Виктор Гюго - Девяносто третий год. Эрнани. Стихотворения
ЧАДРА
Перевод Г. Шенгели
Молилась ли ты на ночь, Дездемона?
ШекспирСестраЧто, братья, стало нынче с вами?Легла забота на чело,И, точно траурное пламя —Глаза сверкают тяжело;Вы пояса почти сорвалиИ много раз, видала я,Наполовину обнажалиСвоих кинжалов лезвия.
Старший братНе подымалась ли вчера чадра твоя?
СестраО, я из бани возвращалась,Из бани возвращалась я,От глаз гяуров укрывалась,Лицо в густой чадре тая;Но душны наши паланкины,Я от жары изнемоглаИ лишь на миг, на миг единый,Лишь край чадры приподняла.
Второй братА там мужчина был? глядел из-за угла?
СестраДа… кажется… но дерзким взглядомМеня коснуться он не мог!..Вы шепчетесь? Вы встали рядом!Ужель меня постигнет рок?Вам крови надо? О, за что же?Клянусь, меня не видел он!Ужель сестру убить без дрожиЖестокий вам велит закон?
Третий братГляди: он весь в крови — закатный небосклон!
СестраНет, пощадите! Умоляю!Ах! в грудь — четыре лезвия!Я вам колени обнимаю!Чадра моя, чадра моя!..О, поддержите! Нету силы!По пальцам — крови жаркий бег!Темно в глазах… чадра могилыСпустилась у бессильных век.
Четвертый братИ этой не поднять тебе чадры вовек!
1 сентября 1828 г.КУПАЛЬЩИЦА ЗАРА
Перевод Е. Полонской
Лучи на лик ее сквозь ветви темной чащи
Бросали тень листвы, от ветра шелестящей.
Альфред де ВиньиЗара в прелести ленивой ШаловливоРаскачалась в гамакеНад бассейном с влагой чистой, Серебристой,Взятой в горном ручейке.
С гамака склонясь к холодной Глади водной,Как над зеркалом живым,Дева с тайным изумленьем ОтраженьемВосхищается своим.
Каждый раз, как челн послушный Свой воздушныйСовершает легкий путь,Возникают на мгновенье В отраженьеНожка белая и грудь.
Осторожно, но отважно Холод влажныйЗара ножкою толкнет:Отраженье покачнется — ЗасмеетсяЗара, чуя холод вод.
Спрячься под листвою темной, Гость нескромный!Омовенье совершив,Выйдет Зара молодая, Вся нагая,Грудь ладонями прикрыв.
Как прекрасное виденье, Остановится, — но вдругНа мгновеньеЗатрепещет влажным телом — И несмелоОзирается вокруг.
Вот она стоит под ивой И пугливоЛовит слухом ветерок,Пролетит ли шмель над нею — Вспыхнет, рдея,Как гранатовый цветок.
Видишь все, что закрывало Покрывало,В голубых ее глазахСловно искры пробегают, — Так играютЗвезды в синих небесах.
Отряхнулась, и, как слезы С листьев розы,Дождь по телу пробежал,Словно жемчуг драгоценный На коленаС белой шеи вдруг упал.
Но ленивица лукава И забавыНе желает прерывать,Над водой прозрачной рея, Все быстрееНачинает напевать:
«Если б я была султаншей Или ханшей,Я не мылась бы в пруде,А в купальне золоченой, Возле трона,В амброй пахнущей воде.
В сетке шелковой, атласной ЕжечасноЯ летала бы, как пух,На тахтах спала богатых, В ароматах,Чтоб захватывало дух.
В ручейке с волною зыбкой Юркой рыбкойЯ б резвилась поутру,Не боясь, что кто-то может Потревожить,Подсмотреть мою игру.
Пусть рискует головою, Кто со мноюПознакомиться готов, —Встретит сабли стражей черных, Мне покорных,И свирепых гайдуков!
Я смогу без наставлений В милой лениБросить где-нибудь в углуПару вышитых сандалий, Чтоб лежалиВместе с платьем на полу».
Так, по-царски наслаждаясь, КолыхаясьНад водою взад-вперед,Попрыгунья позабыла БыстрокрылыйВечный времени полет.
Ливень брызг она небрежно Ножкой нежнойПосылает на песок,Где свернулся змейкой черной Весь узорныйПозабытый поясок.
Между тем ее подружки Друг за дружкойНаправляются в поля;Вот их ветреная стая, Пробегая,Песню завела, шаля.
И летит через ограды ВиноградаВместе с песенкой упрек:«Стыдно девушке ленивой, Нерадивой,Что не встала к жатве в срок!»
Июль 1828 г.ОЖИДАНИЕ
Перевод А. Ревича
Esperaba desesperada[452].
Взбирайся, белочка, по сучьям.Не бойся, лезь по веткам к тучам,На дуб высокий — к небесам.Ты, аист, обитатель крыши,Взлети скорей к церковной нише,Оттуда к звоннице и выше —На крепость, к башенным зубцам.
Покинь гнездо, орел могучий,Взлети над каменною кручейТуда, где вечный снег и лед.Проснись и ты на ложе мшистомИ, как всегда, в рассвете мглистомВзмой, жаворонок, с громким свистом,Лети в голубизну высот!
Теперь, когда под вами крона,Крутые стены бастиона,Скалистый склон, земной простор,Взгляните! Вам видны туманы,Перо на шляпе, конь буланый?Быть может, это мой желанныйЛетит ко мне во весь опор?
1 июня 1828 г.РЫЖАЯ НУРМАГАЛЬ
Перевод Г. Шенгели
Нет такого дикого зверя, которого там не было бы.
Хуан Лоренсо Сегура де Асторга[453]Меж черных скал холма крутого,Ты видишь, — роща залегла;Она топорщится сурово,Как завиток руна густогоМежду крутых рогов козла.
Там, в темноте сырой и мглистой,Таятся тигры, там рычатШакал и леопард пятнистый,Гиены выводок нечистыйИ львица, спрятавшая львят.
Там чудища — отрядом целым:Там василиск, мечтая, ждет,Лежит бревном оцепенелымУдав и рядом — с тучным телом,С огромным брюхом — бегемот.
Там змеи, грифы с шеей голойИ павианов мерзкий круг —Свистят, шипят, жужжат, как пчелы,И лопоухий слон тяжелыйЛомает на ходу бамбук.
Там каждой место есть химере;В лесу — рев, топот, вой и скок:Кишат бесчисленные звери,И слышен рык в любой пещере,В любом кусте горит зрачок.
Но я смелей пошел бы в горы,В лес этот дикий, в эту даль,Чем к ней, чьи безмятежны взоры,Чей добр и нежен лепет скорый, —Чем к этой рыжей Нурмагаль!
25 ноября 1828 г.ДЖИННЫ
Перевод Г. Шенгели
Как журавлиный клин летит на юг
С унылой песней в высоте нагорной,
Так предо мной, стеная, несся круг
Теней, гонимых вьюгой необорной.
Данте[454]Порт сонный,Ночной,ПлененныйСтеной;Безмолвны,Спят волны, —И полныйПокой.
Странный ропотВзвился вдруг.Ночи шепот,Мрака звук,Точно пеньеИ моленьеДуш в кипеньеВечных мук.
Звук новый льется,Бренчит звонок:То пляс уродца,Веселый скок.Он мрак дурачит,В волнах маячит,По гребням скачет,Встав на носок.
Громче рокот шумный,Смутных гулов хор.То звонит безумноПроклятый собор.То толпы смятённойГрохот непреклонный,Что во тьме бездоннойРазбудил простор.
О боже! Голос гроба!То джинны!.. Адский вой!Бежим скорее обаПо лестнице крутой!Фонарь мой загасило,И тень через перилаМетнулась и застылаНа потолке змеей.
Стая джиннов! В небе мглистомЗаклубясь, на всем скакуТисы рвут свирепым свистом,Кувыркаясь на суку.Этих тварей рой летучий,Пролетая тесной кучей,Кажется зловещей тучейС беглой молньей на боку.
Химер, вампиров и драконовСлетались мерзкие полки.Дрожат от воплей и от стоновСтаринных комнат потолки.Все балки, стен и крыш основыСломаться каждый миг готовы,И двери ржавые засовыИз камня рвут свои крюки.
Вопль бездны! Вой! Исчадия могилы!Ужасный рой, из пасти бурь вспорхнув,Вдруг рушится на дом с безумной силой.Всё бьют крылом, вонзают в стены клюв.Дом весь дрожит, качается и стонет,И кажется, что вихрь его наклонит,И оторвет, и, точно лист, погонит,Помчит его, в свой черный смерч втянув.
Пророк! Укрой меня рукоюТвоей от демонов ночных, —И я главой паду седоюУ алтарей твоих святых.Дай, чтобы стены крепки были,Противостали адской силе,Дай, чтобы когти черных крылийСломились у окон моих!
Пролетели! Стаей чернойВьются там, на берегу,Не пробив стены упорной,Не поддавшейся врагу.Воздух все же полон праха,Цепь еще звенит с размаха,И дубы дрожат от страха,Вихрем согнуты в дугу!
Шум крыл нетопыриныхВ просторах без границ,В распахнутых равнинахСлабее писка птиц;Иль кажется: цикадаСтрекочет в недрах садаИли крупинки градаСкользят вдоль черепиц.
Этот лепет слабый —Точно ветерок;Так, когда арабыТрубят в дальний рог, —Дали, все безвестней,Млеют нежной песней,И дитя чудеснейГрезит долгий срок.
Исчадий адаБыстрей полет:Вернуться надоПод адский свод;Звучанье рояСейчас такое,Как звук прибояНезримых вод.
Ропот смутен,Ослабев;БесприютенВолн напев;То — о грешнойВ тьме кромешнойПлач утешныйЧистых дев.
Мрак слышитНочной,Как дышитПрибой,И вскореВ простореИ в мореПокой.
28 августа 1828 г.ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ
