Александр Перфильев - Стихи
«Треплет ветер осенний с деревьев одежду последнюю…»
В.А.М.
Треплет ветер осенний с деревьев одежду последнюю.Как стеклянный колпак, придушила небесная твердь.Мне сегодня казалось, что в церкви, за ранней обеднеюОтпевали какую-то близкую смерть.
За далеких и близких, больных, разлученных с любимымиПред вратами священник смирял изможденную плоть.А в дали за престолом, окутан кадильными дымамиНад Причастною Чашей склонялся Господь.
И Один только ведал, что страждущим нет исцеления,А плененных судьбою, забывших к любимому путь,Никакою молитвой, ни пеньем, ни дымом куренияНикому, никогда не вернуть.
Колыбельная песенка
Бусинки яркие ангельской выточкиВ темных небесных шелкахБоженька держит на тоненькой ниточкеВ ласковых, теплых руках.
Внемлет с высокой невидимой лесенкиСтарческим ухом тугим, —Так ли поют колыбельные песенкиМатери детям своим.
Если ж забыла пропеть колыбельнуюЧья-нибудь хмурая мать, —На землю бусы свои ожерельныеБоженька должен ронять.
Каждая бусинка — нежная песенкаВниз совершает полет,Словно незримая Божия лесенкаМатери в сердце идет…
Боже, не знающий чисел и времени,Ты и для нас не жалейХмурых, усталых, без роду, без племениГорних Своих хрусталей…
Бусы бросай в одинокие спальныеВзрослым младенцам Своим,Мы отдадим эти бусы хрустальные,Детям чужим отдадим…
Тем, кто умеет пройти по калиточкеВ детскую душу впотьмах, —Дороги бусы на тоненькой ниточкеВ ласковых Божьих руках…
«Было в комнате глухо, темно…»
Было в комнате глухо, темно…Падал снег на железный карниз.И тебя поманило окноВ сумрак ночи, настойчиво вниз…
Что тебе показалось в окне,Чей увидела пристальный взор?Или может быть, к синей волнеБлиже путь через каменный двор?
И когда я тебя от окнаНа руках, как ребенка, унес,Ты сказала: «Оставь, я больна,И меня освежает мороз.»
Было это тогда … или, нет,Я не знаю, не помню, забыл.Не сердись, это может быть бред,Мозг случайный кошмар отразил…
Только знай, через год, в этот деньТак же снег разукрасит карниз,И твоя легкокрылая теньПозовет одинокого вниз…
Глянет полночь в немой ворожбе,Улыбнется морозный простор,И пойму, что к далекой, к тебе —Путь один — через каменный двор…
«Случилось это так давно когда-то…»
Случилось это так давно когда-то…Был разговор необъяснимо груб,И вдруг мой лоб смущенно виноватоТы обожгла прикосновеньем губ.
И сразу в сердце что-то оборвалось,И в ту минуту ясно стало мне,Что ты нарочно в чем-то сознавалась,В какой то не своей вине.
Все это было так давно когда-то:Воспоминанья стерлись, может быть, —Но то, что ты совсем не виновата —Я не могу тебе простить.
«Как больную свою ошибку…»
Как больную свою ошибку,Как далекий бессвязный миф,Вспоминаю твою улыбкуИ дрожащий гитарный гриф.
И, как рану от острой бритвы,Что в глубоком шраме жива,Вспоминаю святей молитвыТвоих грустных песен слова.
Может быть, раздумье проснетсяИ в твоем светло-синем дне,И из темных глубин колодцаВстанет остро мысль обо мне.
То тогда, на гитарном грифе,Отгоняя раздумья прочь,Помолись о бессвязном мифе,Отошедшем в глухую ночь.
«Мы Ясли и Крест Твой тесали…»
Мы Ясли и Крест Твой тесали,Мы рыли пещеру Твою, Рождались,Любили,Брели,Умирали,И в сумерках верили,В сумерках знали:Разбойник с Тобою в раю.О Боже! Чьи ж муки суровей —Твои, иль пространства веков?За каждуюКаплюПречистыяКровиМы отдали много долгов:За каждуюСудоргуСдвинутойБровиМы дали, даем и дадим еще вновеМильоны безвестных Голгоф.
Чужие очаги
Всем бродягам посвящаю
Я волк степной, отбившийся от стаи —брожу один, бродяга из бродяг, с звериною опаской избегая техмест, где люди теплят свой очаг, и, весь насторожившись,отмечаю в степи глухой свой каждый малый шаг.
Ты не дал мне, Господь, моей жаровни, куда б ямог подбросить горсть углей, чтоб сердце билось чащеи неровней и кровь переливалася алей, и не дал силывидеть хладнокровней чужой уют и жен чужих людей…
Ночь трепетное кружево простерла, окутав в темныйтраур небосклон. Мой мозг язвят назойливые сверла:всяк должен помнить жизненный закон и беспощадногрызть другому горло за свой уют, тепло и ласку жен.
И каждый зверь, и каждый твердо знает, что он —один, а все кругом — враги, и весь насторожившись,отмечает звучащие поблизости шаги. Я волк степной,глаза мои сверкают — эй, люди! Берегите очаги!
«Так ласково Солнце в небе…»
Так ласково Солнце в небеЗовет от всего отрешиться,Забыть о насущном хлебе,О том, что должно свершиться.
Так ясно Небо сегодня,И так лиловы просторы,Как будто улыбка ГосподняСогрела людские взоры.
И словно люди забыли,О том, что гнетет былое,Что в сердце так много пылиИ Солнце, Солнце — чужое.
«Проходим мимо с затаенным вздохом…»
Проходим мимо с затаенным вздохом; чужое счастьебольно души жжет. Безумец тот, кто прикоснется к крохам,упавшим на пол со стола господ, иль даст свободупламенным сполохам, что шепчут внятно: счастлив, кто дерзнет…Дерзнешь! И что же? Только миг отраден, но он таккраток и неуловим … А дальше муки, что уют украден,что ты виновен перед тем, другим…Чужой светильник тускл, убог и чаден…Проходим мимо и глотаем дым.
«Что я дам тебе, моя родина…»
Что я дам тебе, моя родина: души сгоревшей золу,тоску ли о том, что пройдено, заброшено в вечную мглу?Я знаю, ты ждешь пророчества в туманах красной пурги;мне близко твое одиночество, но сам не вижу ни зги…Рвутся волокна незримые между тобой и мной, родинагорько любимая, за проклятой китайской стеной… А какбы хотелось пламенно принять твоих мук хоть часть; кмостовой окровавленной, каменной губами жадно припасть,чтобы купиною неопалимою блеснуть на новой заре, и,если нужно, любимая, сгореть на твоем костре.
«Распустились первые подснежники…»
Распустились первые подснежники,Набухают почки тополей.Только мы, бродяги-зарубежники,Не прильнем к груди родных полей.
И напрасно Солнца песней пьяноюПодарит нас май чужой страны —Мы навек с Царевной-НесмеяноюКровью многих лет обручены…
С тою самой грустною ЦаревноюВ кумаче, с распущенной косой,Что проходит русскою деревнею,И скорбит над каждой полосой.
Видно, надо выполнить заклятиеНам, не снесшим тяжести Креста:У людей, отвергнувших РаспятиеПобираться Именем Христа.
«Стучаться в чужое окошко…»
