Давид Самойлов - Стихи
1946
Смотр полка
По-воробьиному свистнетСиний ветер, задев за штыки.Солнце медное виснетНад осенним простором реки.
Холодно маршевым ротам,Коченеет рука.Учиняет инспекторский смотрКомандир седьмого полка.
Подполковник с деревянной ногойПрочтёт приказ.И опять в деревянный вагонПогружают нас.
Замелькает ни жив и ни мёртвПростор. А пока —Учиняет инспекторский смотрКомандир полка.
Бьёт барабан. Ветер сквознойДоносит до баржВыдохи медных труб — выходнойМарш.
Идёт, сжимая губы,Подполковник с деревянной ногойНас сквозь медные трубыПосылать на огонь.
1946
Праздник
Цветами-купавами купола в Кремле.Заря окликается, как искра в кремне.У звонаря вся звонница на ремне.Собирается вольница на Москве-реке.
Как ударят в крашеныеКупола лучи,Заиграют ряженыеТрубачи…
В серебряном лепете,Точно в каплях росы,Корабли, как лебеди,Выгибают носы.
По воде, как по шёлку,Заря выткана.Течёт она в ВолгуРазноцветными нитками.
Через сколько недельДо Казани дотащитсяРасплетая кудель,Вода-рассказчица;
Как она расплещется,Ударяя в плечо.В реке не поместится,В море потечёт.
Понесёт она в руслеЛуга и облака.Заиграют, как гусли,Корабельные бока.
1946
Из “Первой повести”
Опять вокзал. Опять крутые арки.Опять неутолённая печаль.А буфера сшибаются, как чарки,Крича, кому — прощай, кому — встречай!
По круглым циферблатам шарят суткиИ не отыщешь сна любой ценой.Сопит пространство в станционной будке,Ошейником звеня, как пёс цепной.
Оно приходит к нам по лунным рельсам,Составами врывается, рыча.И ластится к тулупам погорельцев,И раненым мешает по ночам.
Но только выйти, только осмотреться(Ты и в пути его припоминал) —Блеснёт зарницей возвращенье в детство,К уже невозвратимым временам.
Увидишь ты в ограде, под листвою,Вот так же, негодуя и любя,Прильнув друг к другу, расстаются двое,Мучительно похожих на тебя.
Кочует полночь где-то в звёздах горних,Лежит асфальт лоснящейся пилой,И, мучаясь бессонницей, как дворник,Негромкий ветер шаркает метлой.
1946
" Мир, отражённый в синеватой луже. "
Мир, отражённый в синеватой луже.Он мира настоящего не хуже.Какая тишь! какая глубина!И нет границ за хрупкими краями;Висят деревья пышными строями,Скворечники, как лодочки, плывут,И люди прямо на небе живут.
Войди в тот мир. Шагни. И небо — вдрызг!И гибнет он средь разноцветных брызг.И ты, в него вступивший сапогом,Глядишь на мир, расставленный кругом.На белый дом, где свищет детвора,На солнце, что стоит среди двора,На то, как полдень ходит ходуном.
Я б задохнулся в мире водяном!
1947
" Исполосованный лес. Грай "
Исполосованный лес. ГрайВороний из-под коряг.Пара окопов. Передний край —Край, за которым враг;Край, откуда дорога в рай,Край, где простреливают снайпера!Край, острее, чем край ножа…Пара окопов. Болотная ржа.
Он — как весною ножом по коре,Плетью по телу — хлестнул: рассёк!Вымер, разрушился, погорел,Рытвинами искусал песок.
Нож свистя рассекает кров,Над головою блестя свистит.— Мёртвой водой! Не поможет… — Кровь!— Ну так — живой!.. Не поможет… — Кровь!
Край передний телом прикрой.Голову — под острие ножа.Сердце на самый острый край!
Пара окопов. Болотная ржа.Двое закуривают не спеша.
1947
" Я чую рождающуюся мощь, "
Я чую рождающуюся мощь,Крылья, прорезавшиеся под ключицами.Я не спрашиваю, дождь случится ли,Я знаю твердо — случится дождь.
1947 или 1948
" Нет, ещё не прорвались плотины, "
Нет, ещё не прорвались плотины,Нет, ещё не запели ручьи,Нет, ещё через все карантиныНе проникли напевы мои!
Но всё чаще победно и сильноПодо льдом закипают ручьи.И почти ощутимые крыльяНачинают шуметь у ключиц.
Пусть шумят они, крылья Икара,Голубая непрочная снасть!Что ж, с обдуманным шаром ПикараНе дано мне на землю упасть!
1948
" Из-за поворота "
Из-за поворота лоснящимся ящером,Ртутные блики по рельсам гоня,Глазом помаргивая растащенным,Вагон накатывается на меня.
Он гонит прохладу, притёртый, как поршень,И тормоз визжит, как ладонь по стеклу.Раздвинуты двери. Минута — не больше —И вновь улетает в тоннельную мглу.
А мне выходить. Остановка “Динамо”.
Как пара гармоник гудит эскалатор.И я выхожу. За деревьями прямоЗаря доцветает бухарским халатом.
А глянешь направо — весомо и зримо,Почти неподвижно издалека,На сизых столбах фабричного дымаАнтичным фронтоном лежат облака.
1948
" За годом год — и выстроено зданье "
За годом год — и выстроено зданьеНеброской и неяркой красотыИз кирпичей рассудка и страданья,Из кирпичей сомненья и мечты.
Там, где рабы воздвигли пирамиды,Мы выстроили скромные домаИз кирпичей презренья и обиды,Из кирпичей смятенья и ума.
Конец 1950-х или начало 1960-х
" Я друзей не виню, потакавших порокам, "
Я друзей не виню, потакавших порокам,О которых потом помянём.Но пришли времена. За каким-то порогомЯ остался при вас и при нём.
В Буде пела луна над булыжною рябью,Жёлтым венчиком газ прогорал.И квадратный собор с исступлённостью рабьейВыводил свой кирпичный хорал…
Всё равно мы бродили, вкусившие соли,Мимо дымных руин мятежа,Где пронзала луна потолки, антресолиОстрием голубого ножа.
Мы — мятежные, мы — усмирённые люди,Нам не страшны уже палачи…И как жёлтые бабочки в каменной Буде,Фонари трепетали в ночи.
1962
" Из самой из Германии, "[7]
Из самой из Германии,С оторванной рукойИдёт солдат израненныйТихонечко домой.
Идёт он из неметчины,Душа его болит,Немного недолеченныйВоенный инвалид.
Не ждёт родная матушкаСолдатика с войны.Она и родный батюшкаДавно в сырой земли.
Не ждёт жена-красавицаСолдата-муженька.Недаром похороннуюПрислали из полка.
Идёт, а дело к вечеру,Деревня уж видна.Идет, а прямо встреч емуКрасавица жена.
К плечу его потёртомуПрипала головой.“Вы плачете по мёртвому,А я ещё живой.
Видать, не ожидали выТакого злого дня.Скажите, с кем гуляли выВ отсутствие меня?”
Идёт солдат тропиночкойПо рощам, по лугам.Ласкаются былиночкиК солдатским сапогам.
" Привели в отделенье милиции, "
