Джон Донн - Стихотворения и поэмы
Послания на латыни
АВТОРУ
(На книгу Уильяма Ковелла в защиту книги Ричарда Хукера о церковной политике)
Хукеру в длинной защите нет нужды.Толстенная книга —О, трепещи, супостат! – весом одним защитит.
АВТОРУ
(На книгу Жозефа Скалигера «О поправке летоисчисления»)
Жозеф, ты здесь подвизался лет исчисленьепоправить.Зря только ратуешь – ведь церковь, закон,сам монархНе навели в исчисленье порядка. Твоя жезаслугаВ том, что не сделал сложней ты исчисление лет.
ЛЮБЕЗНЕЙШЕМУ И ДОСТОЙНЕЙШЕМУ БЕНУ ДЖОНСОНУ НА «ВОЛЬПОНЕ»
Если б отблеск твоей, о бард, лампадыПал на книги мужей весьма ученыхИ премудрых в делах земли и неба,В нас бы сразу рассудок прояснился.Но их держат веков паучьи сети…Так никто никогда не вторил древним,Чтобы древним, как ты, искусно вторить.Тки, вития, словес осенью пряжу!Им в рожденье даны, как масть, седины,Ибо книгам жить в детстве не пристало —Стариками родятся сразу книги,Дать которым бессмертье ты задумал.Равный древним в труде и даре слова,Превзошел ты сей век и век грядущий.Так прими же дары пороков наших.В них отцов мы затмили и потомков.
УЧЕНЕЙШЕМУ И ЛЮБЕЗНЕЙШЕМУ ДЖЕНТЛЬМЕНУ ДОКТОРУ ЭНДРЮСУ,
По поводу книги, которая при одалживании была печатной книгой, но, будучи разодранной на части его детьми, возвратилась к владельцу в рукописном виде
Книгу – станка порожденье – охотноприемлет читатель.Все же любезнее та, что родилась от руки.Нынче Майн присмирел, и Сене он данникисправный,В дом победителя шлет Франкфурт ученья дары.Книга, в печатной крещенная краске, на полкетомится,Гибнет в трехперстной пыли, мошкам на пиротдана.Если ж рукою написана книга, почета достойнаОная. Быть ей в ларце древнему свитку сестрой.Феб, расскажи мне, как малые дети в игрепреуспелиЮную книгу довесть до стариковских седин.Правда, немного в том чуда, что ЭскулаповоплемяМолодость рваной в клочки книге сумеловернуть.Если же отрасль отцова свершила сиепревращенье,То и родитель вдохнет младость в меня, старика.О долголетье, оно тяжкой старостью нас удручает,Делает глупым дитем, но молодым – никогда!Только тебе, Ветхий днями, дано останавливатьвремя,И молодеет Адам, ведая мышцу Твою.Будем же, славный приятель, обманыватьжизни унылостьДобрыми книгами и дружбой, достойной небес.Книга, постылая прежде, как только еевозвратил ты,Стала любимой стократ, стала и вправду моей.
ДЖОРДЖУ ГЕРБЕРТУ, ПРИ ПОСЫЛКЕ МОЕЙ ПЕЧАТИ С ЯКОРЕМ И ХРИСТОМ
Прежде, в миру, мне исправно служила печатьродовая —Связка чеканная змей по гербовому щиту.
Ныне, священником став, герб отвергаюфамильныйИ принимаю взамен церковью данный мне герб.
Здесь, в средоточье герба, спасительный крестты увидишь,Загнутый по краям, с якорем сходен сей крест.
В сих очертаниях смысл заключен сокровеннейший:еслиКрест терпеливо несешь, якорем станет твой крест.
Якорный крест Иисусу Спасителю служитопорой, —Смог он, распятый за нас, в якорь свой крестобратить.
Но сохранил я змею с родового герба: если новыйПуть Бог избрал для тебя, старый не проситзабыть.
Змеи мудрость даруют, но часто, влачася во прахе,Смерть нам сулят, но когда змеи к креступричтены,
Служат они к излеченью. Исполнимся мыблагодати,Если крестом обладать будет Натура сама.
Крест – средоточье всего, но крест,утвердившийся в якорь,Символом веры предстал. Мой катехизис —сей крест.
Здесь же, под малой печатью, немало даровприлагаю.Шлю им молитву вослед – дружбы вернейшийзалог.
На обороте увидишь святого, чье имя ты носишь.Пусть же пребудет с тобой благословенье его.
Погребальные элегии
ЭЛЕГИЯ НА СМЕРТЬ Л.К
Скорбь, ране обходившая сей дом,Днесь как наследник воцарилась в нем,И, словно челядь, переняв манерыХозяйки новой, мы скорбим без меры.Да и хозяин прежний завещалНам сколь угодно пищи для похвалИ вдоволь слез, чтоб расточился нынеЗапас, не тронутый при господине.Как вянет плющ, когда могучий ствол,На коем он дотоле рос и цвел,Сожжен на алтаре иль в сад небесныйПеренесен из рощицы безвестной, —Так иссушает нас его уход:К иным брегам, отважный мореход,Направил он корабль, и были б радыЕму друзья свои доверить вклады.Мы потеряли друга, он – сумелЖизнь вечную обресть. Когда б имелВрагов он, то признали бы и этиЗа ним все добродетели на свете;А тех, кто заслужил его любовь,Теперь лишь смерть соединит с ним вновь.Вот дети, в точности его портреты:Безмолвны, только в саван не одеты.Что мрамор! Здесь, недвижна как скала,Семья живым надгробьем замерла.
ЭЛЕГИЯ НА СМЕРТЬ ЛЕДИ МАРКХЕМ
Смерть – океан, которому во властьДана лишь наша низменная часть;Его грозящий вал не досягнетДо горных стран души, ее высот.Но волны бьют, грызут и рушат брег,Когда теряет друга человек.Навстречу им – ручьи сердечных гроз;Но даже токи наших высших слез —Тех, что грехи друзей смывать должны,Становятся от скорби солоны.Твердь более не делит воды надИ под – потоп не ведает преград.О человек! ты жалишь сам себя(Как скорпион), терзаясь и скорбя.Очками слез мы лишь себя слепим,Зря только горе, а не что – за ним.Нет, смерть урона ей не нанесла!
Как буря, берег окатив, смелаС песка размётанной листвы узор, —Так смерть с усопшей смыла смертный сор.В Китае, глиняный зарыв сосуд,Фарфор через столетье достают;Так эта плоть – сияющий покровИз яхонтов, сапфиров, жемчугов —В могильном тигле претворится в туВсезаключающую красоту,Из коей, этот мир спалив, ГосподьСоздаст нетленную, иную плоть.Урон с прибытком часто заодно;Смерть поражает наше тело, ноИз поражения того душаВыходит чище, боле не греша.Лишь праведники в правоте своейНе знают смерти; гроб для них – трофей.Вот так она две смерти погреблаВ одной, отныне чуждая для зла;Пусть грех подъемлет дерзкое копье —Несокрушима девственность ее.Как, помнится, печалилась онаНе от греха – от малого пятнаНа снежной белизне. Ведь, говорят,Зерцало треснет, если капнет яд.Она грешила, мнилось, лишь затем,Чтоб не прослыть безгрешною совсем.Казался ложью ей любой изломПравдивости; в ее глазах грехомБывало то, что лишь когда-нибудьМогло бы вывести на грешный путь.Быстрей, чем огнекрылый херувим,В тот дом, пред коим наши домы – дым,Ее душа, смирением светла,По лестнице своих же слез взошла.Не стану толковать, как хорошаДля неба будет милая душа,Скажу, как хороша была для насОна, опровергая каждый часТу ересь, что давно пора забыть:Мол, женщина не может другом быть.Поведаю о леди столь святой —Поверят ли, что речь о молодой?О свет, исторгнутый из нашей тьмы!Да возликует Смерть, а с нею – мы.
ЭЛЕГИЯ НА СМЕРТЬ МИССИС БОУЛСТРЕД
О Смерть, перед всесильностью твоейОт дерзких отрекаюсь я речей:Сомненья все отринул я как ересь,В могуществе твоем навек уверясь.Растенья, люди, звери, целый мир —Для ненасытной Смерти вечный пир.Войной, чумой ли скошенная паства —Для хищной пасти лакомое яство.То вдруг, пресытясь, всех она не жрет,А только самых лучших тащит в рот,То, вырвавши друзей из жизни нашей,Нас оставляет гнить кровавой кашей.И мало ей земли! Сквозь толщу водВ обитель чинных рыб ей ведом вход:Когда б не Смерть, то, расплодившись, рыбыСобою море запрудить могли бы.И в небесах ее сухая дланьСжимает птицам певчую гортань:Когда бы вечно пел нам хор пернатый,Средь ангелов явился б чин десятый.Смерть не рожденная! Откуда тыПришла в наш мир, исчадье пустоты?Падут цари, и твой конец настанет,Но перед тем Антихрист в бездну канет.Глупец, как мог тебя Ничем я счесть,Когда во Всем лишь ты одна и есть?Вся наша жизнь, хотенья и старанья —Лишь разные ступени умиранья,Лишь выдохов и вдохов круговерть,Ведь мы не смертны, нет, мы сами – смерть!Хоть ловчим соколом ты служишь БогуИ дичь должна сносить к Его чертогу,Но щедро тешит Он твой хищный нрав,Себе лишь часть добычи отобрав.И та, кого у нас отобрала ты,Им будет избрана. Ее палатыВпрямь высоки: не совладав с душой,Ты в гневе нижний разнесла покой,Но попусту. Ее душа и тело —Монарх и двор: ты их разъять хотела,Дворцы ж порой и без владык своихНесокрушимы, как тела святых.Ты вклинилась промеж душой и телом,Как грех меж праведником ослабелымИ благодатью, – лишь на краткий час.Ее душа, что унеслась от нас,Для тела путь расчистит к лучшей доле:Ведь там тела – как души в сей юдоли.О Смерть, иль ты не знала, что онаНесчетных добродетелей полна?Что больше их, чем лет покойной было?Поспешностью все дело ты сгубила!Краса и ум хоть раз бы до грехаМогли довесть (уловка неплоха),А к старости – иные прегрешеньяПошли бы в ход, тебе на утешенье:Не скупость, так тщеславье, дай лишь срок,Иль суеверье, набожных порок;Останься же она чиста, как ныне, —Отсюда как не проистечь гордыне?Пусть не сама – уж кто-нибудь иной,О ней помыслив дурно, грех двойнойСвершил бы, за любовь приняв участье,Иль дружбу – за постыдное пристрастье,Иль честь ее задумав испытать,Иль тайно вожделея к ней, – как знать?
Вот сколько упустила ты трофеев,Расправу с ней до времени затеяв!Но есть еще оружье у тебя,О Смерть: немало душ, о ней скорбя,В унынье могут впасть. Но слезы нашиОтчаянья не переполнят чаши:Пусть разомкнулась цепь, но ни одноДрузьями не утрачено звено.
ЭЛЕГИЯ НА СМЕРТЬ МИССИС БОУЛСТРЕД
