Павел Арский - Из поэзии 20-х годов

1926

Дмитрий Петровский

Расстрел лейтенанта Шмидта

Есть на Черном жуткий остров Березань,Оковала его моря бирюза.Око вала поглядело и назад,Потемневшее, хотело убежать.

Но туман, опережая, задрожал,Дрожь и слезы синю валу передал:«Ты хотела, ты просила, моря даль,Показать тебе казнимого в глаза?»

Снялся стаей серых чаек злой туман.День сказал ему: «Гляди теперь туда,Где за далью прогремела даль дрожа:Там стоят четыре мачты мятежа…»

Не гремит барабан ему в спину,Не звенят поясные кандалы,—На расстрел на рассвете выводили:Залп за залпом замер за морем вдали…

Залп за залпом простучали и опятьПовторились где-то в море миль за пять.Иль могилу волнам на море копатьСтала бухта, как могила глубока.

Чтобы век над нею плакать морякам,Облака теперь в глаза тебе летят!Облака глаза в слезах обледенятНад могилою твоею, лейтенант…

Градом грохнет ряд зарядов   раз-за-раз,Барабаня: «Где вы взяли тот наряд?»Зарядили, отступили шаг назад,Скулы сжали — ничего не говорят…

Вот уж солнце побежало по столбам,Поспешало на пальбу не опоздать,Злой туман ему ресницы застилал,Горю с морем распрощаться не давал.

Свежий ветер гнал на море вал на валИ сорочку, словно парус, надувал.Взмаха ждал он, моря запахом дышал, —Запах моря буйну душу волновал.

Скоро, скоро там лопаты отзвенят,И сольется с бурей на море душа,С неба канет в море ранняя звезда —И не встанет лейтенант уж никогда.

Даже волны повязали алый бант,Даже волны волновались за тебя,Даже волны заливали берега,Даже волны в Черном звали тебя «брат!»

«Где вождь бури? Или умер ты за нас,Красногрудый черноморский лейтенант?..»Каждой полночью вздымаются моря,Над пучиною качая якоря.

«Подо мною, — отвечает Березань, —Сквозь песок горят расстрелянных глаза,Ночью в море за звездой летит звезда,Ясных глаз им не посмели завязать…»

А в потемках шел «Потемкин» на Дунай,Залпов слава за Дунаем отдана,И за залпом откатился алый вал,Лавой бросив синегубых запевал.

И теперь не разыскать, не рассказать:Был привязан за столбами лейтенант.Сто солдат столбы срубали и ушли,И на острове не стало ни души.

Он положен, по-морскому, под брезент,Чтоб песок морской очей бы не сгрызал,И «Очаков» выплывает по ночам,Чтоб в могиле лейтенант о нем молчал.

Он молчит: не воскресают люди вновь.Смерть легла кольцом полярных красных   льдов.И в арктическом затворе тихо спитЧерным морем откомандовавший Шмидт.

1925

Елизавета Полонская

Тысяча девятьсот девятнадцатый

«Тревога!» —Взывает труба.В морозной ночи завыванием гулкимНесется призыв по глухим переулкам,По улицам снежным,По невским гранитам,По плитам Прибрежным…«Тревога!Тревога!Враг близок!Вставайте!Враги у порога!Враг впустит огонь в ваши темные домы…Ваш город, он вспыхнет, как связка соломы.К заставам!К заставам!»

Но город рабочийВ голодной дремотеЛежит оглушенныйУсталостью ночи, —Ведь долго еще до рассвета.Гудок не обманет:К работе гудок позовет,И к работеОн встанет…Ведь долго еще до рассвета.А враг уже близок,Враги у порога…«Тревога!»Как эхо,Как цепь часовых придорожных,ГудкиЗагудели гуденьем тревожным:«Не спите!Вставайте!Вставайте!Не спите!К работе!К винтовке!К защите!Не спите!Враг близок,Не спите!Враги у порога!Вас много. Вас много. Вас много.Вас много.Вставайте! Не спите! Вас много!Вас ждут!Вы рано заснули,Не кончился труд.Идите! Идите! Идите!» —Идут…Наверх из подвалов!На двор, чердаки!По лестницам чернымСтучат башмаки.По лестницам узкимВинтовкой стуча,Оправить ременьНа ходу у плеча.«К заставам! К заставам!»

И в хмурые лица зарницами бьетНад Пулковым грозно пылающий свод.

1920

«Не странно ли, что мы забудем все…»

Не странно ли, что мы забудем все:Застывшее ведро с водою ледяной,И скользкую панель, и взглядУкрадкою на хлеб чужой и черствый.

Так женщина, целуя круглый лобикРебенка, плоть свою, не скажет, не   припомнит,Как надрывалась в напряженье страшном,В мучительных усилиях рожденья.

Но грустно мне, что мы утратим ценуДрузьям смиренным, преданным,   безгласным:Березовым поленьям, горсти соли,Кувшину с молоком и небогатымПлодам земли, убогой и суровой.

И посмеется внучка над старухой,И головой лукаво покачает,Заметив, как заботливо и важноРука сухая прячет корку хлеба.

1924

Михаил Праскунин

Праздник

Сброшен хлам с могучих плеч,Бодро смотрит в степи око…С шумом вешнего потокаСпорит радостная речь.Сброшен хлам с могучих плеч.

Гроб пророков ныне пуст, —В прах разбит у входа камень…Не погас под спудом пламеньПалачом сомкнутых уст, —Гроб пророков ныне пуст.

Ткань зари — у всех наряд,Крепче меди грудь и чресла…Если Русь от сна воскресла, —Будет пир у ней богат.Ткань зари у всех наряд.

Приходите все, кто юн,К нам на праздник, — хватит брагиМы теперь цари и магиХмельных песен, звонких струн, —Приходите все, кто юн!

Антон Пришелец

Мы победим

Мы победим, —Ни капли колебаний!Мы победим, —Вся сила только в нас!Уже встает над мировым страданьемВеликий день в предутреннем тумане.Его прихода —Близок, близок час!

Мы победим!Сыны труда и воли,Ведь только мы способны побеждать,Чья грудь и руки —В ранах и мозолях,Кто перенес цепей и пытки боли,Кто гордо шел за волю умирать.

Смелей же в бой!Лучи свободы юнойПусть опьянят отвагою сердца.Заря зажглась!В бою, под град чугунный,Мы выкуем Всемирную Коммуну,Где будет мир и счастье без конца!

Мы победим!Ни капли колебаний,Мы победим, —Вся сила только в нас!..Они бегут, под гул и рев восстаний.Вперед!Победы, верьте, близок час!

1918

Интеллигенту

Мой друг, какое горе?Покинем ветхий дом:Навстречу юным зорямПойдем!

Ты слышишьЗвон набата?Он нас с тобой зоветВ семью родного брата —В народ.

Пойдем.От мглы ненастьяТак радостно идтиИ петь о близком счастьеВ пути.

Во мгле передрассветной,На наш призывный звук,Раздастся звук ответный,Мой друг.

Пойдем же,С бодрым взоромИ с верой в наш народ —Навстречу юным зорям,Вперед!

1918

Павел Радимов

Ильич на Клязьме

На Клязьме под ветлой тенистою ИльичУдит у мостика, а день весь голубой.На ближнем берегу, как будто бы на клич,С окрестности народ сбирается гурьбой.

Ко всяким новостям все молодухи слабы,Из них и побойчей тогда нашлися бабы.

Покоя не дадут они тут рыбаку,У каждой что-нибудь на сердце наболело.Ильич же отдых дал, должно быть,   поплавку,Молодка говорит теперь совсем уж смело.

А ветер ласково к воде гнет осокý,Лицо у Ильича улыбкой заблестело.Он позабыл улов, он позабыл реку,С народом говорит он про любое дело.

1923