Вадим Андреев - Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I

ПРИГОРОД (1–8)

А. Кафьян

Colombes-sur-Seine («Даже голуби здесь не воркуют…»)

Даже голуби здесь не воркуют.Около каменных тумбКаравеллу свою ночнуюНе причаливал Колумб.

Так за что же такое имяЭтот пригород получил?Он потонет в черном дыме,Оплывет, как огарок свечи.

Но когда будет позван БогомГолубь-пригород на Страшный Суд,Ему все же простится многоЗа наш человеческий труд.

И если в белом его опереньиВсе же черное блеснет перо —Это наша усталость, наше сомненье,Наше неверье в Божье добро.

1. Мусорный простор («На западе, по краю небосвода…»)

На западе, по краю небосвода,Ползет уныло серый сгусток мглы.Торчит меж голых грядок огородаЗасохший тополь, как скелет метлы.

Гнилую даль густым фабричным дымомКак серым саваном, заволокло.Лишь на стене кирпичной еле зримоПоблескивает битое стекло.

Задрав, как лапы, желтые колеса,Лежит в канаве сломанный возок, —Покрыли капельки росы белесойЕго заржавленный, дырявый бок.

Как все мертво в моем невзрачном мире,Как крепко приросла к земле тоска,Как разливается все шире, ширеТуманной мглы бездонная река!

И все же сердцу бесконечно любыКанавы, покосившийся забор,Фабричные, мучительные трубыИ этот страшный мусорный простор.

2. На берегу реки («В излучине реки, где берег низкий…»)

В излучине реки, где берег низкийКак бы раздавлен черным сапогом,Две старых баржи ветер крепко стиснул,Обтрепанный канат скрутив жгутом.

Чуть всхлипывает рябь. К покатым доскамПрилипло маслянистое пятно,И медленно плывет по волнам плоскимИз-за мыска тяжелое бревно.

На западе, чуть отражаясь в луже,Чуть золотя далекой крыши скат,Горит в оковах облаков и стужиБезрадостный, бессолнечный закат.

И в этом жестком, диком полусвете,Раздвинув палками сухой тростник,Игрушечный корабль пускают дети,И точно музыка — их одинокий крик.

3. Старуха («Там, где спускается слепой пустырь…»)

Там, где спускается слепой пустырьВ овраг, размытый зимними дождями,Запятнана во всю косую ширьЗемля одноэтажными домами.

По длинной улице понурый возРасхлябанная кляча еле тянет.Забор и за забором кустик розОт духоты и пыльной скуки вянет.

Лежит в углу железный, ржавый лом,Как первозданный хаос, непонятен,И кажется, что в небе голубомНе облака, а груда серых пятен.

Внизу, в окне, за кружевным цветкомЧерней земли сидит, сидит старуха,А время пробирается ползкомВдоль по заборам, медленно и глухо.

Напротив, через улицу, трактир.Хрипя, гнусавит голос граммофонный.Как для нее прекрасен этот мир— Таинственный, мечтательный, бездонный.

4. Бумажный змей («Рябой пустырь. Колдобины и ямы…»)

Рябой пустырь. Колдобины и ямыПокрыты рыжею щетиной трав,Продольные уродливые шрамыДавно зарубцевавшихся канав.

По краю поля, вдоль стены завода,Облупленной, огромной и глухой,Суставы серого водопроводаЛежат в кустах бетонною змеей.

Пестреют острые курганы щебня,Чертополох сиреневый цветет,И облаков взъерошенные гребниХолодный ветер по небу несет.

Мальчишка полон радостной тревоги:Вот-вот и полетел бумажный змей,По ветру распустив свой хвост убогий,Над черной паутиною ветвей.

Его влечет неведомая сила,Далекая все ближе синева,Но к злой земле навеки прикрепилаБескрылый змей тугая бечева.

5. Перед работой («Фонарь погас под черным колпаком…»)

Фонарь погас под черным колпаком.Желтеет медленно восток нечистый.Как тени серых птиц, летя гуськомПо улице — велосипедисты.

Два страшных битюга по мостовойЕдва ползут, как рыжие драконы,И поднимают грохот жестянойТяжелые молочные бидоны.

На темном перекрестке, на углу,Кафе скрипит податливою дверью,И, точно в рай, в прокуренную мглуСпешит войти продрогший подмастерье.

За цинковою стойкой половойПеретирает грязные стаканы,И в зале крепко спит бильярд большой,Как саркофаг угрюмо-бездыханный.

Но вот уже как бы из недр землиГудит завод, и страшен голос темный,И, точно серый зверь, встает в пылиРабочий день, лохматый и огромный.

6. Воскресный день («С утра все тот же деревянный стук…»)

С утра все тот же деревянный стукПо выбоинам каменной панели.Как стая мух, за звуком липнет звукНа клейкий лист заспавшейся постели.

О, как однообразны башмакиКак злы и одинаковы походки, —Еще, еще — и вот стучат вискиОтчетливо, настойчиво и четко.

Вдали, вздохнув, тяжелый грузовикЗагрохотал расхлябанным мотором,И непонятный дребезжащий бликСкользнул уныло по линялым шторам.

За окнами холодный месяц мартСтучит по улице дождем угрюмым, —Как будто старую колоду карт,Мой слух перетасовывает шумы.

Во мгле, стальную надрывая грудь,Протяжно взвизгнул паровоз усталый:О, как тяжел его железный путь,Как скучен путь по бесконечным шпалам!

7. После работы («Не кровь — свинец в моем усталом теле…»)

Не кровь — свинец в моем усталом телеПо тесным жилам медленно течет.Не ночь, а боль меня к моей постели,К небытию — настойчиво зовет.

Вот навзничь, так, крестом раскинув руки.Темнеет день в прищуренном окне,И гонит ветерок ночные звукиСквозь створки окон на кровать ко мне.

За черным силуэтом богадельни,На западе, в жестоких складках туч,Горит последний, слабый и бесцельный,Как я, уставший от работы луч.

Внизу, в бистро, старик считает сдачу— О, если бы еще он выпить мог! —И смотрит искоса, как тащит клячаС погоста — злую тень поджарых дрог.

За этот день, за фабрику, усталость,За старика, за черную зарю,За то, что мне еще доступна жалость,За жизнь, Тебя, Господь, благодарю.

ВАРЬЯЦИИ (1–7)

1. «Одета инеем и синим льдом…»

Где стол был яств — там гроб стоит.

Г. Державин

Одета инеем и синим льдомКазанского собора колоннада.Прикинулась гранитным паукомБезглазая и жадная громада.

За Волгою гуляет Пугачев,И белые дворянские усадьбыСреди пунцовых тающих снеговВ ночи справляют огненные свадьбы.

На берегу Невы, в дворцовой мглеТомятся свечи, слуги и мундиры.«Где стол был яств» — и вот уж на столеЛежит безмолвный председатель пира.

«Где стол был яств» — слова, слова, слова.В ночи скрежещет дверь на петлях ржавых,И желтая, как воск, растет траваВ обледенелом капище державы.

Протяжно воет колокола медь.Друг с другом круглые враждуют звуки.Немыслимо дыханием согретьМертвеющие старческие руки.

Паросский мрамор замертво лежитНа глинистой земле глухого парка.Кто Делию воздушную лишитПрекрасного и светлого подарка?

2. «Над стогнами ночного града…»