Александр Блок - Стихотворения
Тебе, Тебе, с иного света…
Тебе, Тебе, с иного света,Мой Друг, мой Ангел, мой Закон!Прости безумного поэта,К тебе не возвратится он.
Я был безумен и печален,Я искушал свою судьбу,Я золотистым сном ужаленИ чаю таинства в гробу.
Ты просияла мне из ночи,Из бедной жизни увела,Ты долу опустила очи,Мою Ты музу приняла.
В гробу я слышу голос птичий,Весна близка, земля сыра.Мне золотой косы девичьейПонятна томная игра.
14 августа 1902Без Меня б твои сны улетали…
Без Меня б твои сны улеталиВ безжеланно-туманную высь,Ты воспомни вечерние дали,В тихий терем, дитя, постучись.
Я живу над зубчатой землею,Вечерею в Моем терему.Приходи, Я тебя успокою,Милый, милый, тебя обниму.
Отошла Я в снега без возврата,Но, холодные вихри крутя,На черте огневого закатаНачертала Я Имя, дитя…
Август 1902В чужбину по гудящей стали…
В чужбину по гудящей сталиЛечу, опомнившись едва,И, веря обещаньям дали,Твержу вчерашние слова.
Теперь я знаю: где-то в мире,За далью каменных дорог,На страшном, на последнем пиреДля нас готовит встречу бог.
И нам недолго любоватьсяНа эти, здешние пиры:
Пред нами тайны обнажатся,Возблещут новые миры.
Август 1902Золотистою долиной…
Золотистою долинойТы уходишь, нем и дик.Тает в небе журавлиныйУдаляющийся крик.
Замер, кажется, в зенитеГрустный голос, долгий звук.Бесконечно тянет нитиТоржествующий паук.
Сквозь прозрачные волокнаСолнце, света не тая,Праздно бьет в слепые окнаОпустелого жилья.
За нарядные одеждыОсень солнцу отдалаУлетевшие надеждыВдохновенного тепла.
29 августа 1902Я вышел в ночь – узнать, понять…
Я вышел в ночь – узнать, понятьДалекий шорох, близкий ропот,Несуществующих принять,Поверить в мнимый конский топот.
Дорога, под луной бела,Казалось, полнилась шагами.Там только чья-то тень брелаИ опустилась за холмами.
И слушал я – и услыхал:Среди дрожащих лунных пятенДалеко, звонко конь скакал,И легкий посвист был понятен.
Но здесь, и дальше – ровный звук,И сердце медленно боролось,О, как понять, откуда стук,Откуда будет слышен голос?
И вот, слышнее звон копыт,И белый конь ко мне несется…И стало ясно, кто молчитИ на пустом седле смеется.
Я вышел в ночь – узнать, понятьДалекий шорох, близкий ропот,Несуществующих принять,Поверить в мнимый конский топот.
6 сентября 1902С. – ПетербургДавно хожу я под окнами…
Давно хожу я под окнами,Но видел ее лишь раз.Я в небе слежу за волокнамиИ думаю: день погас.
Давно я думу печальнуюВсю отдал за милый сон.Но песню шепчу прощальнуюИ думаю: где же он?
Она окно занавесила –Не смотрит ли милый глаз?Но сердцу, сердцу не веселоЯ видел ее лишь раз.
Погасло небо осеннееИ розовый небосклон.А я считаю мгновенияИ думаю: где же сон?
7 сентября 1902В городе колокол бился…
В городе колокол бился,Поздние славя мечтыЯ отошел и молилсяТам, где провиделась Ты
Слушая зов иноверца,Поздними днями дыша,Билось по-прежнему сердце,Не изменялась душа.
Всё отошло, изменило,Шепчет про душу мою…Ты лишь Одна сохранилаДревнюю Тайну Свою.
15 сентября 1902Я просыпался и всходил…
Я просыпался и всходилК окну на темные ступени.Морозный месяц серебрилМои затихнувшие сени.
Давно уж не было вестей,Но город приносил мне звуки,И каждый день я ждал гостейИ слушал шорохи и стуки.
И в полночь вздрагивал не раз,И, пробуждаемый шагами,Всходил к окну – и видел газ,Мерцавший в улицах цепями.
Сегодня жду моих гостейИ дрогну, и сжимаю руки.Давно мне не было вестей,Но были шорохи и стуки.
18 сентября 1902Экклесиаст
Благословляя свет и теньИ веселясь игрою лирной,Смотри туда – в хаос безмирный,Куда склоняется твой день.
Цела серебряная цепь,Твои наполнены кувшины,Миндаль цветет на дне долины,И влажным зноем дышит степь.
Идешь ты к дому на горах,Полдневным солнцем залитая,Идешь – повязка золотаяВ смолистых тонет волосах.
Зачахли каперса цветы,И вот – кузнечик тяжелеет,И на дороге ужас веет,И помрачились высоты.
Молоть устали жернова.Бегут испуганные стражи,И всех объемлет призрак вражий,И долу гнутся дерева.
Всё диким страхом смятено.Столпились в кучу люди, звери.И тщетно замыкают двериДосель смотревшие в окно.
24 сентября 1902Она стройна и высока…
Она стройна и высока,Всегда надменна и сурова.Я каждый день издалекаСледил за ней, на всё готовый.
Я знал часы, когда сойдетОна – и с нею отблеск шаткий.И, как злодей, за поворотБежал за ней, играя в прятки.
Мелькали жолтые огниИ электрические свечи.И он встречал ее в тени,А я следил и пел их встречи.
Когда, внезапно смущены,Они предчувствовали что-то,Меня скрывали в глубиныСлепые темные ворота.
И я, невидимый для всех,Следил мужчины профиль грубый,Ее сребристо-черный мехИ что-то шепчущие губы.
27 сентября 1902Был вечер поздний и багровый…
Был вечер поздний и багровый,Звезда-предвестница взошла.Над бездной плакал голос новый –Младенца Дева родила.
На голос тонкий и протяжный,Как долгий визг веретена,Пошли в смятеньи старец важный,И царь, и отрок, и жена.
И было знаменье и чудо:
В невозмутимой тишинеСреди толпы возник ИудаВ холодной маске, на коне.
Владыки, полные заботы,Послали весть во все концы,И на губах ИскариотаУлыбку видели гонцы.
19 апреля – 28 сентября 1902Старик
А. С. Ф.
Под старость лет, забыв святое,Сухим вниманьем я живу.Когда-то – там – нас было двое,Но то во сне – не наяву.
Смотрю на бледный цвет осенний,О чем-то память шепчет мне…Но разве можно верить тени,Мелькнувшей в юношеском сне?
Всё это было, или мнилось?В часы забвенья старых ранМне иногда подолгу сниласьМечта, ушедшая в туман.
Но глупым сказкам я не верю,Больной, под игом седины.Пускай другой отыщет двери,Какие мне не суждены.
29 сентября 1902При жолтом свете веселились…
При жолтом свете веселились,Всю ночь у стен сжимался круг,Ряды танцующих двоились,И мнился неотступный друг.
Желанье поднимало груди,На лицах отражался зной.Я проходил с мечтой о чуде,Томимый похотью чужой…
Казалось, там, за дымкой пыли,В толпе скрываясь, кто-то жил,И очи странные следили,И голос пел и говорил…
Сентябрь 1902Явился он на стройном бале…
Явился он на стройном балеВ блестяще сомкнутом кругу.Огни зловещие мигали,И взор описывал дугу.
Всю ночь кружились в шумном танце,Всю ночь у стен сжимался круг.И на заре – в оконном глянцеБесшумный появился друг.
Он встал и поднял взор совиный,И смотрит – пристальный – один,Куда за бледной КоломбинойБежал звенящий Арлекин.
А там – в углу – под образами.В толпе, мятущейся пестро,Вращая детскими глазами,Дрожит обманутый Пьеро.
7 октября 1902Свобода смотрит в синеву…
Свобода смотрит в синеву.Окно открыто. Воздух резок.За жолто-красную листвуУходит месяца отрезок.
Он будет ночью – светлый серп,Сверкающий на жатве ночи.Его закат, его ущербВ последний раз ласкает очи.
Как и тогда, звенит окно.Но голос мой, как воздух свежий,Пропел давно, замолк давноПод тростником у прибережий.
Как бледен месяц в синеве,Как золотится тонкий волос…Как там качается в листвеЗабытый, блеклый, мертвый колос.
10 октября 1902Ушел он, скрылся в ночи…
