Сергей Рафальский - За чертой

Он

Мы еще друг друга узнаеми, бывает, даже понимаем.На базаре все одним рублемовощи и фрукты покупаем.Но уже иносторонний взгляд,как жуков, нас наблюдает сухо,и слова, привычные для уха,словно марсианские, звучат.Он родился, Новый Человек,вскормлен жизни волчьими сосцами,беспощадными следит глазами,как сгнивает обреченный век.Кто за ним — Архангел или Бес?Что даст миру, милостью Господней,в небе механических чудес,в духоте машинной преисподней?Может быть, как варварский пожар,путь очистит он Титанам новым,или — упрощенная душа —в мир войдет дыханьем ледниковым?…Тайна скрыта в грозовой тени,тучи низко ходят не к добру…Нам остались считанные дниледенеть на мировом ветру…

Тень

Осенний платан на бульваре пустом.Голубой, как туман, электрический деньпод дуговым фонарем.Падает лист и, как будто подбитая птица,рядом, падая, мечется тень,тщится, виясь,от общей судьбы уклониться,но вместе ложатся онигнитьв грязь…Так жизнь над безднами кружится,то замедляясь, то спеша,так в старость падает душа,чтоб в умираньи с телом слиться.Рожденная Высоким Светом,перелетая по Земле,быть может, всем: анахоретом,разбойником, купцом, поэтом,то ангелом, под райским летом,то бесом в сере и смоле.Но час настанет — тело свянет,по лихорадочной кривойкакой-то ночью роковойпритянута, как на аркане,с каких бы ни было высотвернется к телу и умрет……Тень от листа…Все суета и тщета —тень…В безразличный Космический Деньбезразличный сияет Свет,которому имени нет…

Сон («Здесь гром в горах — букцины Ганнибала…»)

Здесь гром в горах — букцины Ганнибала,струенье рек — и Рейн, и Рубикон,здесь крылья слав сложил Наполеонпод знаменами траурного зала.Прошли века, как будто из металла,соединив Свободу и Закон…Но странный мне смущает душу сон,что вновь История споткнулась и упала.Мне чудятся под небом Украиныхолмов волынских ласковые спиныи, как орду, над ними гонит тучис востока ветер, злобный и колючий……Оттуда шли громить Европу гунны,и там кровавая зажглась звезда Коммуны.

Сын века

Блистать устали облака,но городская ночь ленива —автомобили, как река,еще стальным текут разливоми, словно с бешеных высотсвергаясь лаковым каскадом,переселяющимся адомпроспект грохочет и ревет.И, всем враждебный в глубинеслегка брезгливого сознанья,ты смотришь, будто в мерзком сне,на вставшие утесом зданья,и вспоминаешь цок подков,колясок рокот благодушный…На зов каких еще вековлетим мы с глупостью послушной?И, собирая вещный хламдля нового столпотворенья,каким придуманным зверямбросаем души на съеденье?Но цепи следствий и причинвстают — как вдоль проспекта зданья,и слышишь голос из глубинсознанья или мирозданья:«Молчи, сын века своего!Все зиждется рукою Божьей,и ты — хоть на Него похожий —что знаешь о Мечте Его?»

За чертой

Рассыплются камни в пепел,слова станут явным вздором,и на высочайшем небе будетпусто сердцам и взорам.Но вспомнится жизнь пустяками,не стоившими вдохновенья:коржиками, пирожкамии земляничным вареньем.И тем, что без имени даже:в случайном объятьи безлюбому девки рыжей и ражейшерсткой шерстью под платьем грубым…И ради грехов и скукиненастоящего рая,к Земле ты протянешь руки,прощая и благословляя.

Эпилог

«Насмешка горькая обманутого сына над промотавшимся отцом»…

Пока в одышке самовластьяРоссией правил Николай —вселенское вам снилось счастье,вам чудился гражданский рай,и вольности слагая оды,вы всем — когда тиран падет —под красным колпаком свободысулили молоко и мед.И безответственным волнуя,смолою адской налипална душу варварски нагуюЖан-Жак Руссо и «Капитал».И вот — настал он, долгожданныйосвобождающий обвал:в сырые невские туманысморчком прогнившим трон упал.Волной разгульной и злодейскойвзметнулась дикая страна.Дьячки культуры европейской,настали ваши времена!Не вас ли ждало это местопочти со страшных дней Петра?Увы! Когда пришла невестаи сват сказал гостям: Пора! —раскрыв покорные колени,жених смутился и погас…И, как навоз волной весеннейв изгнанье вышвырнуло вас!Но, заключая все причины,не признавая полумер,моторизованной дубинойпогнал Россию Изувер.Он, черной верой слепо веряв свой обезбоженный Эдем,на всем поставил знаки Зверя,и души подменяя всем —без сожаленья, без сомненья,ничьих не уважая слез,как мусор, сбросил поколеньяв диалектический навоз…Чтобы в полвека (…шито-крытозамыв следы кровавых клизм…)вроде разбитого корытапостроился «социализм».И, уплотнив марксистский воздухродной отрыжкой аржаной,расселись по дворянским гнездамс иной, но орденской звездой,подпасок и мастеровой……А из прекрасного далека,нетрудно пережив позор,охрипшим голосом пророкавели вы — до последних пор —все тот же, с дачи в Териоках,интеллигентский нудный спор.И за чертой всего на свете,всему на свете ни к чему,как избалованные дети,путь к «идеалу» своемувы передумать, переметитьне позволяли никому.И стоя у могильной сени,самовлюбленно — свысока —в раздорах, мертвых поколенийдруг другу мылили бока…Бездарные сыны бездарных,напыщенных и лживых лет!В путях истории коварныхисчезнет ваш ненужный след,но долго будет жизнь калечитьи мучить сны моей земли,та хитрая и злая нечисть,что вы в судьбу ее внесли.

Эпитафия

…Тяжелые, будто на веки веков,покровы снегов,избы в них — как медведь в потаенной берлоге…Уравняли метели долины и взгорья —не найти ни пути, ни дороги……Увязает в сугробах по грудь добрый конь копьеносца Егория……В грузных валенках трудно влача поневоле ленивые ноги,проходит История…

ПОЭМЫ

Поэма о романтике

Романтикакружева, пистолеты, рана, как роза, на белом колете…Романтика —презирая запреты, через окно на рассвете…Взбунтовавшейся каравеллы по ветру все паруса…В гасиенде Венецуэллытерракотовой Мариэллыголубые, как льды, глаза…Романтика!В песках Сахары,в снегах Антарктики,в ядовитых, как змеи, бразильских лесах,в тайной Лхасы таинственных монастырях,над циновками Йошивары —изнывая от зноя, немея от холода —сердце романтика вечно молодо,гордо, как перья на рыцарском шлеме,звонче стиха в гениальной поэме.Но не прочно без меди золото,корабельных канатов не вяжут бантикоми некуда больше деться романтикам!На ревущей от скорости машинев сотую секунды от конца,когда случай гвоздем подставляется шине,великолепного не сделаешь лица.И не показать из стратосферы,где смерть без страсти, как проститутка,какие были у бойца манерыи какая последняя горькая шутка.Стало скучно на Божьем веселом свете —без улыбки шалят даже наши солидные дети.И нам все труднее расправить артритную спину,за фабричными трубами райскую видеть долину.Мы привыкли уже удивляться,что кому-то сны еще снятся(о, романтика!)и даже на палубе трансатлантика.Но неугомонное время мчится —перевернется страницавекаи, как феникс, мечта обновитсяиз пепла ветхого Человека.Огнедышащие ракетыпонесут в мировые пространстванаши новые вопросы и ответы,Прометеево наше упрямство —и, как «Санта Мария» Колумба в Атлантику —Романтику!

Путешественников провожая —на бетонном лужке у бензинных луж,тысячелетнего быта у края —поворчат старики:…«Ну что ж… К чему ж? Чудаки!Не все ли равно где: на Земле ль, на Сатурне лигнить в гробу, испепелиться в урне?Есть только один настоящий полет,который нас в вечность несет…» —И новых ракет проверяя моторы,усмехнется механик:— Разговоры! Антика! —О, Романтика!Вихревые потоки звезд…Из бездны в бездну над бездной мост —в небытии непомерных пустотна миллионы парсеков несетсветсемя жизни для новых планет,чтобы трудно всходил тоской бытиясебя осознавший атом —— «Я».

Так от вечности в вечность по звездным рекамчерез чуда рожденья и смерти чудапроходят пути Человеканеизвестно куда и откуда.И зачем — неизвестно, в Москве ль, на Венере ли,на Галаксии ль метапространственнойбудут верить (как верят и верили),что куда-то приводят их странствия,что всем безответным вопросам ответ —высокая гордость бесцельных побед,добровольное рабство труда,упрямый порыв в никудаи жизни, предавшей в последний раз,улыбка навек потухающих глаз.

О, Романтика —лавр на разбитом щите —сумасшедшая в солнце стрела —морковка на кнутеперед мордой классического осла —в океане пустомна волне благовестный цветок —в удушьи плотскомрайской свежести благостный ток —Кто бы не вложил тебя в жадно вздохнувшую грудь— Была — есть — будь!

Поэма о потустороннем мире