Михаил Львов - Стихотворения

1971

Письмо Чуйкова

Покоя нет. Покой нам только снится.

Я получил   от маршала Чуйкова —С курьером —   персональное письмо.Не ожидал   послания такого.Запомню это утро   и число.Бросаю все —   заботы,      телефоны,Свидания.   Дискуссии.      И — дом.На краткий курс   гражданской обороныЯ приглашался   маршальским письмом.…Мы жили в доме отдыха(спасибо!),Но — служба,   как положено бойцам.Режим был снисходительнейшим,   ибоГерои   снисходительны      =к певцам.Но —   чувствую:      у века я —         невольник:Я   в тайны обороны той      вникал —И расцветал   от радости, как школьник,И — встретясь с беззащитностью —   сникал.Покоя нет.   Покои      все         потеряны.Нам   даже сниться перестал покой:Когда я спал —   убийственные термины,Что коршуны,   кружили надо мной:«Ракеты»,   «облученье»,      «мегатонны»,«Чума»,   «холера»,      «ядерный удар»…Давила современность   многотонно.Все нервы   завертелись, как радар.Днем —   думаешь: в учебном      этом рвенье,Иль — издали   любимую любя,Сидишь и вдруг —   обуглишься в мгновенье,Ни — мира.   И ни — милой.      Ни — тебя…К нам приезжал,   на встречу с нами,      маршал,Бессмертный   сталинградский бог         Чуйков.Сегодня он —   и ласковей и старшеТого —   героя волжских берегов.Мы   победили все   и — каждый лично.Но — пусть   не повторится      Сталинград(И — не дай бог —   новейший вариант…)Мы   курсы завершили      на «отлично».Я был в тот день,   как лейтенантик, рад.

1970

Полчаса

А. Николаеву

Я должен   человеку      полчаса!Была такая   в жизни      полоса,Что для меня   исчезли чудеса, —И вот   поддержка,      выручка егоНужны мне были   более всего.Я получил их —   к сроку —      от него…

Он накануне   дьявольски устал,И все же   раньше времени      он встал.Отставил завтрак свой,   оставил стол,Зашел в гараж,   машину там завелОдной рукой   (другая — на войне,И — время   для него —      ценней вдвойне).Он был солдат   и с щедростью солдатаМне отдал тот подарок   без возврата.

Нам удалось   несчастье отдалить.Но — как такой подарок   отдарить?Мне удалось   несчастье отвратить,Но не удастся   время возвратить.Подарят книгу —   можно отдарить.Такой отдарок   можно повторить.Товарищи!   Друзья мои!      Родня!Все думается   с этого мне дня:Долгов — в рублях —   немного у меня,А вот долгов   в минутах и часах —Не сосчитать,   не взвесить на весах:Долги «в часах» —   попробуй их сочти! —И жизнь вторая   сложится почти.

1971

Ответ

Он говорит, что я придумал,Что я — татарин.   А — зачем?Иль я —   какой-нибудь «придурок» —И льгот   испрашиваю тем —На приблизительность,   неточностьСтихов и песен   прав прошу?Как бы на некую «подстрочность»?Иль — не по-русски я пишу?Или в каких   нуждаюсь скидкахЯ   в поэтическом строю?Среди ухватистых   и прыткихКаким-то   «хлюпиком»      стою,Неполноценностью   «ударен,Как бы мешком   из-за угла»?Иль мне   сказать, что я татарин, —Какая выгода   была?Иль — робок   в поисках и пробах —И — непростительна   строка?Да, я ж в поэзии —   не промах!Да, я ж   властителен пока.Под силу   эта мне работаНа поле   русского стиха!Зачем   придумывать мне что-тоТам,   где и правда — неплоха?

1971

Подпись под фотографией

Мне сказали в Гослите:— Книгу можно сдавать,Фотоснимок несите,И подпишем в печать…Разбираем с женою(Как же можно без жен?)Снимки — сидя и стояГде я отображен.Будто это —   работа, —Помогает семья…Разбираю я фото,Выбираю себя.Но — не нравятся что-тоСнимки этого дня.Выбираем мы   фотоМолодого меня…Я считаю — законно…Это ж — тоже был я…И, таким вот запомня,Может, любят друзья.И — стихи в этом томеТоже давние — есть,Сочиненные в громе,Громыхавшем не здесь, —Не в натопленном доме,А в землянках,   не днесь, —В потрясающем громе,В том, что выгремел весь.Их — печатаю снова,И они ведь — портретЧеловека, какого,Может, больше и нет…Но который когда-тоТочно существовал!И с бесстрашьем солдатаПротив зла восставал.Тут — ни лака, ни сажиИ — ни лировранья…Неживой если даже.Пусть — из небытия, —Все равно это — я же,Все равно — это я.Ощутил — не впервые —Эту боль — а давно:Неживые, живые —Это мы все равно.Это наши портреты,Неподдельны они.Это — наши приметы,Вечной славы огни,Обелиски и стелы,Заостренные ввысь.Это — наши расстрелы.Наша гибель и жизнь.Это все — нераздельно,Как окоп и курган;И — кто ранен смертельно,И живой ветеран;И — застывший гранитно,И — живой человек.Принимайте нас   слитно,Нераздельно навек.

1972

«Забирают в музеи мои фотографии…»

Забирают в музеи   мои фотографии,Моментальные снимки   моей биографии,Пролетевшего времени   смутные оттиски,Отгоревшего пламени   дальние отблески.Получаю я письма   как будто из прошлого —Ветераны мне пишут так   много хорошего,Шлют мне —   сквозь расстояния —      воспоминания —Как угасших высоких   салютов сияния.Приезжают смотреть   на меня      пионеры —Из грядущего, словно бы   из «стратосферы»,Чтобы с прошлым знакомиться   как бы воочию,С той войной,   что расплывчато снится      им ночью.И архивы мои   разбирают ребята.Все им кажется ценно   и чуть ли не свято…Улыбаюсь я детям   почти виновато,Привыкая к почетной судьбе   «экспоната»…Понимая, что это —   детали заката…

1972

«Не все стихи нужны народу…»

Не все стихи нужны народу.Не все стихи, что пишем мы.Бессчетно кануло их в воду,Чуть тронув души и умы.

И жалким кажется призванье,И труд твой кажется нелеп…И снова — острое желаньеНеобходимым быть как хлеб.

1971

«Я начал с пафоса большого…»

Я начал с пафоса большого,С высокой веры в жизнь и в век,(И — ничего в душе больного),С восторга, с жара молодого,С рывка вперед, с движенья вверх;Я жизнь в активном темпе начал,С веселой быстрой суеты,Как на «Динамо» перед матчем,С азарта, с бега, с быстроты!

Ах, как в глаза мои летели,В душе играя и царя,Деревья, женщины, метели,Народы, страны и моря!Как в бурю, жизнь воспринимая,Я, как язычник,   в ней пылал,Не все, как надо, понимая,Я все же правильно шагал.Я знал и праздники и тризны,О прошлых днях я не скорблю.И словом горькой укоризныЯ эту жизнь не оскорблю.

1963