Александр Владимирович Соболев - Бухенвальдский набат
1977
ВОЕННЫЙ ОРКЕСТР
Марш был для всех,он был ничей —для сборища, для лошади,он был запевом для речейи шествия по площади.Оркестр был, как быть должно,на солнце медь в свечении,он марш играл, как лил вино,для всех без исключения.
Но вот, розовощекий франт,юнец, сапожки с глянцем,на площадь вывел лейтенантколонну новобранцев.И не слабы, и не крепки,и не обеспокоены,идут в колонне пареньки —почти солдаты, воины,закуска Марсу на присест,когда он разгуляется...
Вперед колонны встал оркестр,как это полагается.И лейтенант —теперь орел —шагание отменное!
Оркестр свое лицо обрел —надменное, военное.Был марш как марш,но не любой,ремнем затянут в талии,гремел и призывал на бойза что-то... и так далее.Он красовался как в кино,на солнце медь в сиянии,он марш играл, как лил вино,идущим на заклание,когда настанет черный час,когда война окрысится...
Оркестр трубил, как марсов глас,зловеще и бессмысленно.
1977
* * *
Говорят, что я счастливый,будто родился «в сорочке»,будто на волшебной нивеи мои сверкают строчки.
Да, я знал судьбы поблажки,это верно, но отчасти:не в «сорочке», а в упряжкедобывал свое я счастье.
1977
* * *
Оно, быть может, небылица,оно, быть может, снится мне,быть может, время мчится птицейиль ветром скачет на коне?Не знаю... Так или иначе —тут не поделать ничего.Год, как секунда, обозначениль вовсе не было его?Но если был он, то не гулким,не ярким для моей судьбы...В дни лета — славные прогулкив леса, с женою, по грибы...И, словно искры из тумана,вдали мелькание зарниц.Лишь явь: для своего романасоткал полотнища страниц.Пожалуй, все... Уже у домашагает семьдесят восьмой —пока безликий, незнакомый,пока загадочный, немой...
Декабрь, 1977
* * *
Еще не вьются на березах кудри...Весна, увы, подходит к нам шажком.И снова утром город наш припудренсовсем ненужным мартовским снежком.Завидую: сияет солнце где-то,цветут сады,газоны в травах сплошь...
А тут не небо — мокрая газета.Какой в ней толки что ты в ней прочтешь?
1978
* * *
Скорей,скорее мне коня!Я сроду на коне не ездил,но я взлечу на немк созвездьяммгновенно,среди бела дня.Нет у меня волшебных крыл,а конь, известно, не ракета,но душу я раскрепостил,и мне доступнаскорость света.И я, впервые с малых лет,вздохну свободно,грудью полной...Вперед, мой конь!Оставим следнеугасимый в бездне черной,чтоб он горелв наш мрачный векнад скованной моей страною,являл — что может человекс раскрепощенною душою.Как он становится силен,как расстается с рабской позой,раз осознав, что он рожденлетать,а не постыдно ползать,что и насилия броняслаба пред волей непокорной...
Скорей,скорее мне коня!Зажгу я факелв бездне черной!..
1978
18 АВГУСТА 1978 ГОДА
И вот опять день моего рожденья.За шесть десятков,и каких притом!Неудержимо времени теченье.Ну а потом?Известно — что потом...
Меня «поглотит медленная Лета»,а там уж в руки не возьмешь пера.Спешу внести свою живую лептув сокровищницуПравды и Добра.Не для того, чтоб отмечали дату —мой день рожденья —многие века.Да будь моя мятежная строкаоружьем благородному солдату,который нынче,завтра,напроломпойдет на схватку с тыщеглавым Злом.Увы, он победит врага нескоро.Так будь в бою тверда его рука,так будь ему оружьеми опоройна поле брании моя строка.
1978
* * *
Я был бы настоящий воин,добился б множества побед,когда бы не был я раздвоен:на «нет» и «да»,на «да» и «нет»...
* * *
Перо не тянется к бумаге,и это, видно, неспроста.К наполненной досадой флягеедва ль потянутся уста.Мелькают дни от мая к маю,от января до января,а я все жду да ожидаю:когда ж взойдет моя заря,заря живительной свободы,свободы без КПСС?..
Увы! Как свечи тают годы,но не свершается чудес...
1979
* * *
Я расстаюсь со старым годом.В нем неудач — не перечесть.А новый зашифрован кодом,который мудрено прочесть:что в январе,а что в апреле —и не пытайся заглянуть...Но знаю я:к заветной целипродолжу свой нелегкий путь.Пойдуво что бы то ни стало,и как бы я ни уставал,я не пожалуюсь усталои не захнычу: «На привал...»
Я сроду не бывал в продаже,нет,на меня не выбить чек.Пусть цели не достигну даже,я все жеесмь человек!Я не мечтаю о награде,мне то превыше всех наград,что я овцойв бараньем стадене брел на мясокомбинат.
Декабрь, 1979
ЗЕМНЫЕ РАДОСТИ
В погожий день, какого нет приятнее,шел теплоход сквозь голубой простор.Я был на палубе и спорящих приятелейнечаянно подслушал разговор.Один сказал: — Ты на пороге старостии все еще толкуешь о борьбе.Но вот ответь: ты знал земные радости?..Поди, они неведомы тебе —с гулянками, пикантными романами,с уменьем быть женато-холостым,с роскошными ночными ресторанамии женщинами яркой красоты...С курортами, служебными успехами,с наградами, завистливой молвой,с начальственными важными доспехамии двухэтажной дачей под Москвой.Всяк был бы рад вкусить такие сладости.И ты себе признайся самому:не смог ты получить земные радостии не лукавь: «Они, мол, ни к чему»...
— Тебя, поверь, я слушал с удивлением, —сказал другой, — я вовсе не ханжа,я, как и ты, не против ублаженияи живота, и тела... Но душа?!Земля, без суеты и без парадности,всей красотой обращена ко мнеи дарит щедро мне такие радости,которых не вкушал ты и во сне.Волнует ли тебя садов цветение?А трепетная нежность алых роз?Мечтал ли ты при соловьином пении?Любовно гладил ли стволы берез?Иль одурманенный парами ресторанными,плененный той, «завистливой молвой»,не любовался тихими полянамии звезд не замечал над головой?
Пойми, увидеть штука непростая,как «спит Земля в сияньи голубом»,и услыхать, как «роща золотаяотговорила милым языком».Тебя ж слепит успех и миг удачливыйда женских губ накрашенный коралл.Что ж, с новой «Волгой», двухэтажной дачею,ты сам себя нещадно обокрал...
И удалились от меня приятели.Меж ними, верно, продолжался спор.Был ясный день, какого нет приятнее.Плыл теплоход сквозь голубой простор.
1980
* * *
Хоть мне уже за шесть десятков,но я юнцом вскочил бы в круги ну давай плясать вприсядку,когда бы в одночасье, вдругузнал, что пала тирания,рассеченная вдоль ствола,и что несчастная Россиявсерьез Свободу обрела!
1980
