напоминает мне, Наташа, Стихи Поэта про Адель: «Играй, Адель, Не знай печали! Хариты, Лель Тебя венчали, И колыбель Твою качали!»
Венка Адели не стряхнёте Вы с головы, – в нём много сил: Подумайте, ведь вы живёте В том доме, где сам Пушкин жил!
На эллинские ваши глазки Здесь царскосельский веет хмель. В них будущего все завязки, – Какую ж изберёте цель?
Хоть можно пошалить немножко, – Какой без шалостей Эдем, – Но всё ж не прыгайте в окошко Ни для чего и ни за чем.
Недаром Пушкин настороже Там на скамеечке сидит, – Хоть призадумался, а всё же Всех нас он видит и следит,«Добру и злу внимая равнодушно,Не ведая ни жалости, ни гнева».
«Что дальше, всё чудесней…»
Что дальше, всё чудеснейЦветёт наш мир земнойВ лесу лесною песней,И в поле – полевой.
Земля не оскудела,Кропя росою прах,И творческое делоСвершается в веках,
И песня льётся сноваНа весь земной простор.До неба голубогоВосходит звучный хор.
«На пламенных крыльях стремлений…»
На пламенных крыльях стремленийОпять ты ко мне прилетел,Полночный, таинственный гений,Земной озаривший удел.
Не знаю, какому началуТы служишь, добру или злу,Слагаешь ли гимны Ваалу,Иль кроткой Марии хвалу.
Со мной ты вовек не лукавил,И речь твоя вечно проста,И ты предо мною поставилНепонятый образ Христа.
Всегда ты правдив, мой вожатый,Но, тайну святую храня,Не скажешь ты мне, кто Распятый,Не скажешь ты мне, кто же Я!
«Жилец неведомой планеты…»
Жилец неведомой планетыНедавно у меня гостил,Усвоил наши все приметы,Любезен был и очень мил.
Порой он странно содрогался,Взглянувши на земных людей,И тёмный пламень зажигалсяВо глубине его очей.
Не любопытство и не злоба,Иное что-то было в нём,Когда мы пробирались обаВ смятеньи нашем городском.
И вот упорным размышленьемЯ тайну гостя разгадал:На нас смотрел он с отвращеньемИ нас невольно презирал.
Меня зовёт к себе он в гости,Но как-то страшно мне порой,Что я отраву здешней злостиПеренесу туда с собой.
«Всё невинно в Божьем мире…»
Всё невинно в Божьем мире,Нет стыда, и нет греха.Божья благость в каждой лире,В каждом трепете стиха,
И в улыбках, и в лобзаньях,И в кровавом буйстве мук,И в полуночных свиданьях,И в томлениях разлук.
Тот, кто знает ярость моря,Ценит сладостный покой.Только тот, кто ведал горе,Стоит радости земной.
Смертный! Страстной полнотоюКаждый день свой оживляй,Не склоняйся пред судьбою,Наслаждайся и страдай.
«Эллиптической орбитой…»
Эллиптической орбитойМчится вёрткая земляВсё дорогой неизбитой,Вечно в новые поля.
Солнце в фокусе сияет,Но другой же фокус есть,Чем он землю соблазняет,Что он здесь заставил цвесть.
Сокровенное светило.Ты незримо для очей,И в просторах ты укрылоБлеск неведомых лучей.
К солнцу голову подъемлетОт земли гелиотроп,И тревожным слухом внемлетКоней Феба тяжкий топ.
Но мечты к Иному правитВестник тайны, асфодель.Сердцу верному он ставитСредь миров иную цель.
«Слепит глаза Дракон жестокий…»
Слепит глаза Дракон жестокий,Лиловая клубится тьма.Весь этот мир, такой широкий, –Одна обширная тюрьма.
Бесстрастный свод бытописаний,Мечтаний радужных приютИ строй научных созерцанийВсегда оковы нам куют.
Безвыходна тюрьма строений,В ней всем начертаны пути,И в области своих стремленийНе удается нам уйти.
Под пыльною тюрьмой одеждыХиреет тело, стынет кровь,И увядают все надежды.К покорству душу приготовь.
Под бренною тюрьмою телаТомится пленная душа.Она в бессильи охладела,Освободиться не спеша.
Но будет свергнут Змий жестокий,Сожжётся новым Солнцем тьма,И станет этот мир широкийСвободный дом, а не тюрьма.
«Вот подумай и пойми…»
Вот подумай и пойми:В мире ты живёшь с людьми, –Словно в лесе, в тёмном лесе,Где напихан бес на бесе, –Зверь с такими же зверьми.
Вот и дом тебе построен.Он уютен и спокоен,И живёшь ты в нём с людьми,Но таятся за дверьмиХари, годные для боен.
Человек иль злобный бесВ душу, как в карман, залез,Наплевал там и нагадил,Всё испортил, всё разладилИ, хихикая, исчез.
Смрадно скучившись у двери,Над тобой хохочут звери:«Дождался, дурак, чудес?Эти чище, чем с небес,И даются всем по вере». –
«Дурачок, ты всем нам верь, –Шепчет самый гнусный зверь, –Хоть блевотину на блюдеПоднесут с поклоном люди,Ешь и зубы им не щерь».
«Побеждает тот, кто зол…»
