Николай Заболоцкий - Заболоцкий Николай. Стихи

Заболоцкий Николай. Стихи

«И куколку я видел, и она…»

И куколку я видел, и онаЛежала в яслях золота литогоВокруг произрастали семенаПосаженные старцем из ТамбоваБыла та куколка таинственно бледнаБыть может не вполне была здорова

МОСКВА

Не приютом, не причалом,Не оплотом старине,Этот город стал началомЖизни, созданной вчерне.

Сколько дедовских преданий,Пропитавших нас насквозь,У ворот высотных зданийНавсегда оборвалось!

Сколько старых колоколенРазлетелось на кирпич,Хоть подчас и богомоленИменитый был москвич!

Помню, как, звериный норовСпрятав в бороду едва,В полутьму своих соборовШла торговая Москва.

Как, пред Господом исплакан,Пел смиренный иерей,Как трубил архидиаконБлагоденствие царей.

Полагалось тут, хоть тресни,Строить куры старине,Только люди с Красной ПресниОставались в стороне.

В кутерьме своих домишек,В суете своих невзгодСил нетронутых излишекТрудно сдерживал народ.

Не крестилась, не молилась,Не растила черева —Бочкой с порохом дымиласьПравославная Москва!

Час настал — взметнулся порохНа громадах баррикад,Разметал толпу в соборахИ построил новый град.

Из деревни несуразной,Где ревел архистратиг,Новый мир звездообразныйЧудодейственно возник.

Город Университета,Стадиона и Кремля,Он простерся на полсвета,Облаками шевеля.

Начинаясь с дальних далей,По холмам Москвы-рекиПротянулись магистралейЛучевидные клинки.

Это люди или богиРассыпают серебро,Пролетая сквозь чертогиРадиального метро?

Выйди в полдень на ВолхонкуИли утром на Арбат —Засосет тебя в воронкуЧеловечий водопад.

Упирается столицаГоловою в небосвод,И в Москву-реку глядится,И себя не узнаёт.

О неизданных стихах Николая Заболоцкого

В домашнем архиве Н. А. Заболоцкого сохранилась подборка поздних стихотворений, содержащая материалы, до сих пор остававшиеся вне поля зрения публикаторов наследия поэта. Это 11 машинописных листов, соединенных скрепкой; здесь аккуратно перепечатаны 8 стихотворений, 6 из которых хорошо известны; под текстами проставлены даты. Состав подборки таков: «Генеральская дача» (1958; л. 1–2); «Железная старуха» (1958; л. 3); «Во многом знании немалая печаль…» (1957; л. 4); «Тбилиси» ([1958]; л. 5); «Медленно земля поворотилась…» ([1957]; л. 6); «И куколку я видел, и она…» ([1957?]; л. 7); «После работы» (1958; л. 8); «Москва» (1958; л. 9 — 11).

Тексты всех этих стихотворений поэт оставил вне основного корпуса своих сочинений, узаконенного Литературным завещанием (6 октября 1958 года). Два из них — незавершенный набросок «И куколку я видел, и она…» и «Москва» — предлагаются читателю впервые.

Набросок «И куколку я видел, и она…» датирован приблизительно: «Примерно 1957». Он перепечатан поэтом без пунктуационных знаков (лишь в первом стихе присутствует запятая, акцентирующая перенос-анжамбеман). Текст обладает известной степенью завершенности; он свидетельствует о возвращении к натурфилософской линии начала 1930-х годов, к поэтическому воплощению мира «тонких капсул» и «блаженного младенчества» насекомых и растений. «Старец из Тамбова» — Иван Владимирович Мичурин (1885–1935), образ которого присутствует во всех редакциях стихотворения «Венчание плодами» (1932 — [1948]). Художественная самодостаточность при очевидной незаконченности (и, заметим в скобках, присутствие слова куколка — правда, в разных формах и в разных значениях) роднит публикуемый отрывок с пушкинским текстом «Царь увидел пред собою…» 1833 года. Если будет уместна метафора, это тексты-куколки, в которых, возможно, теплится жизнь будущей бабочки — стихотворения или сказки (известно, что пушкинский набросок связан с работой над «Сказкой о золотом петушке»). Заслуживает внимания и неожиданный иронический контекст для романтического клише «таинственная бледность».

Соседство «Москвы» и «Тбилиси» в составе подборки, возможно, указывает на обстоятельства, вызвавшие к жизни оба стихотворения: в марте 1958 года в Москве проходила декада грузинского искусства и литературы. Вероятно, работа над стихотворением о Москве предшествовала созданию перекликающегося с ним стихотворения «Подмосковные рощи», которое Заболоцкий включил в итоговое собрание своих поэтических сочинений. Хореическую «Москву» и написанное четырехстопным ямбом стихотворение о природе Подмосковья роднит своеобразное серьезно-ироническое отношение к истории, хорошо знакомое читателям Заболоцкого по циклу стихотворений (иногда называемому «поэмой») о Рубруке.

Еще один материал, обнаруженный среди бумаг поэта, также заслуживает публикации — хоть и с некоторыми оговорками.

Пять листов машинописного формата соединены скрепкой; на первом, титульном, напечатано: «Реквием Моцарта. Текст». Листы 2–5 заполнены в два столбца: слева от руки синими чернилами переписан — с неточностями — латинский текст траурной католической мессы (двенадцатичастный вариант); справа — машинописный перевод.

О происхождении этого документа ничего не известно.

Перевод явно предназначен для живого исполнения — для пения, а не для публикации. Текст намеренно архаизован и хранит следы памяти о тексте православной заупокойной службы. Вместе с тем перевод близок к эквиритмическому, с сохранением порядка чередования ударных и безударных слогов и, по возможности, словоразделов. Некоторые слова и сочетания букв в правом и в левом столбиках подчеркнуты, что свидетельствует о целенаправленных поисках фонических эквивалентов.

Текст мессы переводился и неоднократно публиковался при переизданиях клавиров «Реквиемов» Моцарта, Верди и Берлиоза; наряду с анонимными известны переводы О. Г. Шершеневича (Одесса, 1884), А. Н. Майкова и А. А. Фета (СПб., 1870 и 1890 соответственно). Ни с одним из известных вариантов машинопись из архива Заболоцкого не совпадает. Вполне вероятным представляется, что это — неизвестная работа Заболоцкого-переводчика, сделанная по просьбе или по заказу кого-то из знакомых музыкантов, наподобие «Песен Шуберта», переведенных в 1946 году по инициативе Марии Вениаминовны Юдиной, которая считала Заболоцкого «колоссальным литургическим поэтом» (Юдина М. В. Лучи божественной любви. М. — СПб, 1999, стр. 181).

Сомнения в принадлежности перевода Заболоцкому остаются, но сам факт его присутствия среди бумаг поэта создает новый контекст для таких стихотворений, как «Прощание с друзьями» и «Воспоминание» 1952 года, с их высокой траурной тональностью.

Благодарю Антона Кюналя (Таллин) за консультации по истории переводов и традиции исполнения «Реквиема» на русском языке, а также за сверку латинского текста мессы.

РЕКВИЕМ МОЦАРТА

Текст

Requiem aeternam dona eis, Domine,et lux perpetua luceat eis.Te decet hymnus, Deus, in Sion etTibi reddetur votum in Jerusalem;Exaudi orationem meam ad te omnisCaro veniet, Kyrie eleison, Christe.

Вечный покой даруй им, Господи,и свет непрестанный да светит им.Тебе подобает песнь в Сионе иТебе воздается обет в Иерусалиме.Услышь моление мое, к Тебе придетвсякая плоть, Господи помилуй, Христе!

Dies irae, dies illaSolvet saeclum in favilla,Teste David cum Sibylla.Quantus tremor est futurus,Quando Judex est venturus,Cuncta stricte discussurus.

Гнева день тот жестокийпотрясет весь мир глубокопо свидетельству пророка.Будет страх и трепет многий,как Судья приидет строгий,поразит сердца тревогой.

Tuba mirum spargens sonumPer sepulcra regionum,Coget omnes ante thronum.Mors stupebit et natura,Cum resurget creatura,Judicanti responsura.Liber scriptus proferetur,In quo totum continetur,Unde mundus judicetur.Judex ergo cum sedebit,Quidquid latet apparebit,Nil inultum remanebit.Quid sum miser tunc dicturus?Quem patronum rogaturus,Cum vix justus sit securus?

Возгремит труба большая,все могилы оглашая,мертвецов на суд сзывая.Вся природа и сама смерть оцепенеет,когда восстанет вся тварь,чтобы давать ответ Судии.Принесен будет свиток,в котором написано всё,в чем мир должен дать ответ.Когда воссядет Судия,всё, что скрыто, откроетсяи ничто не останется без наказания.Что сказать могу решиться,Чем я в силах защититься,Коль и праведник страшится?

Rex tremendae majestatis,Qui salvandos salvas gratis,Salva me, fons pietatis.

Царь ужасающего величья,ты легко спасаешь всякого избранника,спаси и меня, источник милости!

Recordare, Jesu pieQuod sum causa tuae viae,Ne me perdas illa die.Quaerens me sedisti lassus,Redemisti crucem passus;Tantus labor non sit cassus.Juste judex ultionis,Donum fac remissionisAnte diem rationis.Ingemisco tanquam reus,Culpa rubet vultus meus;Supplicanti parce, Deus!Qui Mariam absolvisti,Et latronem exaudisti,Mihi quoque spem dedisti.Preces meae non sum dignae,Sed tu, bonus, fac benigne,Ne perenni cremer igne.Inter oves locum praesta,Et ab haedis me sequestra,Statuens in parte dextra.

Помяни, благий Иисусе,что ради меня сошел Ты на землюи не погуби меня в тот день.Ища меня, Ты нес труды и томленье,Ты искупил меня, претерпев распятие,да не погибнут напрасно те муки!О праведный Судия-мститель,даруй мне утешениераньше судного дня!Как преступник, я рыдаю,от стыда огнем пылаю,пощади меня, взываю!Ты, Марию оправдавший,на кресте злодею внявший,тем и мне надежду давший!Недостойные моленьяты прими, дай снисхожденье,да избавлюсь от мученья!Я к овцам твоим пристану,отдели меня от козлищи поставь меня направо.

Confutatis maledictis,Flammis acribus addictis,Voca me cum benedictis.Oro supplex et acclinis,Cor contritum quasi cinis,Gere curam mei finis.

Разразивши осужденных,страшным пламенем сожженных,призови мя средь блаженных!Умоляю униженносердцем, в пепел обращенным,пусть умру непостыженным!

Lacrimosa dies illa,Qua resurget ex favillaJudicandus Homo reus.Huic ergo parce, Deus,Pie Jesu Domine,Dona eis requiem.

Сколь плачевно то мгновенье,встанет вновь из гроба тленье,на суд Господа творенье.Боже, дай ему прощенье,Иисусе преблагой,вечный дай ему покой!

Domine Jesu Christe, Rex gloriae,Libera animas omnium fidelium defunctorumDe poenis inferni et de profundo lacu.Libera eas de ore leonis,Ne absorbeat eas tartarus,Ne candant in obscurum:Sed signifer sanctus MichaelRepraesentet eas in lucem sanctam,Quam olim Abrahae promisisti,Et semini ejus.

Господи Иисусе Христе, царю славы!Избави души всех почившихот мук ада и от глубокойпропасти. Избавь их от уст львиных,да не поглотит их бездна, да непадут во мрак! Но пусть знаменосецсвятой Михаил сопроводитих к свету вечному,который Ты древле обещал Авраамуи семени его.

Возношение даров