Николай Заболоцкий - Не позволяй душе лениться: стихотворения и поэмы

1956

133—142. Последняя любовь

1

Чертополох

Принесли букет чертополохаИ на стол поставили, и вотПредо мной пожар, и суматоха,И огней багровый хоровод.Эти звезды с острыми концами,Эти брызги северной зариИ гремят и стонут бубенцами,Фонарями вспыхнув изнутри.Это тоже образ мирозданья,Организм, сплетенный из лучей,Битвы неоконченной пыланье,Полыханье поднятых мечей.Это башня ярости и славы,Где к копью приставлено копье,Где пучки цветов, кровавоглавы,Прямо в сердце врезаны мое.Снилась мне высокая темницаИ решетка, черная, как ночь,За решеткой – сказочная птица,Та, которой некому помочь.Но и я живу, как видно, плохо,Ибо я помочь не в силах ей.И встает стена чертополохаМежду мной и радостью моей.И простерся шип клинообразныйВ грудь мою, и уж в последний разСветит мне печальный и прекрасныйВзор ее неугасимых глаз.

1956

2

Морская прогулка

На сверкающем глиссере беломМы заехали в каменный грот,И скала опрокинутым теломЗаслонила от нас небосвод.Здесь, в подземном мерцающем зале,Над лагуной прозрачной воды,Мы и сами прозрачными стали,Как фигурки из тонкой слюды.И в большой кристаллической чаше,С удивлением глядя на нас,Отраженья неясные нашиЗасияли мильонами глаз.Словно вырвавшись вдруг из пучины,Стаи девушек с рыбьим хвостомИ подобные крабам мужчиныОцепили наш глиссер кругом.Под великой одеждою моря,Подражая движеньям людей,Целый мир ликованья и горяЖил диковинной жизнью своей.Что-то там и рвалось, и кипело,И сплеталось, и снова рвалось,И скалы опрокинутой телоПробивало над нами насквозь.Но водитель нажал на педали,И опять мы, как будто во сне,Полетели из мира печалиНа высокой и легкой волне.

Солнце в самом зените пылало,Пена скал заливала корму,И Таврида из моря вставала,Приближаясь к лицу твоему.

1956

3

Признание

Зацелована, околдована,С ветром в поле когда-то обвенчана,Вся ты словно в оковы закована,Драгоценная моя женщина!

Не веселая, не печальная,Словно с темного неба сошедшая,Ты и песнь моя обручальная,И звезда моя сумасшедшая.

Я склонюсь над твоими коленями,Обниму их с неистовой силою,И слезами и стихотвореньямиОбожгу тебя, горькую, милую.

Отвори мне лицо полуночное,Дай войти в эти очи тяжелые,В эти черные брови восточные,В эти руки твои полуголые.

Что прибавится – не убавится,Что не сбудется – позабудется...Отчего же ты плачешь, красавица?Или это мне только чудится?

1957

4

Последняя любовь

Задрожала машина и стала,Двое вышли в вечерний простор,И на руль опустился усталоИстомленный работой шофер.Вдалеке через стекла кабиныТрепетали созвездья огней,Пожилой пассажир у куртиныЗадержался с подругой своей.И водитель сквозь сонные векиВдруг заметил два странных лица,Обращенных друг к другу навекиИ забывших себя до конца.Два туманные легкие светаИсходили из них, и вокругКрасота уходящего летаОбнимала их сотнями рук.Были тут огнеликие канны,Как стаканы с кровавым вином,И седых аквилегий султаны,И ромашки в венце золотом.В неизбежном предчувствии горя,В ожиданье осенних минут,Кратковременной радости мореОкружало любовников тут.И они, наклоняясь друг к другу,Бесприютные дети ночей,Молча шли по цветочному кругуВ электрическом блеске лучей.А машина во мраке стояла,И мотор трепетал тяжело,И шофер улыбался устало,Опуская в кабине стекло.Он-то знал, что кончается лето,Что подходят ненастные дни,Что давно уж их песенка спета, —То, что, к счастью, не знали они.

1957

5

Голос в телефоне

Раньше был он звонкий, точно птица,Как родник, струился и звенел,Точно весь в сиянии излитьсяПо стальному проводу хотел.

А потом, как дальнее рыданье,Как прощанье с радостью души,Стал звучать он, полный покаяньяИ пропал в неведомой глуши.

Сгинул он в каком-то диком поле,Беспощадной вьюгой занесен...И кричит душа моя от боли,И молчит мой черный телефон.

1957

6

Клялась ты – до гробаБыть милой моей.Опомнившись, обаМы стали умней.

Опомнившись, обаМы поняли вдруг,Что счастья до гробаНе будет, мой друг.

Колеблется лебедьНа пламени вод.Однако к земле ведьИ он уплывет.

И вновь одинокоЗаблещет вода,И глянет ей в окоНочная звезда.

1957

7

Посредине панелиЯ заметил у ногВ лепестках акварелиПолумертвый цветок.Он лежал без движеньяВ белом сумраке дня,Как твое отраженьеНа душе у меня.

1957

8

Можжевеловый куст

Я увидел во сне можжевеловый куст,Я услышал вдали металлический хруст,Аметистовых ягод услышал я звон,И во сне, в тишине, мне понравился он.

Я почуял сквозь сон легкий запах смолы.Отогнув невысокие эти стволы,Я заметил во мраке древесных ветвейЧуть живое подобье улыбки твоей.

Можжевеловый куст, можжевеловый куст,Остывающий лепет изменчивых уст,Легкий лепет, едва отдающий смолой,Проколовший меня смертоносной иглой!

В золотых небесах за окошком моимОблака проплывают одно за другим,Облетевший мой садик безжизнен и пуст...Да простит тебя Бог, можжевеловый куст!

1957

9

Встреча

И лицо с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавевшая дверь, – улыбнулось...

Как открывается заржавевшая дверь,С трудом, с усилием, – забыв о том, что было,Она, моя нежданная, теперьСвое лицо навстречу мне открыла.И хлынул свет – не свет, но целый снопЖивых лучей, – не сноп, но целый ворохВесны и радости, и вечный мизантроп,Смешался я... И в наших разговорах,В улыбках, в восклицаньях, – впрочем, нет,Не в них совсем, но где-то там, за ними,

Теперь горел неугасимый свет,Овладевая мыслями моими.Открыв окно, мы посмотрели в сад,И мотыльки бесчисленные сдуру,Как многоцветный легкий водопад,К блестящему помчались абажуру.Один из них уселся на плечо,Он был прозрачен, трепетен и розов.Моих вопросов не было еще,Да и не нужно было их – вопросов.

1957

10

Старость

Простые, тихие, седые,Он с палкой, с зонтиком она, —Они на листья золотыеГлядят, гуляя дотемна.

Их речь уже немногословна,Без слов понятен каждый взгляд,Но души их светло и ровноОб очень многом говорят.

В неясной мгле существованьяБыл неприметен их удел,И животворный свет страданьяНад ними медленно горел.

Изнемогая, как калеки,Под гнетом слабостей своих,В одно единое навекиСлились живые души их.

И знанья малая частицаОткрылась им на склоне лет,Что счастье наше – лишь зарница,Лишь отдаленный слабый свет.

Оно так редко нам мелькает,Такого требует труда!Оно так быстро потухаетИ исчезает навсегда!

Как ни лелей его в ладоняхИ как к груди ни прижимай, —Дитя зари, на светлых коняхОно умчится в дальний край!

Простые, тихие, седые,Он с палкой, с зонтиком она, —Они на листья золотыеГлядят, гуляя дотемна.

Теперь уж им, наверно, легче,Теперь всё страшное ушло,И только души их, как свечи,Струят последнее тепло.

1956

143. Противостояние Марса

Подобный огненному зверю,Глядишь на землю ты мою,Но я ни в чем тебе не верюИ славословий не пою.Звезда зловещая! Во мракеПечальных лет моей страныТы в небесах чертила знакиСтраданья, крови и войны.Когда над крышами селенийТы открывала сонный глаз,Какая боль предположенийВсегда охватывала нас!И был он в руку – сон зловещий:Война с ружьем наперевесВ селеньях жгла дома и вещиИ угоняла семьи в лес.Был бой и гром, и дождь и слякоть,Печаль скитаний и разлук,И уставало сердце плакатьОт нестерпимых этих мук.И над безжизненной пустынейПодняв ресницы в поздний час,Кровавый Марс из бездны синейСмотрел внимательно на нас.И тень сознательности злобнойКривила смутные черты,Как будто дух звероподобныйСмотрел на землю с высоты.Тот дух, что выстроил каналыДля неизвестных нам судовИ стекловидные вокзалыСредь марсианских городов.Дух, полный разума и воли,Лишенный сердца и души,Кто о чужой не страждет боли,Кому все средства хороши.Но знаю я, что есть на светеПланета малая одна,Где из столетия в столетьеЖивут иные племена.И там есть муки и печали,И там есть пища для страстей,Но люди там не утерялиДуши естественной своей.Там золотые волны светаПлывут сквозь сумрак бытия,И эта малая планета —Земля злосчастная моя.

1956