Юрий Кублановский - В световом году: стихотворения

В МАРТЕ 1965 ГОДА

Еще стволы морозцем лачилов лжебелокаменнодвуликой,а уж капель грачей дурачилаи отливала голубикой.По площадям блестели отмели,еще не кончились занятья,еще дельцы сердец не отнялиу храмин и хором Зарядья.

Лишь за зубцами в дымке рисовойподложно золотили главыи в отруби Никите Лысомуне смели подмешать отравы,дозволив корешу опальномув удушливом хлеву эпохипотыкаться по-погребальномув последние живые крохи.

Бывали утренники с просинью,видениями, сильным жаром.И перепутав с поздней осеньювесну, священную недаром,вдруг залегала в гололедицуна два десятилетья в спячкустрана, что старая медведица,заспать смертельную болячку.

…А под Москвой за речкой снежноюи пыжиковым перелескомуже навстречу неизбежномуглаза горели карьим блеском.Ты не была еще единственной,но начинало так казаться.Пустот души твоей таинственнойеще никто не смел касаться.

АРХАНГЕЛЬСКОЕ

В.А.

Плашки листьев вморожены в лед,чей разлив бесприданницы-ивыперейти не решаются вброд,наклоняя покорные гривы.

Пробивались лучи из оконк бледногубым голубкам Ротари:куртизанки ли видели сон,или фрейлины в жмурки играли

— но пугала своей белизнойманекенная грудь у корсажа,чей атлас отливал голубойчернотой, как холодная сажа.

И косынок щекочущий газобегал обнаженные плечи…Ничего не осталось у нас,кроме щиплющей влаги у глаз,кроме отзвуков собственной речи.

Знать, само провидение, рокв перекошенных тапках с тесьмоюпредназначили этот чертогдля прощальной размолвки с тобою.

«Для московских ребят заготовлена властью присяга…»

Памяти Александра Сопровского

Для московских ребят заготовлена властью присяга,да не знает никто — где припрятана эта бумага.Но недаром в испуге тетради разбухли, тонки,и ночных папиросок в квартирах снуют колонки.        В глубине этажей                                     натянулись упругие сети,потому шепотком окликаем подруг на рассвете,погорельцами бродим тишком по арбатской золе,и пустые бутылки, что кегли, гремят на столе.        У московских ребят                                     прилетевшие с севера книгии покрытая патиной соль соловецкой вериги,а крещенные в тридцать — повесили крестик на грудь.Так давайте скорей собираться в таинственный путь.

Полно, братья, ходить нам в товарищах и невидимках.Шлюзы крошевом льда переполнены в матушках Химках.Побежала по соснам зазывная серая рябь,и вороний галдеж подбивает ограбленных: грабь.Никого на шоссе, кольцевых завихрениях… илисорвались с перекрестков последние автомобили.Копи, прииски свалок, распадки бесхозных дворови — миров.У пяти пристанейукрепляются прочные снасти,чтобы в их полотне трепетало упрямо ненастье,чтобы в трюмах столицы, не жалуясь на тесноту,уносилась душа                           по блаженным волнам                                                                  в пустоту.

«Признаёшь ли, Отечество, сына…»

Признаёшь ли, Отечество, сынапосле всех годовщин?Затянула лицо паутина,задубев на морозе, морщин.И Блаженный сквозь снежную осыпьв персиянских тюрбанах своихна откосе,словно славное воинство, тих.

Человеките и те, и поди разреши:где иовы-калеки,где осклабленные алкаши,вновь родных подворотенотстоявшие каждую пядь.Нам со дна преисподнейс четверенек неловко вставать.

…Расставаясь с Украйной,пошатнулся рукастый репей,сей дозорный бескрайнихотложившихся волн и степей.Родовую землицуу каких пепелищных огней,аки хищную птицу,нам отпаивать кровью своей?

КРЫМ

(по памяти)

…Там фосфоресцирует космос открытыйи с ним породненный прибой басовитый.

Под ситцем, готовым ожог холодить,разлучниц тела не успели остыть.

Лабает с братвой безымянной джазбандынебритый пахан на свету танцверанды,

то голову в плечи, то весь напоказ,всю утварь ударных задействовав враз.

Зловеще, щемяще, таинственно, чуднос иудиным цветом сошлись обоюдно

колючие розы в сплетенье срамном,не ведая тоже, что будет потом.

ОСЕНЬ В СКИФИИ

…Где Овидий, завидев, спешит из сторожки,лавровишней венчанный бедняк,          для кормежкиблудных пляжных собак,наклоняя повинно плешивое темя,словно тем признаваясь легко,что и в старческой темени скудное семяищет, где глубоко,

кто-то выпотрошил содержимое грозныхприсмиревших валов:с перламутром толченым ракушечник слезныйвместе ждут холодов.

Сколько нежности в том, что уже потерялоправо быть на виду,испарилось, пропалов баснословном году!

…Словно рядом стрекочет размытая лента,уходя в пустоту,

          и латентнов темноте на светувижу пригоршни позеленевшей монеты,тот кувшин, что распили вдвоем…          Драгоценная, где ты?И Боспорского царства поделки — браслетывсё ль тусклы на запястье твоем?

К ПРОСЛАВЛЕНЬЮ АЛУПКИ

…Магнолий сливочных пудовые цветы;гулка кремнистая дорога.Но если в сторону — цепляются кустыи колют лядвия поэта-полубога.Замри и вслушайся!Он утром здесь бежалв купальню с полосатым тентом.Ведь педантичный граф не зря его считалбездельником и диссидентом.

Увы, от страсти нет надежных панацей.И рококо Парни скрутило все карнизы,когда колонны войск приветствовал Лицейи граф ушел на фронт с благословенья Лизы.…Когда ж с победою отважный генералдомой вернулся невредимо,счастливый Государь его к себе призвали сделал богдыханом Крыма.

Громоздкий Аю-Даг и был покрыт леском,но рядом две скалы и ласточкины саклихозяин покорил стремительным броскоми выстроил дворец, как задники в спектакле.По склонам выжженным затеял виноград,стал экономить снег, а то была утечка.И превратился Крым в роскошный вертоградиз захолустного местечка.

Но знают школьники, что значит саранчав судьбе великого поэта.Миледи, к завтраку ворвавшись сгоряча,потупилась из-под берета.Невозмутим на вид, но втуне зол как черт,наместник замолчал, хотел задать вопросец,да призадумался…                                 Ты жалок, полулорд,полутатарщина и полный рогоносец!

— Купеческий корабль из греческих сторон! —торжественно оповещают.С подзорною трубой скорее на балкони видим: парус убираютв жемчужном далеке.                                    Обрадован паяц,велит свистать наверх, дает прислуге взбучку.Купальня издали похожа на матрац.И гений в суете графине стиснул ручку.

Совсем немногое осталось досказать:графиня родила — тому виной Раевский.Естественно, скандал не удалось замять,о нем судачили Мясницкая и Невский.…В Одессе, где каштан весною свечи льети мальчик по нужде сейчас зашел за кустик,поставлен памятник.                                     А Пушкин в свой чередневдалеке имеет бюстик.

И мы гуляли там! И ты была со мной!И обезьяний крик библейского павлинавнезапно в сумерки раздался за стенойнепроницаемой жасмина.Сквозь вереницу дней несет моя рука— никто твоей любви небесной не достоин —прощальный поцелуй, подобье мотылька.Не правда ль, ты одна… ты плачешь… я спокоен.

ДОЖДЬ В КАСТИЛИИ