Константин Ваншенкин - Прикосновенье
ОСЕННИМ ДНЕМ
С разрозненной силой тупоюПорывами дуют ветра,И дым над печною трубоюНа клочья раздерган с утра.
Старуха идет через полеВ чиненом своем пальтеце,С гримасой — не горя, не боли,А жизни на блеклом лице.
РЕМОНТ ЛИФТА
Опять ремонтируют лифт,Под крышу загнали кабину.А жизнь подниматься велит,Кряхтя и смиряя обиду.
И вот поднимаемся мы.В проулках прохожие редки.Глухое движение тьмыЗа окнами лестничной клетки.
Проспекты уходят во тьму,К окраинам, за кольцевую.Давай твою сумку возьму,Давай я тебя поцелую.
Опять ремонтируют лифт.Короткий привал на площадке.Скопления кленов и липЗа смутными стеклами шатки.
Два-три отдаленных огня.Трамвай, проносящийся с воем.Давай обопрись на меня, —От этого легче обоим.
ДВОЕ
После уборки и стирки,Долгой работы дневной,С мужем была она в цирке.Поздно вернулись домой.
Им впечатлений хватилоОт представленья вполне,И показалась квартираТихой и милой вдвойне.
Словно была у них ссора,И примиренье сошло,Так посреди коридораПоцеловались светло.
…Вдруг про себя отмечаем,Что мы в дороге — одной…С крепко заваренным чаемСели на кухне ночной.
Месяц ни шатко ни валкоСиним дрожит маяком.Свежая эта заваркаПахнет парным молоком.
Скачут ученые кони.Сны осеняют жилье.Плотно висит на балконеНочью сырое белье.
«Знать, не всякие доводы вески!..»
Знать, не всякие доводы вески! —Эта женщина сколько уж летПросыпается по-деревенски,В лад с природой, которой здесь нет.
Просыпается в доме у сына.Внуки спят, и невестка, и сын.Охлажденной квартиры пустыняВнемлет легоньким пяткам босым.
Одиноким бездействием мучась,Из туманного смотрит окна.Пробуждения раннего участьЛишь с собой разделяет она.
Наблюдается эта картинаПотому, что при той же звездеПросыпается птица, скотина —За лесами, неведомо где.
МАТЬ И ДОЧЬ
Есть такие пары — мать и дочь.Старшая изысканно одета,Младшей не спешит уже помочь, —Та привычно вымазалась где-то.
Матовая женская щека,Гордая подчеркнутость осанки…Девочка нелепого щенкаТянет за веревочку, как санки.
На иной летящие волне,Сквозь весну различную и вьюгу,В этой жизни близкие вполне, —Не вполне понятные друг другу.
Но под шум ветров или дождя,Видно, кровь диктует им родная —Жить на свете, рядышком идяИ друг друга странно дополняя.
СЕМЬЯ
Коляску ведет пред собою,Быть может, слегка под хмельком,С женою своей молодоюКак будто почти не знаком.
Она ж, не боясь его трогать,К плечу головою припав,Доверчиво держит за локоть,Где белый закатан рукав.
Идиллия нашего века!Гуляют, храня торжество,Создатели человека,Соавторы жизни его.
СВОЯЧЕНИЦА
Жена так на ногу быстра,Так улыбается летая.А младшая ее сестра,Свояченица молодая,
Казалось бы, наоборот —Медлительна, как не проснулась,Хранят глаза и пухлый ротПочти младенческую хмурость.
Никак, случилось что-нибудь,Хоть и не вырвалось наружу?Иль кто сказал: построже будь,На случай, к сестриному мужу?
Ну что вы, жизнь давным-давноРазмерена привычным ладом.Но задевает все равноЕго тем давним, юным взглядом.
СИБИРСКАЯ НЕВЕСТА
За Омском и за Бийском,Над легкою водой,Жил в городке сибирскомПарнишка молодой.
Картошку ел на лярде,Работал, был неглуп.Играть на биллиардеХодил в военный клуб.
А елки словно башни —Медлительный покой.Весной гуляют барышниБульваром над рекой.
И там живет невеста —Краса на всю Сибирь.Кладет невеста в тестоКорицу да имбирь.
Изюму две-три горстиИ столько ж кураги,Зовет невеста в гостиЕго на пироги.
Ее черты желанны,Глаза глядят губя.Скажи, какие планы,Парнишка, у тебя?..
— Тебе пошел, невеста,Двадцатый лишь годок.Кругом глухое место —Таежный городок.
Хочу, чтоб на столицуОн начал походить,Чтоб дальше нам учиться,В театры бы ходить.
Чтоб дружная атакаПошла на эту тишь…Ой, скучно ты, однако,Парнишка, говоришь!..
Тогда он молвит нежно:— Забыл, что ты строга.Сперва хочу, конечно,Отведать пирога.
Потом — не ждать напрасно,Доверившись судьбе.Хочу, коль ты согласна,Жениться на тебе…
Кивая в лад рассказу,Смеется: — Видишь, знал.Вот с этого бы сразуТы, парень, начинал.
Свою с твоей судьбоюСвяжу я навсегда,А дальше я с тобою,Увидишь, — хоть куда:
Хоть в дымку луговую,Хоть в теплую постель,Хоть в чащу вековую,Хоть в зыбкую метель.
Пойду с тобой повсюду —И в полночь, и в рассвет.А ждать случится — будуХоть кряду десять лет.
В ЛУГАХ
Утомленные шмели,Заливных лугов магнаты,Всю пыльцу с цветов смели,Полосаты и мохнаты.
Бабочки любых породИ различнейшей расцветки,Их извилистый полетНаподобие разведки.
Все стихает. Самый зной.И в огне его жестокомК сену свежему спинойПарень сидя спит под стогом.
Он бы спать сейчас не стал —Сил нужна ему крупица,Ибо он всю ночь не спал,Где в логах туман клубится.
Ибо силами соритМолодой на белом свете,Ибо тот, кто не старик,Расточает силы эти.
Ибо молодость права.Мы сочувствия не прячем.И рассыпана траваНа его лице горячем.
СТИРКА
Бабы белье стиралиВ чистой воде ручья.Пухли в тазах спиралиВыжатого белья.
Будничные фасоны —Фартуки и платки,Кофточки и кальсоны,Платьица и портки.
Что нам таиться, дескать!Было в руках у нихЖенских вещей и детскихБолее, чем мужских.
Девки стирали тоже.Грудой белье в тазах.Ровный загар по коже,Сдержанный блеск в глазах.
В брызгах и мыльной пенеСели они рядком,Матовые колениВыставив над мостком.
Впрочем, нашелся довод,Действующий верней, —И после службы — в городВытянувший парней.
«Груда бревен, а возле…»
Груда бревен, а возле,Как с картинки былой,Деревянные козлыС прислоненной пилой.
Желтой лужей опилки,Да вразброс кругляки.А правее развилки —Блеск холодной реки.
Сумрак пасмурной дали,Бледно-ясная высь…Пять минут отдыхали,Встали, снова взялись.
Еще шибче и строжеПилят. Старшая — мать,Но и дочери тожеЛет уже двадцать пять.
Пусть им лица обвеетИногда ветерком.Ребятишки обеихКопошатся кругом.
А посмотрят со склона —Блещет речки слюда,И пропеллеры с кленаЗалетают сюда.
«Шла чуть свет, как бывало, вы…»
