Вячеслав Ладогин - Бульварный роман. Исповедь алкоголика (сборник)

11(10)

Чтоб ни германоговорящий гад…Наш вересковый мед доить не взялсяЯ побеседовать с тобою радВот я на голову твою и взялсяТы видишь, не совсем аристократ,Но и не с улицы, не навязалсяНе привязался, да, немного гад,Но был свиньей. Был, был, а не казался,А не казался-зался, был свиньей,А НЕ КАЗАЛСЯ. Но болтун какой.Слилась Москва, туманно вечереяС блондинкою, вдовой полу-евреяВ эпоху, когда чуть отец роднойНе вполз на Невский, с гусениц ордой.

12(10)

Не вполз на Невский, с гусениц ордой.Полк саранчи зеленой, серой, дерзкой,Иисус не тронул ангела рукой,А может быть и цел остался Невский,И наводненье схлынуло долой,И я узнаю очертанья детской,И Летний сад. Холодною рукойЛба в жаре бог коснется Бельведерский.Быть может до сих пор течет НеваАквамаринова Васильевского стрелка,И до сих пор ломается как целкаВесною лед, ударит ветр едваИ льдины прут искрясь, я искры видел.Шепчу, посадку, Китеж, мне дадите-ль?

13(10)

Шепчу, посадку, Китеж, мне дадите-ль?И гермошлем снимаю на ходу.Нет, я не тот АС, я другой, иду,В далекую иду свою обительИ слез я для разлуки, как хотите,Окаменев от горя не найду.Моя княгиня, Вы меня простите,Что к вам пришел справлять свою беду,У вас ведь и своих хватает, верно?Для нас двоих чужое эфемерно,Вы видитель – Вдова с тремя детьми,А я, я, я – пьянчуга, черт возьми,Очей я ваших мутноглазый зритель,Как беженец столиц, бомж – небожитель.

14(10)

Как беженец столиц, бомж – небожитель.Я по земле ступаю дуракомИ захожу, болтливый сочинительК вам, чтоб побаловаться кофейком.Бывает вкусен он, и вспомнишь Питер,К которому уж вряд ли и влеком,Бывает растворим, что ж, губы вытерСидишь, да и болтаешь языком,Закинув ногу на ногу, для свойства,Спросив, не причинил ли беспокойстваЖестикулируя одной рукой,Другая рефлекторно ищет рюмкуВот мчится крыша, назло недоумку,Как летчик самолета над тайгой.

М(10)

Как летчик самолета над тайгой.Когда динамик хрюкнет, что твой боров,Испортит связь, оглушен, знашь, вьюгой,Являюсь я лишь зрителем приборовМне облачность закрыла видовой,Простор. Погода выказала норов,Куда летишь ты, самолетик мой,Какой тебя, сиротка, примет город?Ни Китеж – град ли, прошлый Ленинград,Сокрывшийся под Ладожской водою,Чтоб не германо – говорящий гадНе вполз на Невский с гусениц ордоюШепчу, посадки, Китеж, мне дадите ль?Как беженец столиц, бомж – небожитель.

1(11)

Как беженец столиц, бомж – небожитель.Я откровенно плюнул в потолокПоэзии. Упало, морду вытерПлевок, паденье, как же мир жесток!И едок спирт, как пятновыводитель,И мыльный, отвратительный снурокНа коем вздернут Достоевский, злыденьСуди сама, ну закусь ли сырок?Ну закусь ли, суди сама «Виола»,Причем не вся, а долька от нееОх, луковое горюшко моеЖжет воздух, щас вот лопнет альвеолаСвисает с потолка сопливый сок,Алкивиад, собака, взял венок.

2(11)

Алкивиад, собака, взял венок.Надел его, и вертит попой, во как,За что ему любой бы, если б могНа зад бы натянул бы оба окаИ стал бы мотоциклом наш вьюнокНаш вьюноша, обиженный глубокоИ создавал движеньем ветерокХорошего и свеженького рокаИ рок звучал бы, и под рок-н-роллСократ Алкивиада бы поролКак девку в металлических заклепкахА я бы время проводил в подъебках,Как Диоген. Нашел, помыл, подвытер,Венок померив снял, другой увидел.

3(11)

Венок померив снял, другой увидел.Зевнул и лег, циничен и сонливЧуть Александра шуткой не обидел,И вытер нос, поскольку нос соплив,Продрал глаза, айдес устроил гнидеСожрал инжир и мятый черносливИ, тупо наблюдал, как берег вытерОт человеческих следов отлив,И дрых, и просыпался, и ругалсяНа представителей противных школИ дрых, и в грезах самопостигался,Крича во сне, вот до чего дошел.Надел рукав, собака ест хот дог,Второй надел. И он нам не помог.

4(11)

Второй надел. И он нам не помог.Башмак, И взором окатил воронуИ ненавидя прикурил «Дымок»Не «Бело мор», дешевле, и к «Сайгону»С утра, с утра потребен кофеекМ-2.Рассвет малинового звонуАй, полька, я твой малый фитилекОй, поле, колосок, каюк КобзонуКаюта жизни в черепе моемА в ней кают – компания лихаяКультяпкой Сильвер гладит попугаяИ королева карт, по ноздре в свитеДжон Дон, и шутовской колпак на емКорону мне померить разрешите?

5(11)

Корону мне померить разрешите?Блок флейту разрешите прикурить,Я Гельдерод де, звать Мишель, фьюить —Я Брейгель Петр, стирающий в корытеЯ принц Пиф-Паф, я старший пуп в синклите,Я вам не разрешаю говорить,Граф Сен-Жермен. Свечу и блюдце, битте,Нашел заначку, можно покурить.Вы кто такой, какого хера двое,На кой мне хой поэма без героя,Я сам себя оставил без порток,Чтоб припевать, что мир жесток, жесток,Жан Беранже, давай свой котелок,Да отчего ж не спробовать, сынок.

6(11)

Да отчего ж не спробовать, сынок.Как яблочко румян и пьян всегда яХотя в стекле лишь воздуха глоток,Зато на Брайтон не умчалась Рая,И здесь ее еврейский говорокИ грудь в халате кофе наливая,Как сцеживаясь, на вот сосунок,Кто скажет мне сейчас? Земля сырая?Кто мне заменит шарф мой и берет,Кто вставит зуб назад на склоне лет,Кто скажет мне таинственное словоКак днем осенним памятник Крылова?Труп Листьева мне скажет, извините,Ворона любит блеск, и вы любите.

7(11)

Ворона любит блеск, и вы любите.Друзья мои, яд яблок наливнойИ к слову битте добавляют дритте,Чтоб вместо смысла вышел звук смешной.Простил и не кручинюсь об обиде,Моя лучина, болью головнойТрещит многоголосо, свет не взвидя,Как извела она меня тоской.Моя лучина. Догорай, весталка,За половой контакт заточенаВ Российский погреб. Холодно и жалко.Хлеб съеден, молока кувшин до дна.Не сравнивай меня с собой, щенок,Сказал мне чей-то тихий шепоток.

8(11)

Сказал мне чей-то тихий шепоток.Что Рим четвертый обречен, и задникВ конце спектакля вспыхнет, уголекНа кончике жезла подержит всадник,И тронется, поскольку путь далек,Ловить безумца, век считая за день.Увы, пылает Царского востокТак, что попробуй, помолись на складеньГлаза горят и лопнула кораНа дубе в Невском устье, сок востокаНемую пустошь оросил жестокоБлагословив унылые утра,Осыпав ветром полну ростр колонуИ вот я, Ольга, пробую корону.

9(11)

И вот я, Ольга, пробую корону.Бутылочными стеклами убранМой светлый лоб бордово и зеленоИ весело, и козлоног, как панСкачу за проводницей по вагонуВ бюстгальтер лезу ей, как наркоман,И шепчет нимфа мне, опять обман,Никто не позвонит по телефону.И падает ей челка на глаза,И вымя подставляет мне, коза.,Кося зрачком, чей луч так невозможен,Как будто в нем летит Гермес зеленыйИ с любопытством нос коснулся кожи,Напоминая сам себе ворону.

10(11)

Напоминая сам себе воронуФонетики, чей клюв, как постовойПрисутствуя, из черной мостовойВдруг высек огнь малинового звонуЯ не врублюсь кто мертвый, кто живойИ кто как будет проклят по канонуМогил, чей сын, чья дочь умрут от тойЧумы, что пращур бабе впрыснул в лоно,Чью черный камень нынче смерть зоветЧью душу черной речки черный ледЗатягивает, руки чьи до локтяКак струйки меда льются в реку дегтяВ пух пьяная ворона скажет «Кря»Кря, клювом папиросочку куря.

11(11)

И клювом папиросочку куряЭрнст Теодор, на чьих полах известкаВ морозе самом центре ноябряВозник, Листающий альбомы БосхаВдруг на меловке, вдруг не упыряЛицо открылось, а с крестом из воскаРука, желта, как слиток янтаряИ корабельный лазарет, и жесткоСвеча сияла, белое лицоОзарено. И грязная тельняшка,И вены в руку влитые свинцом,Что на кресте. Звенит от качки чашкаКакая – то пустая, слух деряА лето, что ж, дойдет до января.

12(11)

А лето, что ж, дойдет до января.Чтоб Токсово, где снеги воссияли,Крутило в воздухе холмистом далиВ кружащихся соснах задор беряЗвук пристального циркуля печали,Березка с висельником, повторяОтечество нам царское, насталиДругие времена, до фонаря,До фонаря, от фонаря досюдаБрожу, и жду свидания с тобойНочь, что была, бела, моей судьбойТеперь, увы, лишь(ах!)моя причудаУедет вон, во мглу, последний житель.Покроет снег древа, как победитель.

13(11)