Симон Чиковани - Стихотворения и поэмы
48. Моя мать. Перевод А. Межирова
Молодой, молодой угасала она.Всё трудилась без сна, не щадила красы.Как вечерняя зорька, тиха и грустна,в нежном золоте незаплетенной косы.
Простояла над люлькой последние дни.И ушла. И черты потонули в тени.О, какие я должен затеплить огни,чтоб могильную тень разогнали они!
Мама, тени могильные злы и густы.Мне осталось в колодезь глядеть с высоты, —в эту воду, наверно, глядела и ты,на поверхности запечатлевши черты.
Может, пламя, что здесь в очаге занялось,это отсвет твоих золотистых волос?Может, дымка затейливо вьющихся лоз —это твой поясок… Я не вижу от слез.
Мама! Речи твои я на память прочел,чтоб не рвалась надежды подаренной нить.Словно улей, хранящий жужжание пчел,я твой голос далекий умею хранить.
194049. Рожденный из крепостной стены. Перевод А. Межирова
О мать — надежда моя, ты твердыня моя!
Народная поговоркаЯ был замурован в стене крепостной.Развалины эти меня родили.Упал со стены я на берег речной,лежал у подножья в холодной пыли.
И плакала матерь-стена в вышине.И встал я в рубахе из диких плющей,и слезы и пот утирал я стене —горячих страданий горючий ручей.
И крикнул я крепости: «Благослови!Открой ворота бытия моего!Я сын твой!.. Хоть жажду я новой любви,меня не смущает такое родство!
В Сурамской твердыне для дел я созрел,Хертвисская башня хранила меня.Их ласковый мох мое тело согрел,и тесаный камень сберег от огня.
Грузинская крепость меня родила.Я к стенам ее до рожденья приник.Над глиняным сердцем рассеялась мгла,оно превратилось в звенящий родник.
Доверился родине я, как Зураб,и вздрагивал долго в могучей стене.Но камень от слез бесконечных ослаб, —я рухнул к подножию по крутизне».
Немая твердыня глядит с вышины,своей материнской любви не тая.Новыми песнями высушу яизвечные слезы сурамской стены.
193550. Вторая приписка к книге. Перевод А. Межирова
Я возвращаюсьв отчий край,домой,и, если спросит у меня попутчик,где мой очаг,где дом родимый мой,отвечу я, что возле гор могучих.
Скажу, что он стоит в тени чинар,что до Курымогу достать рукою,что здесь я жизнь когда-то начиналпод сенью гор,над серою рекою.
Мне из окна открытого виднавстающая далеко за горамибезбрежной Волги ясная волна,и гомон Сожаслышен мне на Храми.
Я знаю —ограничивать нельзясвой кругозор условностью предела;хочу, чтоб вечно множились друзья,чтоб чувство дружбы бесконечно зрело.
Я сам, как Терек,не жалея сил,прошел ущельем по дороге длинной,свои глаза к простору приучил,к необозримой широте долинной.
Передо мной Казбек в голубизнекрасу возносит над природой всею.Как надо жить,чтоб дотянуться мнеи до Арагви и до Енисея!
Парит орел над снежной синевой,и, долгим взглядом провожая птицу,я безграничнымкрай считаю свой,как всей советской родины частицу.
Меня простор волнует и зовет,мне дом любойоткрыт по праву дружбы,я слышу домашум днепровских водк на пути далекомвижу тень от Ушбы.
В душе звучит многоголосый хор —так дружно никогда еще не пели!И песня для пятнадцати сестер —в пятнадцати ладах моей свирели.
И ветер горв порыве молодомвслед за Курой торопится к предгорьям,все двери настежьв мой просторный домон распахнул перед Московским морем.
194051. «Нет, одному невесело поется…» Перевод Е. Евтушенко
Нет, одному невесело поется.Прошу я жизнь, чтоб друга мне дала.Мне песня в одиночку не дается.Мне для полета надо два крыла.
Дай мне крыло! От лести и нападокдруг друга мы крылами защитим.Рабочее понятие «напарник»к высокому искусству приобщим.
Дай мне крыло! И от меня потребуймое крыло… И — вместе в вышину!Пусть внук услышит наших крыльев трепети боль двух песен, слившихся в одну!
52. «Стихи начать — как жизнь построить снова…» Перевод А. Тарковского
Стихи начать — как жизнь построить снова,и не могу я разгадать чередживых приливов и отливов слова,хоть душу мне зародыш песни жжет.
Что стоит стих, с которым из гортанидуша не хлынет? На его призывне отзовется горных вод журчанье,цветок не вздрогнет, венчик приоткрыв.
Скажи мне, песня, что твоя основа?Отрада ближних, боль от ран моих,дождь — воспитатель хлеба золотого —или туман в морщинах гор седых?
Рябь на воде? Плоты на синей глади?Дыханье сена, сметанного в стог?Иль у моей единственной во взглядеза огоньком бегущий огонек?
Начать стихи не легче, чем сомненьястереть — сплошную ржавчину с души,в кустах найти кольцо, в одно мгновеньезвезду избрать (все в небе хороши).
Нет во вселенной силы непреклоннеймечты, взращенной сердца глубиной.Стих — это ладан тлеет на ладони,стих — это юность спорит с сединой.
195753. Работа. Перевод Б. Пастернака
Настоящий поэт осторожен и скуп.Дверь к нему изнутри заперта.Он слететь не позволит безделице с губ,не откроет не вовремя рта.
Как блаженствует он, когда час молчалив!Как ему тишина дорога!Избалованной лиры прилив и отливон умеет вводить в берега.
Я сдержать налетевшего чувства не мог,дал сорваться словам с языка,и, как вылитый в блюдце яичный белок,торопливая строчка зыбка.
И, как раньше, в часы недовольства собой —образ Важа Пшавела при мне.Вот он сам, вот и дом, вот и крыша с трубой,вот и купы чинар в стороне.
И, как к старшему младший, застенчив и нем,подхожу я к его очагуи еще окончательнее, чем перед тем,должных слов подыскать не могу.
Я ищу их, однако, и шелест листапробуждает под утро жену.Мы читаем сомнительные места.Завтра я их совсем зачеркну.
И начальная мысль не оставит следа,как бывало и раньше раз сто.Так проклятая рифма толкает всегдаговорить совершенно не то.
194054. Гнездо ласточки. Перевод Б. Пастернака
Под карнизом на моем балконеласточка гнездо проворно вьети, как свечку в выгибе ладони,жар яйца в укрытье бережет.
Ласточка искусней нижет прутья,чем иглой работает швея.Это попеченье об уютесказочнее пенья соловья.
Может быть, помочь мне мастерице?Я в окно ей кину свой дневник.Пусть без связи выхватит страницуи постелет, словно половик.
Даже лучше, что, оставшись втуне,мысль моя не попадет в печать.Пусть она у бойкой хлопотуньине шутя научится летать.
И тогда в неузнанном обличьегрусть, которой я не устерег,крыльями ударивши по-птичьи,ласточкою выпорхнет из строк.
Не летите прочь от нас, касатки!В Грузии вам ласка и почет,четверть века вскапывали грядки,почки набухают круглый год.
Грузия весь год на страже мая,в ней зима похожа на весну.Я вам звезд на гнезда наломаю,вас в стихи зимою заверну.
Режьте, режьте воздух беспредельный,быстрые, как ножниц острия!Вас, как детство, песней колыбельнойобступила родина моя.
Что же ты шарахаешься, птаха?Не мечись, не бейся — погоди.Я у слова расстегну рубахуи птенца согрею на груди.
194055. Начало. Перевод Б. Ахмадулиной
