Семен Кирсанов - Лирические произведения

ЧЕТЫРЕ СОНЕТА

Сад, где б я шил, — я б расцветил тобой,дом, где б я спал, — тобою бы обставил,созвездия б сиять тобой заставили листьям дал бы дальний голос твой.

Твою походку вделал бы в прибойи в крылья птиц твои б ладони вправил,и в небо я б лицо твое оправил,когда бы правил звездною судьбой.

И жил бы тут, где всюду ты и ты:ты — дом, ты — сад, ты — море, ты — кусты,прибой и с неба машущая птица,

где слова нет, чтоб молвить: «Тебя нет», —сомненья нет, что это может сбыться,и все-таки — моей мечты сонет

не сбудется. Осенний, голый садс ней очень мало общего имеет,и воздух голосом ее не веет,и звезды неба ею не блестят,

и листья ее слов не шелестят,и море шагу сделать не посмеет,крыло воронье у трубы чернеет,и с неба клочья тусклые висят.

Тут осень мне пустынная дана,где дом, и куст, и море — не она,где сделалось утратой расставанье,

где даже нет следа от слова «ты»,царапинки ее существованья,и все-таки — сонет моей мечты

опять звенит. Возможно, что не тут,а где-нибудь — она в спокойной дреме,ее слова, ее дыханье в доме,и к ней руками — фикусы растут.

Она живет. Ее с обедом ждут.Приходит в дом. И нет лица знакомей.Рука лежит на лермонтовском томе,глаза, как прежде карие, живут.

Тут знает тишь о голосе твоем,и всякий день тебя встречает дом,не дом — так лес, не лес — так вроде луга.

С тобою часто ходит вдоль полей —не я — так он, не он — твоя подруга,и все-таки — сонет мечты моей

лишь вымысел. Найди я правду в нем,я б кинул все — и жизнь и славу эту,и странником я б зашагал по свету,обшарить каждый луг, и лес, и дом.

Прошел бы я по снегу босиком,без шапки по тропическому лету,у окон ждать от сумерек к рассвету,под солнцем, градом, снегом и дождем.

И если есть похожий дом такой,я к старости б достал его рукой:«Узнай меня, любимая, по стуку!..»

Пусть мне ответят: «В доме ее нет!»К дверям прижму иссеченную рукуи допишу моей мечты сонет.

ПИСЬМО БЕЗ АДРЕСА

Я всю ночь                   писал письмо,все        сказал                    в письме.Не писать его                         не смог,а послать —                 не смел.Я писал письмо                             всю ночь,в строки                    всматривался,только             нет на свете                                    почтдля такого адреса.Если б я              письмо послал —что слова                 на ветер.Той,         которой                       я писал,нет      на свете.

А я       кораблик сделализ письма,листок           бумаги белойсложил, не смял.И в уйму                   светлых капелекпустил по реке:«Плыви,             плыви,                          кораблик,к ее руке».А вдруг          она на пристани,спеша домой,заметит             издалибумажный мой…Но я боюсь —                    бумажныйпотонет, протечет,и строки             очень важныеона не прочтет.

А я           письмо переписал,и все           сказал в письме я,и сделал —              бросил в небесавоздушного змея.«Лети, лети,                   почтовый змей,пусть туча               не догонит,но где-то в мире                         встреться с нейи дайся ей                    в ладони».Но я боюсь —                     сверкнет грозазарницами                  и зорями, —и где лежит,                  и что сказалмой бедный змей                              изорванный?

А я,     не смыкая глаз,до рассвета сизого,буду      много, много разписьмо переписывать.По улицам,                 по шоссе,у вокзальной башенки —буду класть его                       во всепочтовые ящики,вешать его                    на дубы,клеить его                   на клены,на стены               и на столбы,на окна           и колонны.

Я пришел,              и знать не знал,ведать не ведал,и во сне              не видел сна,и не ждал ответа.А пришел,                 подумал только:«Вот пришел бы ответ»,—лишь подумал                        и со столикаподнял конверт.Я узнал             любимый почерк,ее руку около,завитки             знакомых строчек,волосики с локона.А написано                  в письмеголосом в тиши:«Ты искать меня                           не смей,писем не пиши.Я ушла            навеки — надолгои не в близкий путь,не пиши               и не надо,лучше забудь.И не надо                  змеев по небуи листков на столбы, —я прошу тебя:                      кого-нибудьнайди, полюби…»А страницы                  в пальцах тают,не дочитан ответ,я еще письмо                         читаю,а письма уже нет.Завитки             любимых строчекищут глаза еще,но меж пальцев                            только почерк,и то — исчезающий.

ВОСПОМИНАНИЕ

Тихое облако в комнате ожило,             тенью стены                                    свет заслоня.Голос из дальнего, голос из прошлого              из-за спины                            обнял меня.

Веки закрыл мне ладонями свежими,розовым югом                          дышат цветы…Пальцы знакомые веками взвешены,              я узнаю:                           да, это ты!

Горькая, краткая радость свидания;            наедине                          и не вдвоем…Начал расспрашивать голос из дальнего:            — Помнишь меня                                         в доме своем?

С кем ты встречаешься? Как тебе дышится?             Куришь помногу?                                       Рано встаешь?Чем увлекаешься? Как тебе пишется?             Кто тебя любит?                                       Как ты живешь?

Я бы ответил запрятанной правдою:                  мысль о тебе                                      смыть не могу…Но — не встревожу, лучше — обрадую.             — Мне хорошо, —                                           лучше солгу.

Все как по-старому — чисто и вымыто,              вовремя завтрак,                                         в окнах зима.Видишь — и сердце из траура вынуто,              я же веселый,                                       знаешь сама.

Руки сказали: — Поздно, прощаемся.           Пальцы от глаз                                    надо отнять.Если мы любим — мы возвращаемся,              вспомнят о нас —                                 любят опять.

ПОСЛЕДНЕЕ МАЯ