Николай Заболоцкий - Стихотворения
1947
Город в степи
1
Степным ветрам не писаны законы.Пирамидальный склон воспламеня,Всю ночь над нами тлеют терриконы —Живые горы дыма и огня.Куда ни глянь, от края и до краяНа пьедесталах каменных породСтальные краны, в воздухе ныряя,Свой медленный свершают оборот.И вьется дым в искусственном ущелье,И за составом движется состав,И свищет ветер в бешеном веселье,Над Казахстаном крылья распластав.
2
Какой простор для мысли и труда!Какая сила дерзости и воли!Кто, чародей, в необозримом полеВоздвиг потомству эти города?Кто выстроил пролеты колоннад,Кто вылепил гирлянды на фронтонах,Кто средь степей разбил испепеленныхФонтанами взрывающийся сад?А ветер стонет, свищет и гудит,Рвет вымпела, над башнями играя,И изваянье Ленина стоит,В седые степи руку простирая.И степь пылает на исходе дня,И тень руки ложится на равнины,И в честь вождя заводят песнь акыны,Над инструментом голову склоня.И затихают шорохи и вздохи,И замолкают птичьи голоса,И вопль певца из струнной суматохи,Как вольный беркут, мчится в небеса.Летит, летит, летит... остановился...И замер где-то в солнце... А внизуПереполох восторга прокатился,С туманных струн рассыпав бирюзу.Но странный голос, полный ликованья,Уже вступил в особый мир чудес,И целый город, затаив дыханье,Следит за ним под куполом небес.И Ленин смотрит в глубь седых степей,И думою чело его объято,И песнь летит, привольна и крылата,И, кажется, конца не будет ей.И далеко, в сиянии зари,В своих широких шляпах из брезентаШахтеры вторят звону инструментаИ поднимают к небу фонари.
3
Гомер степей на пегой лошаденкеНесется вдаль, стремительно красив.Вослед ему летят сизоворонки,Головки на закат поворотив.И вот, ступив ногой на солончак,Стоит верблюд, Ассаргадон пустыни,Дитя печали, гнева и гордыни,С тысячелетней тяжестью в очах.Косматый лебедь каменного века,Он плачет так, что слушать нету сил,Как будто он, скиталец и калека,Вкусив пространства, счастья не вкусил.Закинув темя за предел земной,Он медленно ворочает глазами,И тамариск, обрызганный слезами,Шумит пред ним серебряной волной.
4
Надев остроконечные папахиИ наклонясь на гриву скакуна,Вокруг отар во весь опор казахиНесутся, вьются, стиснув стремена.И стрепет, вылетев из-под копыт,Шарахается в поле, как лазутчик,И солнце жжет верхи сухих колючек,И на сто верст простор вокруг открыт.И Ленин на холме КарагандыГлядит в необозримые просторы,И вкруг него ликуют птичьи хоры,Звенит домбра и плещет ток воды.И за составом движется состав,И льется уголь из подземной клети,И ветер гонит тьму тысячелетий,Над Казахстаном крылья распластав.
1947
Читая стихи
Любопытно, забавно и тонко:Стих, почти непохожий на стих.Бормотанье сверчка и ребенкаВ совершенстве писатель постиг.
И в бессмыслице скомканной речиИзощренность известная есть.Но возможно ль мечты человечьиВ жертву этим забавам принесть?
И возможно ли русское словоПревратить в щебетанье щегла,Чтобы смысла живая основаСквозь него прозвучать не могла?
Нет! Поэзия ставит преградыНашим выдумкам, ибо онаНе для тех, кто, играя в шарады,Надевает колпак колдуна.
Тот, кто жизнью живет настоящей,Кто к поэзии с детства привык,Вечно верует в животворящий,Полный разума русский язык.
1948
Ходоки
В зипунах домашнего покроя,Из далеких сел, из-за Оки,Шли они, неведомые, трое —По мирскому делу ходоки.
Русь моталась в голоде и буре,Все смешалось, сдвинутое враз.Гул вокзалов, крик в комендатуре,Человечье горе без прикрас.
Только эти трое почему-тоВыделялись в скопище людей,Не кричали бешено и люто,Не ломали строй очередей.
Всматриваясь старыми глазамиВ то, что здесь наделала нужда,Горевали путники, а самиГоворили мало, как всегда.
Есть черта, присущая народу:Мыслит он не разумом одним,—Всю свою душевную природуНаши люди связывают с ним.
Оттого прекрасны наши сказки,Наши песни, сложенные в лад.В них и ум и сердце без опаскиНа одном наречье говорят.
Эти трое мало говорили.Что слова! Была не в этом суть.Но зато в душе они скопилиМногое за долгий этот путь.
Потому, быть может, и таилисьВ их глазах тревожные огниВ поздний час, когда остановилисьУ порога Смольного они.
Но когда радушный их хозяин,Человек в потертом пиджаке,Сам работой до смерти измаян,С ними говорил накоротке,
Говорил о скудном их районе,Говорил о той поре, когдаВыйдут электрические кониНа поля народного труда,
Говорил, как жизнь расправит крылья,Как, воспрянув духом, весь народЗолотые хлебы изобильяПо стране, ликуя, понесет,—
Лишь тогда тяжелая тревогаВ трех сердцах растаяла, как сон,И внезапно видно стало многоИз того, что видел только он.
И котомки сами развязались,Серой пылью в комнате пыля,И в руках стыдливо показалисьЧерствые ржаные кренделя.
С этим угощеньем безыскуснымК Ленину крестьяне подошли.Ели все. И горьким был и вкуснымСкудный дар истерзанной земли.
1954
Одинокий дуб
Дурная почва: слишком узловатИ этот дуб, и нет великолепьяВ его ветвях. Какие-то отрепьяТорчат на нем и глухо шелестят.
Но скрученные намертво суставыОн так развил, что, кажется, ударь —И запоет он колоколом славы,И из ствола закапает янтарь.
Вглядись в него: он важен и спокоенСреди своих безжизненных равнин.Кто говорит, что в поле он не воин?Он воин в поле, даже и один.
1957
Футбол
Ликует форвард на бегу.Теперь ему какое дело!Недаром согнуто в дугуЕго стремительное тело.Как плащ, летит его душа,Ключица стукается звонкоО перехват его плаща.Танцует в ухе перепонка,Танцует в горле виноград,И шар перелетает ряд.
Его хватают наугад,Его отравою поят,Но башмаков железный ядЕму страшнее во сто крат.Назад!
Свалились в кучу беки,Опухшие от сквозняка,Но к ним через моря и реки,Просторы, площади, снега,Расправив пышные доспехиИ накренясь в меридиан,Несётся шар.
В душе у форварда пожар,Гремят, как сталь, его колена,Но уж из горла бьёт фонтан,Он падает, кричит: «Измена!»А шар вертится между стен,Дымится, пучится, хохочет,Глазок сожмёт: «Спокойной ночи!»Глазок откроет: «Добрый день!»И форварда замучить хочет.
Четыре гола пали в ряд,Над ними трубы не гремят,Их сосчитал и тряпкой вытерМеланхолический голкиперИ крикнул ночь. Приходит ночь.Бренча алмазною заслонкой,Она вставляет чёрный ключВ атмосферическую лунку.Открылся госпиталь. Увы,Здесь форвард спит без головы.
Над ним два медные копьяУпрямый шар верёвкой вяжут,С плиты загробная водаСтекает в ямки вырезные,И сохнет в горле виноград.Спи, форвард, задом наперёд!
Спи, бедный форвард!Над землёюЗаря упала, глубока,Танцуют девочки с зарёюУ голубого ручейка.Всё так же вянут на покоеВ лиловом домике обои,Стареет мама с каждым днём...Спи, бедный форвард!Мы живём.
1926
