Судьба и случай. Стихи из разных книг - Татьяна Витальевна Кузовлева
И на узенькой тропке ничейной —
Губы в губы, застыв на ходу, —
Вспомнив птицу и выстрел ружейный,
Побледнев, я к тебе припаду.
Час жаворонка
1986
«Февраль кричит на языке пурги…»
Февраль кричит на языке пурги
О том, что в целом мире – снег да ветер.
II позднего прохожего шаги
Он так и не услышит, не заметит.
А будет кольца ведьмины плести,
На перекрёстке и на переезде.
У ведьм, я знаю, исстари в чести
Февральский вьюн снегов на ровном месте.
Не зря считалось, если нож в пургу
Всадить в серёдку снежной круговерти,
Проступят капли крови на снегу
И грянет ведьмин вой страшнее смерти.
Сегодня ведьмы потеряли стыд.
Гуляй, февраль! Подслеповатым глазом
Луна сквозь мглу на снежный вьюн глядит,
Всю северную Русь подмявший разом.
Но вот подъезд. Железный скрип дверей.
Ступеньки к лифту. Льдинки на ресницах.
Звонок. Открой. Впусти и обогрей.
Совсем застыли руки в рукавицах.
Спаси и от друзей, и от врагов,
Не доверяй меня ночным дорогам,
Где ждёт меня февральский вьюн снегов,
Оставленный до завтра за порогом…
Ранний май
Ходит ветер зябко и сторожко.
Солнцем даль просвечена до дна.
Тополиной бурою серёжкой
За окном качается весна.
В птицах оживают страсть и голод.
Облака от влаги тяжелы.
И подземный чужедальний холод
Ввысь качают тёмные стволы.
Гонят к веткам молодое зелье.
И, таясь, как будто виноват,
Север по ночам целует землю:
– Заморозки! – люди говорят.
«Весёлый юноша…»
Весёлый юноша, высокий и худой,
Приходит к нам, шурша плащом из черной кожи.
И пахнет снегом, пахнет талою водой,
И пахнет мартом в нашей маленькой прихожей.
Весёлый юноша всё высмеять не прочь.
Оспорить всё, что заподозрит в постоянстве.
К нему навстречу выбегает наша дочь —
Так, словно к ней он возвратился после странствий.
Она не прячет от него счастливых глаз.
А мы от зависти с тобой сгораем рядом:
Когда бы нас она с тобой хоты бы раз
Вдруг одарила вот таким счастливым взглядом!
Так непривычно чаепитье вчетвером…
Весёлый юноша болтает возбуждённо.
А мы на улицу выходим перед сном,
И ночью мартовской нам дышится студёно.
И мы бредём вдоль засыпающих домов,
И, не сговариваясь, возле перекрёстка
Ты так обиженно бросаешь:
– Пустослов! —
Я так растерянно роняю:
– Вертихвостка!..
«Ты в Москве затерялась иголкой…»
Ты в Москве затерялась иголкой.
Забежишь второпях иногда.
Я спрошу тебя: – Счастлива, Ольга? —
Ты ответишь насмешливо: – Да!
Я спрошу мимоходом, как будто
Между делом спрошу, просто так.
Взгляд отметит, во что ты обута,
Голодна ли, причёсана как.
Много ль толку – советы вдогонку?
Ты поспешно бросаешь: – Лечу!.. —
…Только молча твою головёнку
К своему прижимаю плечу.
Жасминовый куст
На тропке, где стелятся травы отлого,
Где песни шмелиные радуют слух,
Жасминовый куст преградил мне дорогу,
Послав мне навстречу жасминовый дух.
И я покорилась, И я улыбнулась
Заснеженным веткам, летящим цветам
И дальше пошла, но когда оглянулась —
Жасминовый дух шёл за мной по пятам.
Он был неотвязен, капризен и тонок,
Он имя своё повторял мне: «Жасмин»!
Удерживал цепко меня, как ребёнок,
Который боится остаться один.
Ни ветки я взять не посмела с собою:
На время – не стоит,
Навечно – нельзя.
Ведь куст этот сросся корнями с тропою,
Своей белизною июньской сквозя.
Довольно сгубила я в жизни живого:
И трав, и цветов, и, наверно, зверья.
Прощенья, прощания вымолвив слово,
Ушла от пугающей близости я.
И после – всегда! – на тропинке отлогой
И утром, и в послезакатную тьму
Жасминовый куст заступал мне дорогу,
И я возвращалась, как к брату, к нему.
Чёрный кот
Заподозрив тишину в обмане,
Предрекая приближенье бед,
Чёрный кот на гребне старой бани
Выгнул настороженно хребет:
К нам с востока приближались тучи,
Застилая небо, словно дым.
И Голландцем двигалась Летучим
С запада одна навстречу им.
Шла неотвратимо – метр за метром.
Контур её был свинцово жгуч.
Обнажалась, схваченная ветром
Суть грозы – противоборство туч.
Воздух стал недвижным и тяжёлым.
Землю придавила полутьма.
Полыхнуло. И, грозя расколом,
В небе сшиблись дальние грома.
Потянуло замогильной знобью.
И довольный тем, как всё идёт,
Чёрный, сатанинские подобье,
В струях ливня растворился кот.
Веретено
1982
«Никогда никому не скажу…»
Никогда никому не скажу
Это слово некстати и всуе.
Лишь берёзу и дом нарисую
Да во ржи золотую межу.
Разгляжу колокольню вдали.
Жаворонка найду в поднебесье.
Наслажусь теплотою земли
И печальной протяжностью песни.
Воздух в губы вольётся, дрожа.
Где-то вспыхнет звезда одиноко.
Я скажу:
– Ах, как небо высоко!
– Это Родина, – дрогнет душа.
«Ночь. Отрешение от суеты…»
