Олег Малевич - Поэты пражского «Скита»

ВЕЧЕР В ЗООЛОГИЧЕСКОМ САДУ

Подымая оранжевые парусаНад клетками зоологического сада,Закат отплывал в тропические лесаПод флейты змеиного яда.

И тигры, прощаясь, рыдали навзрыд,Протягивая лапы сквозь решетки палуб…Смотри — в пустынях экватор горитОт этих пламенных жалоб.

И звезды падают в зыбь морей,Синий смерч сквозь леса кораллов,Над последней улыбкой Мэй МуррейОпуская ночное забрало,

Когда обезьяны играют в носы,Как ветхие старички в городской богадельне,А тщательный Аптекарь выносит ВесыВзвешивать грядущий понедельник.

И негр-победитель колет копьемРассыпающиеся яблоки мертвой леди,Меж тем как в саду, в черный водоем,Кряхтя, опускаются белые медведи…

АМЕРИКАНСКИЙ ПЕЙЗАЖ

Полосы и звезды над Белым ДомомВзвивают в небо шелковый свист.Океанский ветер старым знакомымПрисаживается сыграть с президентом в вист.

Карты разлетаются по плитам террасы.Чугунно хохочут железные короли.Президент размышляет о чистоте расыИ топит в море эмигрантские корабли.

А ветер — уже над аэродромомВоспевает священный консерватизм свобод.И старый механик, благоухая ромом,Сняв кепи, слушает и утирает пот.

Сам Линдберг, смеясь, заводит пропеллер.У входа в седло садится ковбой.«Прощайте, пишите!» — кричит РокфеллерИ машет сухою и желтой рукой.

Но ветер все дальше, как с колокольни.Раскрывая глазам горизонт дорог,Путает бронзовые волосы ЛинкольнаНад черным чистильщиком сапог.

И затихает на пляже Пальм-Бича,Где бокс и скука — скуловорот.Где ночью в дансингах БеатричеТанцует танго и виски пьет…

ВОЙНА И МИР

Дымились душные буриВ китайской фарфоровой вазе.Вздувались в степях МаньчжурииЖелтые флаги Азии.

          Дышала жарче Везувия          Северная Пальмира.          Взрывали железные зубья          Иссохшую пашню мира.          …Индийские слоны трубили.          Шипели малайские удавы.          Священные крокодилы в Ниле          Выползали в прибрежные травы.          Еще в дымящейся груде          Немецкие глаза у трупа          Зияли, как жерла орудий          Обстреливающего рай Круппа…

— Но сердце, сняв шлем и латы,Сдавало последние окопы,Алую кровь закатаПроливая в полях Европы.          И билось в прекрасной муке          Горячей, бессонной дрожью,          Подымая пронзенные руки          Над твоей искупительной ложью.

ЕВРОПЕЙСКИЙ СЕНТЯБРЬ 1929 г.

Бессонные плимутские верфи,Последние доски отбросив,Улыбались, как жена Пентефрия,Новому крейсеру — Иосифу.О жизни, о счастье, о миреПели озера в Женеве.Ветер вздувал ширеПлащ на Орлеанской Деве.Причаливали дирижаблиК небесной пристани в Киле.Красноармейские саблиЦвели на кремлевской могиле.А меж тем в зеленой Чехии,Ночью, в мансарде поэтаМышь ворошила доспехиНа мощах высыхающего лета.И в полях, закругленных, как блюдце,Через метры, футы и сажни,Ночь шла темней и важней революций,Под гулким небом распевая протяжно…

БРОДЯЧИЙ МУЗЫКАНТ

Скрипач, улыбающийся и хилый.Достает из футляра гореУ ворот заколоченной виллы —Перед собачьей аудиторией.День осенний мглист и неровенПредчувствием близкой разлуки.Из отцветших кустов БетховенПротягивает бледные руки.На окнах черные ставниЦепенеют веками Вия.Умирая от боли давней,Прощаются с жизнью живые.И скрипя золотою клеткой.Кутаясь в шаль из Севильи,Ангел любви над беседкойОпускает намокшие крылья…

ЮЖНЫЙ КРЕСТ

Пиратский корабль обстреливал яхту.Пока капитан пил коктейли в бареИ танцевал танго на качающемся полу,Кочегар спустился в угольную шахту,Где было так жарко, как в Сахаре,Так, что сердце, сгорев, рассыпалось в золу.Но оно было черное, и никто этого не заметил.Пираты забрали стихи из каютыИ отплыли, подымая траурный флаг.— Океанский день был просторен и светел.Капитан записал: Десять градусов и 33 минуты.И поставил крест в Малайском архипелаге. —

РАССВЕТ

Еще был воздух дымно-сер.Плыл край земли по алой ленте.Аэроплан, как Робеспьер,Гремел в предутреннем конвентеСмятенных облаков и былТак нежно розов от дрожаньяРаскрытых над землею крылУже плывущего сиянья.Я распахнул окно…                         ИзвнеВ стеклянном воздухе рассветаТакой простор раскрылся мнеСквозь утреннюю свежесть лета.И было слышно в сонный дом,Как все влюбленней и невнятнейВоркует голубь под окномНа деревенской голубятне.

ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ РОЗАМИ

Загнанные паровозыРушатся круче ветра —Форд покупает розыНа тонны и на метры.

…Блуждают в прохладных сенцахВ широкополых шляпахТени пряных эссенций.Бессонный и душный запах.

Полевой, запыленный попикСовершает мужицкие требы,В свете земных утопийЖивым восходя на небо.

А в садах раскрывались печалиБелыми и голубымиИ головками качали.Плавая в звездном дыме.

И сгорая, как траурный факел,У железных дверей темницы,Ночь клубилась пространством во мракеИ звала их, летящих как птицы…

А ветры и паровозыНесли их алые вестиДалеким, холодным странам,Где Форд покупает розыНа крылья аэропланамДля свадебных путешествий…

ЦЕППЕЛИН НАД МОСКВОЙ

Цеппелин летел над Москвою.И за стеклами воздушной каютыКапитан качал головою,Рассматривая сердце смуты.

«Не опускайте оконной рамы,Чтоб не задохнуться от испарений муки…»…Стоя на коленях, храмыПротягивали к небу руки.Лазарь и дочь ИаираЗвали — «Воскресни, воскресни»…Бронзовой грустью мираПушкин вздыхал над Пресней.

— Кренился корабль под нагрузкойПризывов, надежд и боли.Внизу, на равнине русской,Угрюмо молчало поле.

…Пассажирам под утро снится:Ветер северный кружит хлопья.России черная колесницаКрасный гроб везет по Европе.И смотрят в стеклянные дверцыМертвые, синие веки.Громыхая, железное сердцеПереходит горы и реки.

— Ревели ветры в простореУжасом ночных симфоний.Но наутро все увидели мореИ вишневые берега Японии.

СМЕРТЬ МИКАДО

Пароходы везли в туманеТяжелые, сытые трюмы.Пел по ночам в океанеВечности голос угрюмый.

Во дворце умирал МикадоОсенним вечером хмурым.Трепетали деревья садаИ бредили — Порт-Артуром.Старый мастер вздыхал и плакал,Курил смолу от удушья.Рисуя аистов — лаком,И землю — матовой тушью.

Тогда всеблагой и светлейшийБудда с рубиновым окомВышел из домика гейшиВ порту, за английским доком.Моряки, не узнавши, кричалиХриплые, дымные шутки.На тяжких крыльях печалиКружили вторые сутки.

И когда душа, вырываясь,Расплескала лекарство с ложки —Голубой королевский аистСтукнул красным клювом в окошко…И Будда, отвернувшись, плакал.И плакали в небе душиНад черным траурным флагом,Нарисованным мертвой тушью…

ЭКСПЕДИЦИЯ НА СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС