Александр Блок - Стихотворения

Ушел он, скрылся в ночи…

Ушел он, скрылся в ночи,Никто не знает, куда.На столе остались ключи,В столе – указанье следа.

И кто же думал тогда,Что он не придет домой?Стихала ночная езда –Он был обручен с Женой.

На белом холодном снегуОн сердце свое убил.А думал, что с Ней в лугуСредь белых лилий ходил.

Вот брежжит утренний свет,Но дома его всё нет.Невеста напрасно ждет,Он был, но он не придет.

Religio[3]

Любил я нежные слова.Искал таинственных соцветий.И, прозревающий едва,Еще шумел, как в играх дети.

Но, выходя под утро в луг,Твердя невнятные напевы,Я знал Тебя, мой вечный друг,Тебя, Хранительница-Дева.

Я знал, задумчивый поэт,Что ни один не ведал генийТакой свободы, как обетМоих невольничьих Служении.

Безмолвный призрак в терему,Я – черный раб проклятой крови.Я соблюдаю полутьмуВ Ее нетронутом алькове.

Я стерегу Ее ключиИ с Ней присутствую, незримый.Когда скрещаются мечиЗа красоту Недостижимой.

Мой голос глух, мой волос сед.Черты до ужаса недвижны.Со мной всю жизнь – один Завет:Завет служенья Непостижной.

Вхожу я в темные храмы…

Вхожу я в темные храмы,Совершаю бедный обряд.Там жду я Прекрасной ДамыВ мерцаньи красных лампад.

В тени у высокой колонныДрожу от скрипа дверей.А в лицо мне глядит, озаренный,Только образ, лишь сон о Ней.

О, я привык к этим ризамВеличавой Вечной Жены!Высоко бегут по карнизамУлыбки, сказки и сны.

О, Святая, как ласковы свечи,Как отрадны Твои черты!Мне не слышны ни вздохи, ни речи,Но я верю: Милая – Ты.

Будет день, словно миг веселья…

Будет день, словно миг веселья.Мы забудем все имена.Ты сама придешь в мою кельюИ разбудишь меня от сна.

По лицу, объятому дрожью,Угадаешь думы мои.Но всё прежнее станет ложью,Чуть займутся Лучи Твои.

Как тогда, с безгласной улыбкойТы прочтешь на моем челеО любви неверной и зыбкой,О любви, что цвела на земле.

Но тогда – величавей и краше,Без сомнений и дум приму.И до дна исчерпаю чашу,Сопричастный Дню Твоему.

Его встречали повсюду…

Его встречали повсюдуНа улицах в сонные дни.Он шел и нес свое чудо,Спотыкаясь в морозной тени.

Входил в свою тихую келью,Зажигал последний свет,Ставил лампаду весельюИ пышный лилий букет.

Ему дивились со смехом,Говорили, что он чудак.Он думал о шубке с мехомИ опять скрывался во мрак.

Однажды его проводили,Он весел и счастлив был,А утром в гроб уложили,И священник тихо служил.

Разгораются тайные знаки…

Разгораются тайные знакиНа глухой, непробудной стенеЗолотые и красные макиНадо мной тяготеют во сне

Укрываюсь в ночные пещерыИ не помню суровых чудес.На заре – голубые химерыСмотрят в зеркале ярких небес.

Убегаю в прошедшие миги,Закрываю от страха глаза,На листах холодеющей книги –Золотая девичья коса.

Надо мной небосвод уже низок,Черный сон тяготеет в груди.Мой конец предначертанный близок,И война, и пожар – впереди.

Мне страшно с Тобой встречаться…

Мне страшно с Тобой встречаться.Страшнее Тебя не встречать.Я стал всему удивляться,На всем уловил печать

По улице ходят тени,Не пойму – живут, или спят…Прильнув к церковной ступени,Боюсь оглянуться назад.

Кладут мне на плечи руки,Но я не помню имен.В ушах раздаются звукиНедавних больших похорон.

А хмурое небо низко –Покрыло и самый храм.Я знаю – Ты здесь, Ты близко.Тебя здесь нет. Ты – там.

Дома растут, как желанья…

Дома растут, как желанья,Но взгляни внезапно назад:

Там, где было белое зданье,Увидишь ты черный смрад.

Так все вещи меняют место,Неприметно уходят ввысь.Ты, Орфей, потерял невесту, –Кто шепнул тебе – «Оглянись…»?

Я закрою голову белым,Закричу и кинусь в поток.И всплывет, качнется над теломБлаговонный, речной цветок.

Распутья

(1902—1904)

Я их хранил в приделе Иоанна…

Я их хранил в приделе Иоанна,Недвижный страж, – хранил огонь лампад.

И вот – Она, и к Ней – моя Осанна –Венец трудов – превыше всех наград.

Я скрыл лицо, и проходили годы.Я пребывал в Служеньи много лет.

И вот зажглись лучом вечерним своды,Она дала мне Царственный Ответ.

Я здесь один хранил и теплил свечи.Один – пророк – дрожал в дыму кадил.

И в Оный День – один участник Встречи –Я этих Встреч ни с кем не разделил.

Сфинкс

Шевельнулась безмолвная сказка пустынь,Голова поднялась, высока.Задрожали слова оскорбленных богиньИ готовы слететь с языка…

Преломилась излучиной гневная бровь,Зарываются когти в песке…Я услышу забытое слово ЛюбовьНа забытом, живом языке…

Но готовые врыться в сыпучий песокВыпрямляются лапы его…И опять предо мной – только тайный намек –Нераскрытой мечты торжество.

Загляжусь ли я в ночь на метелицу…

Загляжусь ли я в ночь на метелицу,Загорюсь – и погаснуть невмочь.Что в очах Твоих, красная девица,Нашептала мне синяя ночь.

Нашепталась мне сказка косматая,Нагадал заколдованный лугПро тебя сновиденья крылатые,Про тебя, неугаданный друг.

Я завьюсь снеговой паутиною,Поцелуи – что долгие сны.Чую сердце твое лебединое,Слышу жаркое сердце весны

Нагадала Большая Медведица,Да колдунья, морозная дочь,Что в очах твоих, красная девица,На челе твоем, синяя ночь.

Стою у власти, душой одинок…

Стою у власти, душой одинок,Владыка земной красоты.Ты, полный страсти ночной цветок,Полюбила мои черты.

Склоняясь низко к моей груди,Ты печальна, мой вешний цвет.Здесь сердце близко, но там впередиРазгадки для жизни нет.

И, многовластный, числю, как встарь,Ворожу и гадаю вновь,Как с жизнью страстной я, мудрый царь,Сочетаю Тебя, Любовь?

Ушел я в белую страну…

Ушел я в белую страну,Минуя берег возмущенный.Теперь их голос отдаленныйНе потревожит тишину.

Они настойчиво твердят,Что мне, как им, любезно братство,И христианское богатствоСамоуверенно сулят.

Им нет числа. В своих гробахОни замкнулись неприступно.Я знаю: больше, чем преступно,Будить сомненье в их сердцах.

Я кинул их на берегу.Они ужасней опьяненных.И в глубинах невозмущенныхМой белый светоч берегу.

Еще бледные зори на небе…

Несбыточное грезится опять.

Еще бледные зори на небе,Далеко запевает петух.На полях в созревающем хлебеЧервячок засветил и потух.

Потемнели ольховые ветки,За рекой огонек замигал.Сквозь туман чародейный и редкийНевидимкой табун проскакал.

Я печальными еду полями,Повторяю печальный напев.Невозможные сны за плечамиИсчезают, душой овладев.

Я шепчу и слагаю созвучья –Небывалое в думах моих.И качаются серые сучья,Словно руки и лица у них.

Песня Офелии

Он вчера нашептал мне много,Нашептал мне страшное, страшное…Он ушел печальной, дорогой,А я забыла вчерашнее –забыла вчерашнее.

Вчера это было – давно ли?Отчего он такой молчаливый?Я не нашла моих лилий в поле,Я не искала плакучей ивы –плакучей ивы.

Ах, давно ли! Со мною, со мноюГоворили – и меня целовали…И не помню, не помню – скрою,О чем берега шептали –берега шептали.

Я видела в каждой былинкеДорогое лицо его страшное…Он ушел по той же тропинке,Куда уходило вчерашнее –уходило вчерашнее.

Я одна приютилась в поле,И не стало больше печали.Вчера это было – давно ли?Со мной говорили, и меня целовали –меня целовали.

Я, изнуренный и премудрый…