Варлам Шаламов - Колымские тетради

Мы отрежем край у тучи

Мы отрежем край у тучиОстрым ветром, как ножом,И десяток ив плакучихМы на случай сбережем.

Нам нужней краюха хлеба,Но и туча — не пустяк,Но и туча — благо неба,Если жизнь у нас в гостях.

Мы опустим тучу ниже,Зацепив за ветки ивНебо, небо будет ближе,Ближе каждому, кто жив.

Чтоб плакучих ив не вышеБыл свинцовый потолок,Чтоб рукой к холодной крышеПрикоснуться каждый мог.

Мы в ущелье — точно домаИ забыли целый свет.Нам не страшен грохот громаИ зубчатых молний след.

Исполнение желаний

В избе дородная хозяйка,Лоснящаяся, как зверь,Кладет на койку балалайкуИ открывает смело дверь.

Она встречает нас как надо,Как полагается врагу,Как героиня Илиады,Она хватает острогу.

Но, приглядевшись к выраженьюУсталых лиц, голодных глаз,Берет назад свое движеньеИ не глядит уже на нас.

А загремев в печи ухватом,Горячий черпает нектар,Щекочет ноздри ароматомГустой качающийся пар.

И, как гомеровская баба,Она могуча и сильна.И нам, измученным и слабым,Чудесной кажется она,

Когда, сменив в светце лучину,Мурлыча песню, шерсть прядет,И плечи кутает в овчину,И вытирает жаркий пот,

И, засыпая над работой,Не совладавши с дремотой,Храпит, и в блеске капель потаПреображается святой.

Мы дружно чавкаем над мискойИ обжигаем супом рты,И счастье к нам подходит близко,И исполняются мечты.

Жизни, прожитой не так[37]

Жизни, прожитой не так,Все обрезки и осколкиЯ кидаю на верстак,Собирая с книжной полки.

Чтоб слесарным молоткомИ зазубренным зубиломСбить в один тяжелый комВсе, что жизнь разъединила,

Чтобы молот паровойУтюгом разгладил за день,Превратил бы в лист живойБез кровоточащих ссадин.

Стихи? Какие же стихи

Стихи? Какие же стихиГодятся для такого дела,И где хранить черновики,За пазухой, на голом теле?

Какой тоске отдать черед,Каким пейзажам предпочтенье,Какое слово не солжет,Не выйдет из повиновенья?

И кто же так, как я, пойметВсе одиночество рассвета,Кто в рот воды не наберетИ не поплатится за это?

Все молчит: зверье, и птицы

Все молчит: зверье, и птицы,И сама весна.Словно вышла из больницы —Так бледна она.

В пожелтевшем, прошлогоднемТравяном тряпьеПриползла в одном исподнем,Порванном белье.

Из ее опухших десенВыступает кровь.Сколько было этих весен,Сколько будет вновь?

Мне в желтый глаз ромашки

Мне в желтый глаз ромашкиМучительно и тяжкоВглядеться иногда,

Когда с душевной дрожьюИду неспелой рожьюВдоль черного пруда.

Я помню, как невзгоду,Морщинистую водуСтареющих озер

И гроздьями рябиныНависшие рубиныНа белых шеях гор.

Глядеть, глядеть, как в воду,В погоду и в природуИ там искать ответ

На все мои мученья,И этим развлеченьямКонца и краю нет.

Мне жить остаться — нет надежды

Мне жить остаться — нет надежды.Всю ночь беснуется пурга,И снега светлые одеждыТрясет драконова рука.

В куски разорванный драконом,Я не умру — опять срастусь.Я поднимусь с негромким стономИ встану яблоней в цвету.

Я встану яблоней несмелойС тревожным запахом цветов,Цветов, как хлопья снега, белых,Сырых, заплаканных листов.

Я встану тысячей летящих,Крылами бьющих белых птицЗапеть о самом настоящем,Срывающемся со страниц.

Я кое-что прощаю адуЗа неожиданность наград,За этот, в хлопьях снегопада,Рожденный яблоневый сад.

Конец надеждам и расплатам

Конец надеждам и расплатам,Откроют двери в ад — и вот,Как безымянный скромный атом,Вернусь в земной круговорот.

Что я земле? Я — след слезинки,Морщинка на лице жены.Я — нерастаявшая льдинка,Что в чаще ждет еще весны.

Пускай толкут, как воду в ступке,Мои враги, мои друзьяСлова мои и те поступки,Которым был причастен я.

Мне запечалиться о том бы,Чего не сделали стихи —Так не похожие на бомбыКомочки горя и тоски.

Уйду, уеду в дали дальние

Уйду, уеду в дали дальниеИ помолюсь на образа,На неподвижные, печальныеТвои сиротские глаза.

Но нам не скажет даже зеркалоОтполированного льда,Чем наше сердце исковеркалоИ разделило навсегда.

Ищи, слепая ясновидица,По карте скрещенных морщинВсе, что болит, что ненавидится,Чему нет меры и причин.

Чтобы, мои тревожа волосы,Седые трогая виски,Грудным опять запела голосомСлова тоски, слова тоски.

Светотени доскою шахматной

Светотени доскою шахматнойРазвернула в саду заря.Скоро вы облетите, зачахнете,Клены светлого сентября.

Где душа? Она кожей шагреневойУменьшается, гибнет, гниет. Песня?Песня, как Анна Каренина,Приближения поезда ждет…

Ты шел, последний пешеход

Ты шел, последний пешеход,По каменистой речке вброд.

И сопки, как морской прибой,Гнались упорно за тобой.

Обрушивалась гор грядаНад теми, кто забрел сюда.

Но ты — ничтожен, слишком малДля мести дыбящихся скал.

Ты пощажен в краю родномИ помнишь только об одном —

Не позабыть свой стыд, свой страх,Гудящий глухотой в ушах.

Ведь мы — не просто дети

Ведь мы — не просто детиЗемли.Тогда бы жить на светеМы не могли.

В родстве с любым — и небо,И облака.А то укрылась где быТоска?

И в горле песни птичьейПодчас тона.И кажется сугубо личнойЛуна…

Может быть, твое движенье

Может быть, твое движеньеВ полутьме навстречу мне —Это только отраженье,Тень деревьев на стене,

Что свои ломают руки,Умоляя и грозя,Потому что им от муки,От земли уйти нельзя.

Им свои не вырвать корни,Уцепившись за меня.Все, что просто, что бесспорно,Принимаю, не кляня.

Ветка[38]

Наклонись ко мне, кленовая,Ветка милая моя.Будь негаданной основоюОбновленья бытия.

Не твоя ли зелень клейкаяТак горька и горяча?Ты нагнулась над скамейкоюВозле самого плеча.

Я шепчу признанья пылкие,К твоему тянусь листу,Что дрожит здесь каждой жилкою,Ясно видной на свету.

Я твой голос люблю негромкий

Я твой голос люблю негромкий,Путешественница моя.Зазвучит ли — глухой и ломкий,И услышу ли голос я?

Пусть попросит воды напиться,Пусть шагнет за чужой порог,Пусть забьется в руках, как птица,Крепко пойманная в силок.

Непослушное слово скажетПусть другому — совсем не мне.На мое оно сердце ляжетВ темной сказочной тишине.

Пусть другому — я сам докончу,Я додумаю — для себя,Еще громче и еще звонче,Чем выдумывают, любя…

Любая из вчерашних вьюг