Стихотворения и поэмы. Том 1. Изданное при жизни - Тихон Васильевич Чурилин

вой колдует.И дуют и дуют лицом ко льду —К невесте и радже – разные струи.               В круге               Струн               Ведя игру,               Танцуют у туиТри чёрных перуна.1918

Родимчик от дива

Родимый див – динь собачьему сердцу.Родямый пёс остро повеселел.Роди́ны игр шествуют в шерсть серую.Родильник-пёс заплясал: пёсий лель.Пляс да плясЯсый, сяий.Сквозь возгласов лязг,Сер, сияй.Вдруг динь в дыру, в кору, в поруху– Спираль свивает лапы.Спирает дух – а див в пару:Ху, ху – золотой запах!!Родимый, родямый, в роди́нах родильник– Рода опильникПо морде.И хлёстко хлыст дива на корде Гоняет любимчика.Родяльник, родильник – в ильник родимчика.Март 1918

Песнь псов

Под вои осени,Под гром голода,Забудем как утро русское молодо,Заутра ужасом будем скошены.        Вот двое псов —Воют по восемь часов в исто́шь голосов.        Не поможет засов        От острых голодных басов.               – Два               Пса:               Косая,               Голован.– Рьян, рьян, рьян я, зол, гол.– Люта́, люта, люта я, зла, зла, зла.               Зол               Лай —               Край               Всех зол.               Под вои ветра,Под гром и хоры погромные голода,Третья резкая песнь – взыв серебряный сеттераИз сердца, которое молодо.Январь 1918

Стихи

(1940)

…знают только «мне нравится» или «не нравится»,

забывая, что вкус можно и должно развивать.

Маяковский

Книга посвящается

Брониславе Корвин-Каменской

Песенка

Ах, дитя, ой дитя —               Чтой-то ты лежишь невесел,               Руки плетию повесил,               Глазки веками завесил,               Узкий стал в грудях.               Аааах!Посмотри-ка на меня, – Ах, сынок, ой, сынок —               Не подвинешь чтой-то ног,               Не раздвинешь рук твоих,               Ох, страшно их.Камень-камнем ноги,Руки влипли, чёрные, в дорогу.Ах, дитя, ой, дитя —Был весёлый, ехал в Калиш,Попрекнула те шутя:Что де зубы скалишь,               Чорта манишь.А теперь лежишь, лежишь               – Ишь:Обезьяной зубки скалишь.Ай да Калиш, Калиш…1914

Песнь о Велемире

Был человек в чёрном сюртуке,В сером пиджаке – и вовсе без рубашки.Был человек, а у него в рукеПели зензиверы, тарарахали букашки.Был человек, Пред земного шара.Жил человек на правах пожара.Строил дворцы из досок судьбы,Косу Сатурна наостро отбил.Умывался пальцем и каплей воды,Одевался в камни немалой воды,Лил биллионы распевов распесен,А помер в бане и помер не тесно.                              ПисалНе чернилом, а золотописьмом.                              ТесалНе камни, а корни слов.                              Любил                              Вер,                              Марий,                              Кать.               Юго – плыл,                              Наверно,Не ариец —               Азиец,               Знать.Был человек, в мире Велемир,В схиме Предземшар с правом всепожара.И над ним смеялись Осип Эмильич,Николай Степаныч и прочая шмара.И только Мария и море-синеЛюбили его, как жнея и пустыня.1935

«По линии и по бокам бульвара…»

По линии и по бокам бульвараЧернеют жирные весною тротуары.По линии, на середине всех бульваров,Сияет снег в пушистых шароварах.Зима – зима, зима – сама! сияет.Весна – весна! Кричу сполна и я ей!Земля жирна, колхозный сев начался,И от усталости сам трактор закачался.Мария Демченко за книгой тоже знает —Сияет в севе родина родная!И Кривонос на паровозе мчится,С боков к нему всеобщий сев стучится.И в кочегарах сам апрель лопатойШурует уголь, жирный и богатый.Эх, жир весны, земли, асфальта, угля,Какой ты тёплый! Славный! Свежий! Смуглый!1935

«Дождик-дождик…»

Дождик-дождик,               Дождик —               Дождь,Ваше непогодье!Режет небо тихий ножик,               Нож-жик,               Жик-жик!Мокнет-мокнет словно морж д’Всякий в это время годье.На столах моих цветы —               Астры           И левкои,Я люблю любить цвет их,        Красный —Темно и ещё какой-то.               Осень-осень,               Осенёк,Время пред зимою,               Очень-очень               Я промок,Выпить бы с тобоюВодки перечной глоток           И запеть трубою:Дождик-дождик,               Дождик —               Дождь.Перестань ты литься!               Ножик-ножик,               Жик-жик, нож, В небе шевелится!1935

Непогода

                              Затучилось,                              Закуталось,                              Захолодало.Лишь на краю, на краюшке, пылалаПолоска красная – она одна, синь-порох, мало-малоМне лето красное с тобой напоминала.ИзмучилосьОно, взаукалось,Заголодало.                              Я не ропщу,                              Я не кричу,                              Не плачу, не рыдаю.Я жить хочу для счастья и на краю родного края.Я не умру, пока тебя не повидаю.Я с почтой песни сообщу,Депешей сердце прикачу,Чтоб простучало сердце:                              друг, не покидаю!1937

Зима

От мороза скрипитПо дорожке протоптаннойШаг мой – друг мой, твёрдый и опытный.Месяц сверху крепитЯсным светом, сам крохотный,Словно ноготь любимой мизинца,На котором заря – мой гостинец.Ночь, морозец благой,Глаз луны дорогойМутноват (и от счастья мутнеют!).И, когда через ночь заутреетИ пойдёт, словно юность, заря,Встану я, изготовлю снаряд,Песню, когти которой горят,Песню, сердце которой, как тигр,Молодой, полный мускульных игрИ готовый врага страшно ранить,Песню силы страны моей ранней —Ей всего только 20 годковВ стуке светлых крепчайших подков!1937

Боляток[86]

Скудное платье,Бедный платок.Как ей не плакать —Взял болятокМилую дочку,В свете одну,Взял в одну ночку,Взял и согнул.Два мужичонкаНа длинном шестеВ простынке ребёнкаСнесли и средь стенГлухой высыпальни[87]Свалили на стол.– Ещё бы ей парня,А то одной что!Угрюмая шутка,Да так веселей —Хотя и не жутко,Да ночь на селе.Потом закурили,Повесив замок.– Ну, хватит, побыли,Пойдём-ка, браток.А утром обмылаЕё дочиста,Душистого мылаКупила спроста.И в руку платочекНа что-то дала.Прощай, мой цветочек,Недолго цвела.Подушку оправив,В гробу-то в плохом,Зелёную травуНаклала кругом.Чтоб было помягче,Получше там ей,А то жёсток ящикБез окон, без дверей.Сидит неподвижно.Не камень, а мать.И плача не слышно,И слёз не видать.1938

Сказ о лесе

Дите непорождённое,Солнышком лужоное,Месяцем политое,Мгой сырой повитое,Дождичком забрызганное,Пургою овизганное,Волками овытое,Синим платом крытое,– Небушком, голубушком,Зимой, как полушубушком.Ныне весь в дыму,Чёрный весь от мук,Духоты и гари,Мучишься в угаре.Свечками горишь,Касаться не велишь!Мы б водой коснулся —Водички нет вблизи.Рукой бы дотянулися —Да пышет от лозы.Искры, как пчёлы,Жалят нас огнём,Душит дым нас чёрный,Пропадём мы в нём.Лесушка, батюшка,Кормилец наш родной,Весь ты исгорбатишься,От дыма сединойПокроешься, скончаешьсяИ пропадешь из глаз —Раз с пламенем свенчаешься,Сгоришь-ко ты дотла.А пчёлы твои красныеВ село к нам залетят,Они для нас опасные —Сожгут, изледенят.И небо наше – дымноеИ воздух – одна гарь.Сходись-ко все, родимые,Туши лесной пожар!!1938

Север

Ольха дорогая пред узким балкономХаты в деревне, где осень богатаТеплынью, налитой дыханьем полыни,Последним от лета прощальным поклоном.А утром на крышах налёты мороза,Как россыпь платины, как осыпь седаяЗимы затенённой, ещё отдалённой,Где мрак заседает и вьюга худая.А ночи, насквозь просиявшие светом.Не светлые ночи – соколии очи!..Я чую: и чудные мысли – светисты,А месяц наш ясный что мыслит при этом?Всеобщее солнце, для всех дорогое,В Кремле ты сияешь заботой о мире!Ни мглище осенней, ни зимище бесстеннойТебя не затучить по злобе враговой.И в осень и в зиму живём мы теплыньюЛюбви и восторга великого дела.Страна дорогая, великое солнце,И осень на небе, сияющем синью!Подосиновец, 8/X 1938

Портрет

Изборождён не бороною,Не плугом – трактором страстей,Под бывшей сине-вороноюВолос вершиной – лоб чистейИ краше лба красавца Гёте.Лицо же грубо и темно,Топорных рук с клише в газетеЗлой оттиск, толстый, как бревно.Лишь уши зодчий, как Растрелли,Построив кружевом, – забылНа голове, достойной тела,А нос картофелиной вбил.Спеша, он досутулил спину.Ни роста не прибавил тут,Ни мощности он Феба сыну.Пусть уши антикой цветут!Крадясь, выкрадывает старостьВолос слепительную синь,А мозга солнечная яростьВсё кружит сердце, Фебов сын.И светятся виски седые,Как зайчики двух зимних солнц,Глаза же – солнца молодые,Реальнейшая явь, не сон.1939

Песнь о возлюбленной

Казах поёт,Любимую зовёт,И нарекает он её:– Ардак!Поёт татарин,Песнь поёт – своей,И нарекает он её:– Ай, джанум, джан!Казах зовёт любовь свою – Ардак?– Чудак!Татарин ей, своей, поёт: ай, джанум, джан?Чудная он душа!А я, поэт, я не зову любви моейНи сердцем, ни душой своей.Что ж, слов у меня нет?Смотрю я на любовь свою – она и молода,И светлы волны глаз её, глаза её – Невы невыспавшаяся вода.Ещё не переспели волосы, ещё волнисты, золотисты,И шёпоты любви у ней ещё быстры, ещё неистовы,                                                                                ещё ручьисты.Она покорная, как змейка, спящая в жару.Она и цепкая, ей не расцепишь рук.Она и ласкова, как ласка средь своих щенят.Она