Олег Малевич - Поэты пражского «Скита»

ЭКСПЕДИЦИЯ НА СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС

Спрятавшись зайцем в капитанскую рубку.Весна приплывала на советском ледоколе.Он курил в снегах голубую трубкуИ, кряхтя, ломал ледяное поле.

Весна перед зеркалом надевала серьги,Мазала губы парижским «ружем»И прыгала с палубы на Шпицберген,В белую воронку ночи и стужи.

…По снегу кружили хвостами скунсы.Через горы шли медведь за медведем.Уснувшим спутникам белый АмундсенПодымаясь кричал — Вставайте! Едем!..

Все ниже и ниже спускались медведи.Шарили ветры в раскрытом чуме.Полярное солнце, краснее меди,Смотрело кровавым оком бездумья.

Снега засыпали весну и розы.Весна отступала на ледоколе.— Амундсен тихо засыпал под наркозом,И врач ему сердце вырезал без боли…

ЦВЕТЫ МАРГАРИТЫ

— Цветы, ароматы разлейте!Цветы, вы ею забыты…Детскими голосами флейтыПоют в саду Маргариты.Вы чувствуете? — пахнет раем.Вы видите: у нас крылья…Мы взлетим, мы взлетим, мы взлетаем…Мы весь зал синим ветром раскрыли.          Мы над звездами ищем забвенья,          Мы на землю нисходим — для муки.          Мы ложимся легчайшей тенью          На закате предсмертной разлуки.          Только отблеск — мы чувствуем пламя.          И к морям истекаем, как реки.          Ты проходишь над жизнью, но с нами,          И останешься с нами — навеки…          Ночь восходит все выше и выше.          Подымается Гость по ступеням.          Но и в голосе лживом ты слышишь          Только отзвуки вечного пенья…

БЕЛЫЙ СЛОН

Над закатом, над смертью, над всем —Золотые медузьи глазаНа пастуший глядят Вифлеем,Смотрят слишком далеко назад.

И тогда без числа и без мер,Гробный камень отбросив сам, —Из тебя, из гробниц, из пещерЯ везде восхожу к небесам.

Я расту на эстрадах дождей,Я врываюсь в оркестр городов,И с тобой в неизбывной вражде,Отдаю тебе сеть и улов.

Но ты плачешь, что мой небосклонПокрывает и сумрак, и ложь.Но ты плачешь, ты видишь сквозь сон,Что и ты, как звезда, упадешь.

НЕБО ПОЛУНОЧИ

По небу полуночи ангел летел.

Поживи, посмотри и подумай:За границею хмурь и осень.Корабли нагружают трюмы.Умирают по паркам лоси.Да и ты голубеешь и молкнешь,В красной шапочке бродишь в лесу.

Этот серый безжалостный волк намДержит счастье твое на весу.Ты приходишь, ты просишь, ты молишь,Закрываешь руками закаты.Ты разводишь мосты, для того лишь,Чтоб проплыть твоим телом крылатым.

— Над зарею — дыхание стужи.Вой оркестра в стенах зоопарка.Над зарею все выше и ужеТриумфальная черная арка…Это ночь возникает из глуби.Ты подносишь свой кубок ко рту.И летишь, и серебряно трубишьНад эскадрами в гулком порту.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПАРАД

Покрикивал сиплым альтомГорячий клубок машин,Колесами по асфальтуПечатая елочки шин.

          Вот и Рождество для бедных,          Бедное Рождество!          — Трубы народов медных          Кричали: «Ваше-ство!»…

          Старый, обрюзгший герцог          Сползал на луку седла.          …Птица вырывалась из сердца          И вырваться не могла.

          И все казалось — из строя          Шагнет и повалится труп.          И шлем улыбку откроет,          Замолкших на Марне губ.

          И ветер опустит бархат          Изъеденных газом знамен          Под копыта коня монарха.          Под пяту проходящих времен…

          — Дети собирали елки.          Оставшиеся от шин.          В лесах завывали волки          Осипшим альтом машин.

          Под ветром лохматые птицы,          Ныряя, летели вбок.          Обугленные страницы          Листал над полями Бог…

БИБЛЕЙСКИЙ ЛИФТ

Вчера и сегодня, прикован навек,От стойки в подвале, от гнева и рюмок,Вскипая покорной печалью Ревекк,Как песнь эмигранта взлетает из трюма.

Гудя подымается трубкою ртуть —Под вечер термометр домов лихорадит,Выкачивая тепловатую мутьНочных кабаре на садовой эстраде.

И вот фонарем посветив в вестибюль,Где скучно, где мрачно, где звери и птицы,Где с улиц промасленный, синий июльВойдет как монтер и в кабинку садится, —

Ты всходишь, плывешь и сквозь волны временПочтительно скалишь скафандр водолазаИ, крякнув, извергнешь десяток Ион,На берег контор вознеся по заказу.

И вновь, наяву или только во сне,— Не вспомнить, не вспомнить… — но сон одинаков:С земли до небес и белее, чем снег,Воздушную лестницу видит Иаков…

Так к пристани ж! к небу — и благослови!И я возношусь над пространством и страстьюПоющим святым ослепленной любвиНад прошлым, над тьмою, над львиною пастью…

…А к утру опять сквозь туманы и плачУ рамп революций веселое соло:Над городом черной рукою палачПодымет за волосы мертвую голову…

ЗВЕЗДНАЯ СИМФОНИЯ

Крылатый лев, подняв крыло, как парус.Въезжает в мир, в зал, в зрителей, в меня.И беглый отблеск черного огняВзлетает вверх, во тьму, на третий ярус.

          …Я встаю, я готов помочь.          Укротитель, ты сердце плавишь!          Ты душу сжигаешь, как ночь,          На белом рассвете клавиш.

          И мир воскрешая как звук,          Ты ширишься траурным эхом          Над мертвою бездной разлук —          Небесная весть и утеха…

— А в дверь колотя кулаком,Задыхаясь, шипел как пенаПришелец в плаще голубом:«Впустите! Я — тень Шопена!

Скорее, симфония звездПружиною бьется в ухе!Я должен, пока еще мостНе поднят и бродят духи»…

          И плащ на куски изорвав.          Рыдал и грозился чертом…          А лакей во фраке потертом          Убеждал: «Уходите, граф…»

ВИЛЬГЕЛЬМ ТЕЛЛЬ

В лощину, где дымный отельКлеймо на снегах выжег,Ледник, словно Вильгельм Телль,Съезжал, по ночам на лыжахИ в окна стрелял, как в цель…Падала в пропасть альпийская серна.Блуждая, дрожали во льдах закаты.Плыли в пространствах, легки и безмерны,Магнетических бурь голубые раскаты.Стрельчатый бархат рос на окне.Мисс кутались в соболя.Весна приходила — и нет как нет.Сегодня — тридцать ниже нуля,И серна жарится на огне.— Часы в вестибюле ходили вразвалку.Чернели стрелы, вонзившись в «три».Горы смотрели — им было не жалко:Люби, ненавидь, живи иль умри.Но для любви одной жизни — мало,И много — для ненависти. Замерзай!…Ночь шевелила змеиным жаломИ наводила слепые глаза.Ветры крутили бумажный кораблик.Взлетела ракета у входа в тир.— Разве руки твои не озяблиДержать на ладонях яблочный мир?..Засыпала, нахохлившись, черною птицейТень, как орел на песке арены.— Ты видишь — призрак любви двоитсяИ плачет в пространствах призывом сирены.Тель пускался за нею в путь.А в спальнях мурлыкал газ.Укрывшись, дремали постели.И всю ночь, не смыкая глаз.Смотрели сквозь стекла елиНа твою голубиную грудь,В крови от стрелы Телля…

НОВЫЙ КОЛУМБ