Ярослав Смеляков - Работа и любовь
* * *
Там, где звезды светятся в тумане,мерным шагом ходят марсиане.
На холмах монашеского цветуни травы и ни деревьев нету.
Серп не жнет, подкова не куется,песня в тишине не раздается.
Нет у них ни счастья, ни тревоги —все отвергли маленькие боги.
И глядят со скукой марсианена туман и звезды мирозданья.
…Сколько раз, на эти глядя дали,о величье мы с тобой мечтали!
Сколько раз стояли мы смиренноперед грозным заревом вселенной!
… У костров солдатского приваланас иное пламя озаряло.На морозе затаив дыханьевыпили мы чашу испытанья.
Молча братья умирали в ротах.Пели школьницы на эшафотах.
И решили пехотинцы нашивдоволь выпить из победной чаши.Было марша нашего начало,как начало горного обвала.
Пыль клубилась. Пенились потоки.Трубачи трубили, как пророки.И солдаты медленно, как судьи,наводили тяжкие орудья.
Дым сраженья и тру. ба возмездья.На фуражках алые созвездья.…Спят поля, засеянные хлебом.Звезды тихо освещают небо.
В темноте над братскою могилойпять лучей звезда распространила.Звезды полуночные России.Звездочки армейские родные.
…Телескопов точное мерцаньемне сегодня чудится вдали:словно дети, смотрят марсианена Великих Жителей Земли.
МОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Нам время не даром дается.Мы трудно и гордо живем.И слово трудом достается,и слава добыта трудом.
Своей безусловною властью,от имени сверстников всех,я проклял дешевое счастьеи легкий развеял успех.
Я строил окопы и доты,железо и камень тесал,и сам я от этой работыжелезным и каменным стал.
Меня — понимаете сами —чернильным пером не убить,двумя не прикончить штыкамии бомбою с ног не свалить.
Я стал не большим, а огромным —попробуй тягаться со мной!Как Башни Терпения, домныстоят за моею спиной.
Я стал не большим, а великим.Раздумье лежит на челе,как утром небесные бликина выпуклой голой земле.
Я начал — векам в назиданье —на поле вчерашней войныторжественный день созиданья,строительный праздник страны
МИЛЫЕ КРАСАВИЦЫ РОССИИ
В буре электрического светаумирает юная Джульетта.
Праздничные ярусы и ложиголосок Офелии тревожит.
В золотых и темно–синих блесткахЗолушка танцует на подмостках.
Наши сестры в полутемном зале,мы о вас еще не написали.
В блиндажах подземных, а не в сканаши жены примеряли каски.
Не в садах Перро, а на Уралевы золою землю удобряли.
На носилках длинных под навесомумирали русские принцессы.
Возле, в государственной печали,тихо пулеметчики стояли.
Сняли вы бушлаты и шинели,старенькие туфельки надели.
Мы еще оденем вас шелками,плечи вам согреем соболями.
Мы построим вам дворцы большие,милые красавицы России.
Мы о вас напишем сочиненья,полные любви и удивленья.
КЛАДБИЩЕ ПАРОВОЗОВ
Кладбище паровозов.Ржавые корпуса.Трубы полны забвенья.Свинчены голоса.
Словно распад сознанья —полосы и круги.Грозные топки смерти.Мертвые рычаги.
Градусники разбиты:цифирки да стекло —мертвым не нужно мерить,есть ли у них тепло.
Мертвым не нужно зренья —выкрошены глаза.Время вам подариловечные тормоза.
В ваших вагонах длинныхдвери не застучат,женщина не засмеется,не запоет солдат.
Вихрем песка ночногобудку не занесет.Юноша мягкой тряпкойпоршни не оботрет.
Больше не раскалятсяваши колосники.Мамонты пятилетоксбили свои клыки.
Эти дворцы металластроил союз труда:слесари и шахтеры,села и города.
Шапку сними, товарищ.Вот они, дни войны.Ржавчина на железе,щеки твои бледны.
Произносить не надони одного из слов.Ненависть молча зреег,молча цветет любовь.
Тут ведь одно железо.Пусть оно учит всех.Медленно и спокойнопадает первый снег.
ПРЯХА
Раскрашена розовым палка,дощечка сухая темна.Стучит деревянная прялка.Старуха сидит у окна.
Бегут, утончаясь от бега,в руке осторожно гудя,за белою ниткою снегавесенняя нитка дождя.
Ей тысяча лет, этой пряхе,а прядей не видно седых.Работала при Мономахе,при правнуках будет твоих.
Ссыпается ей на колении стук партизанских колес,и пепел сожженных селений,и желтые листья берез.
Прядет она ветер и зори,и мирные дни и войну,и волны свободные моря,и радиостанций волну.
С неженскою гордой любовьона не устала сучитьи нитку, намокшую кровью,и красного знамени нить.
Декабрь сменяется маем,цветы окружают жилье,идут наши дни, не смолкая,сквозь темные пальцы ее.
Суровы глаза голубые,сияние молний в избе.И ветры огромной Россиискорбят и ликуют в трубе.
ХЛЕБНОЕ ЗЕРНО
У крестьян торжественные лица.Поле все зарей освещено.В землю, за колхозною станицей,хлебное положено зерно.
Солнце над зерном неслышно всходит.Возле пашни, умеряя прыть,поезда на цыпочках проходят,чтоб его до срока не будить.
День и ночь идет о нем забота:города ему машины шлют,пионеры созывают слеты,институты книги издают.
В синем небе летчики летают,в синем море корабли дымят.Сто полков его оберегают,сто народов на него глядят.
Спит оно в кубанской колыбели.Как отец, склонился над зерномв куртке, перешитой из шинели,бледный от волненья агроном.
Пусть же нива буйно колосится.Будут этой осенью полнынашей рожью, нашею пшеницейвсе зернохранилища страны.
ОПЯТЬ НАЧИНАЕТСЯ СКАЗК А…
Свечение капель и пляска.Открытое ночыо окно.Опять начинается сказкана улице, возле кино.
Не та, что придумана где–то,а та, что течет надо мной,сопутствует мраку и свету,в пыли существует земной.
Есть милая тайна обмана,журчащее есть волшебствов струе городского фонтана,в цветных превращениях его.
Я, право, не знаю, откудасвергаются тучи, гудя,когда совершается чудошумящего в листьях дождя.
Как чаша содружества брагой,московская ночь до окнанаполнена темною влагой,мерцанием капель полна.
Мне снова сегодня семнадцать.По улицам детства бродя,
мне нравится петь и смеятьсяпод зыбкою кровлей дождя.
Я вновь осенен благодатьюи встречу сегодня впотьмахпринцессу в коротеньком платье,с короной дождя в волосах.
ДВА ПЕВЦА
