Константин Ваншенкин - Женщина за стеной. Лирика

Штыковой бой

…Штык — молодец…

В морозной пылиЗанятья — вроде танца:— Коротким коли!На выпаде останься!..

Заволжских полковЯнварский редкий воздух.Посылы штыков,Мерцающих и острых.

Меж ротами стыкЗияет чёрной раной.Ты выручи, штык,Родной, четырёхгранный.

Задачей дано:Атака штыковая…А юность давноПрошла как таковая.

Прошла горячо,Ни в чём не виновата.И помнит плечоРемень от автомата.

Но в снежной далиЗанятья — вроде танца:— Коротким коли!На выпаде останься!

Память о полковой разведке

Вот и выдан маскхалатСтаршиною:Новогодний маскарад,Снег стеною.

На себе своё везиЗыбкой тенью.И растаяли вблизиЗа метелью.

То ли холмик, то ли дзотЗа нейтралкой…Мы их ждём. Но что их ждётВ жизни краткой?

В белой взвившейся пыли,Жгущей веки?..И растаяли вдали.И — навеки.

3

Женщины

Лица моложавы, без морщин.Отсвет полушалка.Женщины, не знавшие мужчин,Как вас жалко!

Но жалею всё-таки вдвойнеВ час, когда рыдает вьюга,Тех, что потеряли на войнеМужа или друга.

Боль

В страшные часы твои ночныеБоль — порой сама анестезия,И, тебя сшибая под откос,Боль — порой сама уже наркоз.

Потерял сознание от боли,А когда очнулся поневоле,Ты другой уже, да тот же ты,Помня эту боль до тошноты.

Природа

Природа — санитар. Кого не схоронили,Она потом сама присыпала песком.Лежат у переправ, в речном холодном иле,Или под вставшим здесь берёзовым леском.

Количество стволов, средь боя раскалённых,По формуле её равно числу стволов,Несущих над собой прохладу крон зелёных,Которые сильней и слёз твоих, и слов.

Триптих

Вы палкой в снег потыкали,А там, внизу, ручей.Весенние каникулы.Над школой шум грачей.

По льду конёчком чертите,Но слаб и мягок лёд.Огнём четвёртой четвертиВ момент его сожжёт.

Весенние каникулы.Крушение основ:Распухшие фолликулы,Ангина и озноб.

В гимнастёрках эти дети,Холодны и голодны,Находились на диетеУ грохочущей войны.

Их мальчишеские лица,Их мужские костяки!Пулемёт, как говорится,Взять на плечи — пустяки.

Эти юные солдаты,Эта грозная пора.Эти давние утраты,Это дальнее «ура!..».

Солдат-мальчишка одноногийНа деревянных костылях,Взлелеянный в госпиталях,Плывёт как парус одинокий.

А небо — синего синей.Уже идут занятья в школе.Видна и в городе, и в полеЕго широкая шинель.

"Когда окончилась война…"

Когда окончилась война,Пошли иные времена.Но, всё отчётливей видна,Являться стала мне она.

Пока мы были на войне,В её дыму, в её огне,Она жила кругом, вовне…Но оказалось, что во мне.

Берёза

В похожем на этот, былом сентябре,Когда синевы наплывает лавина,Берёзку свою посадил на бугреСчастливый отец в честь рождения сына.

А годы стремительно — каждый как вскрик,Мелькая, проносятся справа и слева.И что-то бормочет согбенный старик,Ровесник могучего белого древа.

Больничный роман

Промытый ливнем день весенний.Высокая голубизна.Больница. Время посещений.И кто-то смотрит из окна.

На каждой крашеной скамейкеТак умилительно, хоть плачь,Сидят по две и три семейкиСо свёрточками передач.

И к ним выходят их больные,Задумчивы и смущены.Их лица, бледные, родные,Улыбками освещены.

Но в этом слабом слитном гамеМне пара странная видна:Она в халате, он в пижаме,И с ними рядом тишина.

Судьбою пойманы с поличнымУ рокового рубежа,Гуляют в скверике больничном,Друг друга за руки держа.

"Всё думал о тебе…"

Всё думал о тебеС момента нашей встречи:Нечёткость при ходьбеИ затрудненья в речи.

Так ходят старичкиПеред началом краха.Но заглянул в зрачкиИ не заметил страха.

Ты вид держал такой,Как будто всё в порядкеИ снимет как рукойЛюбые неполадки.

А юности черты,Которые не скроем,Казались так чистыПод этим поздним слоем.

После работы

Опустело поле сонное.Вечереет, и онаТолько-только с третьей соткоюУправляется одна.

День Победы — время самое,Чтоб картошку ей сажать.Над налитой ливнем ямоюДолго руки моет мать.

Рядом дочь её внебрачнаяНа далёкий смотрит плёс,Мелкорослая, невзрачная,Дорогая ей до слёз.

Затихает птичья сутолока,И в холодный этот часЛес глубокий, полный сумрака,Как всегда, тревожит нас.

"Женщина проплакала всю ночь…"

Женщина проплакала всю ночьО своём, ушедшем без возврата.Ей никто не мог уже помочь,То была особая утрата.

Об ошибках, сделанных давно,Снова убивалась, предположим.Но, уставясь в чёрное окно,Плакала она и о хорошем.

Плакала о жизни прожитой,Что была ещё на половине,Но уже за новою чертой,В грозной, нависающей лавине.

А когда в окне качнулась мглаИ неясный лучик тронул стены,С удовлетворением леглаИ заснула, словно после смены.

"От ранней подруги своей…"

От ранней подруги своейДля позднего бракаУшёл. Захотелось детей,Которые благо.

И сызнова — только держись!Углы, комнатёнки.И всё-таки всякая жизньЧужая — потёмки.

У каждого доля своя,Судьба или сила.И новая эта семьяЕго оглушила.

Седой. Как мальчишка одет.С коляскою — в гору.И видно, что это не дед,По скучному взору.

"Он прошептал ей одно…"

Он прошептал ей одно:— Мы совпадаем по фазе… —В этой технической фразеНежности было полно.

Он сообщал ей о томВ этой чудовищной форме,Что понимание в нормеБудет у них и потом.

Что на далёкий большакВыйдут, ступая упруго…— Мы рождены друг для друга,Раньше сказали бы так.

Свекровь